И Бантинг удалился в соседнюю комнату.
Когда дверь за ним закрылась, жена легла обратно в постель и сомкнула веки.
Она старалась ни о чем не думать. И приложила к этому такие усилия, что на несколько мгновений, действительно, прогнала из своей головы все мысли. Она чувствовала бесконечную усталость и слабость, тело и ум бездействовали, как бывает с теми, кто выздоравливает после долгой изнурительной болезни.
Затем мысли появились, но бессвязные и ребяческие. Они скользили по поверхности сознания, подобные облачкам на летнем небе. Она задала себе вопрос, разрешено ли этим ужасным газетчикам драть глотки на Белгрейв-Сквер, и как поступит, услышав их, Маргарет, которая почти во всем расходится со своим зятем: выйдет ли она на улицу, чтобы купить газету? Но нет, Маргарет не станет ради такой глупости покидать свою уютную, теплую постель.
Когда Дейзи возвращается домой — завтра? Да, завтра а не сегодня. Что ж, в любом случае это хорошо. Забавно будет ее послушать. У девочки великолепный дар подражания, а чопорная нелепая Маргарет, через слово поминающая "семейство", словно создана для того, чтобы упражнять на ней это искусство.
И ум миссис Бантинг — ее бедный, измученный ум — обратился к юному Чандлеру. Нечасто Эллен Бантинг задумывалась о любви, но задумавшись, приходила к выводу, что это смешная и нелепая штука.
Взять хотя бы Джо. Недурной собой юноша, видевший массу девушек? хорошеньких девушек, ничуть не хуже Дейзи и в десять раз хитрее — и что же?
До прошлого лета он смотрит на них равнодушно, хотя они, продувные бестии, уж конечно провожают его глазами! Сейчас Дейзи в отлучке, поэтому сегодня он наверняка не явится. И это тоже хорошо.
Миссис Бантинг села. Память вернулась, мысли хлынули устрашающим потоком. Если Джо все же придет, нужно быть готовой, чтобы все это вынести… их сБантингом разговор о Мстителе.
Она медленно выбралась из кровати, ощущая такую тяжесть в ногах и на сердце, словно много-много дней пролежала в болезни.
Мгновение она стояла прислушиваясь — прислушиваясь и дрожа, потому что в спальне было очень холодно. Для сравнительно раннего часа на Мэрилебон-Роуд было необычно много народу. Через закрытую дверь спальни и плотно зашторенные окна гостиной проникали непривычные звуки. Похоже, к месту последнего сенсационного преступленич Мстителя спешила, пешком и в экипажах, целая толпа…
Миссис Бантинг слышала, как плюхнулась на пол в холле утренняя газета, сунутая в щель почтового ящика. Тут же прозвучали быстрые и легкие шаги Бантинга, который подошел и поднял ее. Миссис Бантинг представила себе, как он возвращается в гостиную и со вздохом удовлетворения усаживается перед только что растопленным камином.
Медлительно и вяло она начала одеваться под отдаленный топот и уличный шум, который звучал все громче и неотвязней.
* * * *
Когда миссис Бантинг спустилась в кухню, все там выглядело по-прежнему: не чувствовалось и едкого запаха, который она ожидала обнаружить. Вместо этого похожая на пещеру комната с белеными стенами была наполнена туманом: как заметила хозяйка, за плотно, как накануне, запертыми ставнями окна были широко распахнуты. Накануне, уходя, она оставила их закрытыми.
Свернув жгут из газеты (чему научилась в юности от одной из своих прежних хозяек), миссис Бантинг нагнулась и распахнула дверцу духовки. Да, этого она и ждала: ночью здесь пылал адский жар, а каменный пол под плитой был засыпан липкой сажей.
Миссис Бантинг достала окорок и яйца, купленные вчера на завтрак себе и мужу, поднялась в свою гостиную и сварила их на конфорке. Муж наблюдал с удивлением, но молча. Прежде миссис Бантинг никогда такого не делала.
— На кухне холодно и полно тумана, вот я и не выдержала, — пояснила она. — Сегодня приготовлю завтрак здесь.
— Вот и хорошо, Эллен, — отозвался муж ласково. — Думаю, ты совершенно права, дорогая.
Но когда пришла пора садиться за стол, жена даже не притронулась к аппетитной еде, только выпила еще чашку чаю.
— Ты не заболела, Эллен? — заботливо спросил Бантинг.
— Нет, — отрезала она, — ничего подобного. Не говори глупостей! Просто кусок в горло не лезет, как подумаю о том, что это жуткое убийство произошло в двух шагах от нас.
