— Майкл, не каждый день отдаешь другому человеку кусочек своей души. Если тебе в высшей степени наплевать на это, то, по крайней мере, имей мужество посмотреть мне в глаза и объяснить почему.
Сэм прождала пять минут, после чего запрыгнула в джип и умчалась вниз по улице.
— Огонь-девка, — с ухмылкой заметил Лу. — Наверное, с ней было нелегко, а? С такими вот энергичными особами это часто случается.
— Мистер Салливан?
Женственный голос принадлежал худому как щепка молодому человеку двадцати с чем-то лет в черных брюках и черной же рубашке. Кожу его покрывал сильный загар, и, хотя Майк не считал себя знатоком в таких вопросах, его брови были или выщипаны, или подведены. Такой нот у них был странный вид.
— Здравствуйте, — сказал молодой человек, протягивая ему руку. Его пожатие было таким же твердым, как мокрая туалетная бумага. — Я — помощник Сэм. Меня зовут Энтони. Простите, что заставили вас ждать, но у нас тут сегодня небольшое столпотворение. Следуйте за мной, пожалуйста.
Майк последовал за Энтони, когда тот принялся лавировать по коридорам меж строгих костюмов и юбок. Кое-кто отрывался от книг по юриспруденции и с легким любопытством поглядывал на его одежду. Майк как раз возвращался с работы, когда в голову ему пришла одна идея. Он вспомнил две первые фамилии в названии адвокатской конторы, а терпеливая леди из «Веризона» сообщила ему все остальное.
Сэм стояла в арочном проеме своего кабинета. Она по-прежнему казалась той красивой и уверенной в себе девушкой, в которую он влюбился далеким уже летом в Нью-Гэмпшире.
Билл был прав. Она выглядела хорошо. Чертовски хорошо.
— Майкл Салливан, — проговорила она. — Сколько мы с тобой не виделись? Лет пятнадцать?
— Что-то в этом роде. Спасибо, что согласилась принять меня сразу же.
Заговорил Энтони:
— Мистер Салливан, могу я предложить вам что-нибудь выпить? У нас есть «Пеллегрино»…
— Кофе будет в самый раз, — перебила его Сэм. — Заходи, Салли.
Кабинет Сэм размерами не уступал гостиной Майка. Вдоль одной стены выстроились книжные шкафы вишневого дерева, но самым впечатляющим предметом мебели оказался стол — или даже целых полтора. Длиной он превосходил раму грузовика, и на нем уместились компьютер, принтер и факс, да еще осталось вдоволь места для ее бумаг и книг.
— Вот это да, — протянул Майк. — У тебя есть даже собственный туалет.
— С собственным душем. Вот что получаешь взамен рабочей недели в девяносто часов и полного отсутствия личной жизни.
Сэм села за стол. Майк опустился в одно из мягких кресел черной кожи перед ним. В комнату торжественно вплыл Энтони, держа в руках поднос с двумя фарфоровыми чашечками и кофейником. Поставив поднос на угол стола, он поинтересовался, не желает ли Сэм еще чего-нибудь. Она ответила отрицательно, поблагодарила его и разрешила идти домой. Энтони пожелал им доброго вечера и плотно прикрыл за собой дверь.
Сэм надела очки в черепаховой оправе и, держа в руке чашечку с кофе, откинулась на спинку кресла.
— Полагаю, это не просто визит вежливости.
— Хотелось бы мне, чтобы это было не так. Ты, наверное, в курсе последних известий.
Сэм кивнула, и лицо ее смягчилось.
— Билл рассказал о том, что случилось, когда мы случайно столкнулись, — сказала она. — Мне очень жаль.
— Куртка моей дочери лежит в лаборатории уже две недели. Но всякий раз, когда я пытаюсь разговорить детектива, работающего по этому делу, его зовут Меррик, он уходит от ответа.
— Быть может, он еще Не получил результаты исследования.
— Получил. И уже давно.
— Ты уверен?
