Ознакомительная версия.
Я чувствую себя как грабитель банка, который ездит по пригородам и высматривает тот, на который легче всего напасть. Я нахожу искомую фирму в современном бетонно-стеклянном четырехэтажном здании. Она расположена в восточной части Мемфиса на деловой улице, бегущей на запад, к центру города и к реке. Здесь завершается мой разбойный набег.
В фирме работают четыре адвоката, все не старше тридцати пяти и все выпускники Мемфисского университета. Я слышал, что они все дружили в юридическом колледже, все по окончании пошли работать в крупные фирмы, всем не понравилось давление, которое на них оказывалось, и вот они снова объединились и занимаются теперь более спокойной практикой. Я видел их объявление на желтых страницах рекламного журнала, объявление на целую страницу, которое, по слухам, обходится по четыре тысячи долларов в месяц. В сфере их интересов все, от разводов до дел по недвижимости, и, конечно, самый весомый пункт в объявлении сообщает, что они занимаются случаями нанесения морального и телесного ущерба.
Независимо от того, на чем конкретно специализируется адвокат, скорее чаще, чем реже, он или она объявляет о своем большом опыте по ведению дел о моральном или физическом ущербе, нанесенном личности, потому что для огромного большинства юристов, у которых нет клиентов и которые могут давать объявления, единственная надежда заработать сколько-нибудь значительные деньги — это представить в суд иск от лиц, получивших увечья, или выступить в защиту прав погибших. Это легкие деньги. Найдите только парня, имеющего страховку и получившего увечье при автомобильной аварии, в которой виноват другой водитель. Потерпевший попадает на неделю в больницу со сломанной ногой и теряет на этом недельное жалованье. Если адвокат сумеет добраться до него раньше страхового агента, которому поручено уладить дело полюбовно, тогда он может подать иск на возмещение ущерба в пятьдесят тысяч долларов. И тогда адвокат некоторое время роется в бумагах и документах, и чаще всего ему не приходится класть дело на полку и забывать о преследовании по суду. Он тратит на дело максимум часов тридцать, а берет гонорар примерно в пятнадцать тысяч. То есть по пять сотен за каждый час работы.
Замечательная работа, если повезет. Вот почему почти каждый адвокат в городе Мемфисе помещает объявления на желтых рекламных страницах и криком кричит, предлагая свои услуги потерпевшим. И не требуется никакого опыта в судопроизводстве, потому что в девяноста девяти случаях из ста дело со страховой компанией улаживается полюбовно, без судебного преследования. Вся штука заключается в том, чтобы только поставить дело в очередь на слушание в суде.
Но мне безразлично, что и как они рекламируют. Меня беспокоит сейчас только одно — как уговорить их принять меня на работу. Несколько минут я сижу в машине и смотрю, как дождь барабанит в ветровое стекло. Я бы скорее предпочел, чтобы меня отстегали кнутом, чем сейчас идти в контору, любезно улыбаться секретарше, тараторить, как уличный торговец-зазывала, и, пустив в ход только что придуманную уловку, проскользнуть мимо неё и повидать кого-нибудь из её боссов.
И я не могу сейчас представить, что решусь на все это.
Я уклоняюсь от присутствия на выпускной церемонии под предлогом собеседований, которые мне назначили в нескольких юридических конторах, многообещающие собеседования, заверяю я Букера, но ему известна правда. Букер знает, что я просто-напросто стучусь в разные двери и всюду оставляю анкеты.
Букеру, единственному из всех, не безразлично, надену ли я шапочку и мантию и приму участие в церемонии или нет.
И он разочарован, что я уклоняюсь от неё.
Мать и Хэнк где-то в штате Мэн, в туристическом лагере, живут в палатке, любуясь, как распускается листва. Я разговаривал с матерью по телефону месяц назад, и она понятия не имеет, когда я окончу колледж.
Слышал, что выпускная церемония скучная: очень много речей разных старых судей, которые умоляют выпускников любить закон и относиться к своей профессии как к самой почетной, ублажать её, как ревнивую возлюбленную, и возрождать снова и снова идею столь прекрасную и вознесенную на высоту предшествующими поколениями. И так ad nauseum.[2]
Да нет, я лучше посижу в «Йогисе» и посмотрю, как Принс делает ставки на гонках козлов.