Сквозь закрытые окна доносился топот бегущих ног и громкий развязный смех. Под окнами сновали туда-сюда целые толпы, а вернее стада, жаждавшие побывать на месте преступления, хотя никаких следов происшедшего там уже не было и в помине!
Миссис Бантинг велела мужу запереть калитку.
— Не хватало еще, чтобы эти стервятники забрались к нам! — вскричала она со злостью. И добавила: — Развелось же бездельников, не пересчитать!
Бантинг вскочил и стал беспокойно расхаживать по комнате. Он приближался к кону, рассматривал прохожих, потом возвращался к камину.
Но на месте ему не сиделось. Бросив взгляд в газету, он снова вставал.
— Хватит, наконец, мельтешить, — не выдержала жена. — Не лучше ли тебе надеть шляпу и пойти прогуляться?
Бантинг с пристыженным видом поспешил облачиться в пальто, нахлобучил шляпу и вышел.
Он говорил себе, что его интерес к жутким событиям, которые только что произошли по соседству, вполне естественен и понятен. Эллен тут совершенно неправа. А как она вела себя утром: сначала взъелась за то, что он вышел узнать, из-за чего поднялся гвалт, а потом разъярилась еще больше, когда он, вернувшись, ничего ей не сказал — а он просто боялся вывести ее из равновесия!
Тем временем миссис Бантинг заставила себя снова спуститься в кухню. В этом холодном белом помещении с низким потолком ее стало трясти от страха. И тут она сделала то, чего никогда в жизни не делала и чему даже не знала примеров: вернулась и заперла за собой кухонную дверь.
Но и в полном одиночестве и безопасности она продолжала ощущать странный леденящий ужас. Ей казалось, что рядом прячется невидимка, который попеременно то дразнит ее и осыпает насмешками, то укоряет и угрожает.
Зачем только она разрешила — нет, велела — Дейзи на два дня уехать? С Дейзи, милой, родной и ни о чем не подозревающей, ей было бы не так страшно. Рядом с девушкой она чувствовала себя сильной, как прежде. Удобно иметь в доме кого-то, с кем не только не нужно, но даже и не следует откровенничать. С Бантингом, наоборот, ее преследовало ощущение вины и стыда. Бантинг ее законный муж и, в меру своего флегматичного характера, добрый и заботливый, а она скрывает от него то, что он имеет право знать.
И тем не менее, она ни за что на свете не выдала бы Бантингу своих подозрений… переходивших в уверенность.
Наконец миссис Бантинг вернулась к двери и отперла ее. Только поднявшись в свою спальню, она почувствовала себя немного лучше.
Она с нетерпением ждала Бантинга, но в то же время без него ей было в определенном смысле легче. Ей хотелось быть к нему близко, но когда он уходил, она радовалась.
Пока миссис Бантинг стирала пыль и подметала, стараясь полностью сосредоточиться на уборке, она не переставала вновь и вновь спрашивать себя, что происходит выше этажом…
Как долго спит жилец! Впрочем, в этом нет ничего удивительного, ведь лег он поздно ночью, а вернее сказать, утром.
* * * *
Внезапно в гостиной наверху зазвонил колокольчик. Прежде квартирная хозяйка мистера Слута откликалась на такой зов немедленно и лишь после этого бралась за стряпню (скромная утренняя трапеза жильца объединяла в себе завтрак и ланч). Нынче она сразу спустилась в кухню и наскоро приготовила еду.
Медленными шагами, ощущая, как бешено колотится сердце, она стала подниматься. Рядом с гостиной, зная, что мистер Слут уже поднялся и ждет ее, миссис Бантинг поставила поднос на перила и прислушалась. Несколько минут в комнате царила тишина, а потом знакомый голос, высокий и дрожащий, произнес:
— И скудоумному, — сказала она: "Воды краденые сладки и утаенный хлеб приятен". И он не знает, что мертвецы там и что в глубине преисподней зазванные ею.
Наступила длительная пауза. Миссис Бантинг слышала, как жилец усердно листал Библию. Голос раздался вновь, но на сей раз он звучал мягче:
— Многих повергла она ранеными и много сильных убито ею. — И еще тише и жалобней: — Обратился я сердцем моим к тому, чтобы узнать, исследовать и изыскать мудрость и разум, и познать нечестие глупости, невежества и безумия.
Стоя под дверью и слушая, миссис Бантинг ощутила острую душевную боль. Впервые в жизни ей открылось, как несчастен человек, какое странное и печальное существование выпало на его долю.
Бедный мистер Слут… несчастный, не знающий покоя! Исчез страх, исчезло отвращение, осталась только всепоглощающая жалость.
Она постучала в дверь и взяла поднос.
— Войдите, миссис Бантинг. — Голос мистера Слута звучал еще слабее и бесцветней обычного.