Букер будет присутствовать со всей семьей. Чарлин захватит и ребятишек. Придут также его родители, её родители, несколько дедушек и бабушек, тетушки, дядюшки и племянники. Кейновский клан явится в полном своем составе. Будет много слез и фотографий. Букер первый в семье оканчивает университет, и тот факт, что он выпускник именно юридического колледжа — предмет неимоверной гордости родственников. Я чувствую искушение спрятаться в толпе, только бы посмотреть на его родителей, когда он станет получать диплом. Я бы, наверное, заплакал с ним за компанию.
Не знаю, будет ли присутствовать на торжественной церемонии семья Сары Плэнкмор. Мне даже представить себе нестерпимо, как она станет улыбаться перед камерой под ручку с женихом, Тоддом Уилкоксом, и как он примется её обнимать. Сара наденет пышное платье, так что нельзя будет разглядеть, с животом она или без. А я обязательно стал бы смотреть на неё. Как бы я ни старался, мне ни за что не удастся отвести глаза от середины её туловища.
Так что самое лучшее, если я не пойду на заключительную церемонию. Маделейн Скиннер по секрету сказала мне пару дней назад, что все остальные нашли хоть какую-то работу. Многие получили меньше, чем рассчитывали. По крайней мере пятнадцать человек сами позаботились о себе, пооткрывали собственные конторы и объявили о готовности оказывать услуги по судебному преследованию. Они взяли деньги взаймы у родителей или богатых дядюшек и сняли комнатенки с дешевой мебелью. У Маделейн все на учете. Она знает, кто, где и куда пристроился, и выше моих сил сидеть в черной шапочке и мантии со ста двадцатью другими выпускниками, которые все знают, что я, Руди Бейлор, единственный безработный на курсе. С тем же успехом я мог бы облачиться в розовый халат и голубой колпак. Ладно, наплевать и забыть!
И я забрал свой диплом вчера.
Заключительный акт начинается в два часа дня, и точно в это время я вхожу в здание юридической фирмы Джонатана Лейка. Сейчас я дам повторный спектакль. Прошлый раз я пришел сюда месяц назад и робко протянул секретарше анкету. На этот раз все будет по-другому. Теперь у меня есть план.
Я немного поработал над историей лейковской фирмы — она известна под таким названием, — проделал этакую небольшую исследовательскую работу. Ввиду того что мистер Лейк не очень склонен с кем-то делить свое состояние, партнеров у него нет, он в фирме единственный хозяин. На него трудятся двенадцать адвокатов. О семи известно, что у них есть судебный опыт, остальные пять занимаются самой разнообразной работой. Первые семь очень поднаторели в судебных сражениях. У каждого из семерки есть свой секретарь, помощник, и даже у каждого помощника есть секретарь. И таким образом, они составляют как бы несколько групп для работы в суде. Каждая группа действует самостоятельно и независимо от других, а сам Джонатан Лейк лишь иногда выступает как нападающий. Он отбирает себе дела по вкусу, особенно те, у которых самые большие шансы на получение крупных сумм по вердикту. Он любит преследовать врачей-акушеров за осложнения при родах, в случаях скверных последствий для младенцев, а недавно сделал себе целое состояние на асбестовом деле.
Каждый адвокат, занимающийся судопроизводством, сам распоряжается своим штатом, он может нанимать и выгонять служащих и несет ответственность за количество новых выгодных дел. Я слышал, что почти восемьдесят процентов всего их бизнеса основывается на сведениях, поступающих от других, не работающих у них адвокатов и от наемных агентов, занимающихся проблемами недвижимого имущества, которые случайно наткнулись на пострадавшего клиента. Заработок такого адвоката зависит от нескольких факторов, в частности, от того, сколько он обеспечит фирме новых выгодных казусов.
Барри Экс Ланкастер — восходящая звезда на небосклоне фирмы, недавно назначенный на должность судебного адвоката, который подловил не одного доктора в Арканзасе и заработал два миллиона под прошлое Рождество. Ему тридцать четыре года, он в разводе, живет в своем рабочем кабинете и изучал юриспруденцию в Мемфисском университете.
Вот что мне удалось о нем узнать. Он также дал объявление в «Ежедневном вестнике», что ищет помощника. Если я не могу начать работу в качестве адвоката, то, наверное, нет ничего зазорного в том, чтобы стать помощником? Об этом станут в будущем рассказывать, когда я добьюсь успеха и создам свою собственную крупную фирму: «Юный Руди не мог найти работу, так что он вышел на орбиту как помощник на подхвате в фирме Джонатана Лейка. А теперь вы только посмотрите на него».
Ознакомительная версия.