— Один человек, имеющий отношение к расследованию, рассказал мне об этом. Мой вопрос — и ради этого я пришел к тебе — заключается в следующем: имеет ли он законное право так поступать? Я имею в виду, если Меррику известно что-либо, он не может скрывать это от меня, верно?
— Начнем с того, что я не специализируюсь на уголовных делах. Я занимаюсь главным образом работами по контрактам. Слияние, поглощение и приобретение. Не волнуйся, я не стану утомлять тебя подробностями. Но я могу сказать, что формально Меррик не обязан делиться с тобой информацией. Я знаю, такое поведение кажется тебе жестоким, но детективы из отдела по расследованию убийств, как правило, начисто лишены сентиментальности. При этом они вовсе не бессердечны, и я бы сказала, что Меррик обязательно держал бы тебя в курсе, разве что у него есть веская причина не делать этого.
Его стычка с Джоуной по-прежнему не сходила со страниц газет и экранов телевизоров.
— Меррик считает, что я снова покушался на Джоуну, — признался Майк.
— Это уважительная причина для беспокойства с его стороны. Если уж строить догадки, я бы предположила, что он боится, что ты можешь развалить все дело, тогда как его, будем говорить откровенно, интересует лишь возможность поскорее закрыть его.
— Если так, то он уже давно должен был упрятать Джоуну за решетку.
Сэм сочувственно кивнула.
Майк выставил руки перед собой.
— Извини. Я вовсе не хотел нагружать тебя своими проблемами.
— Я прекрасно понимаю твое негодование и отчаяние.
— Сэм, ты не подскажешь, как можно узнать, о чем идёт речь в отчете лаборатории?
— Тебе лучше поговорить с адвокатом по уголовным делам. Как насчет того, что занимался твоим уголовным делом?
— Он умер год назад.
Сэм ненадолго задумалась.
— У нас есть свой адвокат по уголовному праву. Его зовут Мартин Вайнштейн. Это лучший специалист в штате. Сейчас он в отпуске, но должен вернуться во второй половине недели, и я смогу ему позвонить.
Снова ждать… Майк научился справляться с бессонными ночами, волоча на себе днем, подобно кандалам, усталость и изнеможение вкупе с растущей тягой к выпивке, но ожидание сводило его с ума. Люди, подобные Меррику и Сэм, не цеплялись за последнюю надежду, как за соломинку. Они делали свое дело и уходили домой, возвращаясь к другой, настоящей жизни.
Сэм спросила:
— Можно задать тебе личный вопрос?
— Конечно.
— Почему я?
— Ты имеешь в виду, почему я обратился именно к тебе?
Сэм кивнула.
— Ты наверняка должен знать и других адвокатов.
— Ты удивишься, но больше я никого не знаю. Ты единственная. А те, с кем мне приходилось сталкиваться за прошедшие годы, — просто дерьмо.
— Это одно из условий работы.
— К тебе это не относится. Ты никогда не притворялась.
— Ты мог сказать Энтони по телефону, что тебе нужно, — сказала Сэм, — и я бы тебе перезвонила.
— Мне нужно было поговорить с живым человеком, а не с телефонной трубкой. Честно говоря, ожидание меня убивает. Билл обмолвился, что видел тебя, и я решил позвонить. Если и есть адвокат, который может мне помочь, так это ты.
Сэм сдержанно кивнула.
— У меня есть номер сотового телефона этого адвоката, но я ничего не могу обещать. Как тебя найти в случае необходимости?
Майк опустил чашечку и блюдце на край стола и достал из бумажника визитную карточку. Написав на обороте свой домашний телефон, он протянул визитку Сэм.
— Спасибо, — сказал он.
— Посмотрим, что ты скажешь, когда Мартин пришлет тебе счет.
Она проводила его до двери и распахнула ее.
— Билл рассказал мне о тебе и твоей жене, — сказала она. — Я сама прошла через это. Поначалу бывает нелегко, но потом привыкаешь. Во всяком случае, сейчас свидания стали намного интереснее. Два месяца назад один парень прокатил меня в Европу на своем частном самолете.
— Должно быть, это очень мило.
— Он повез меня туда на концерт Дэвида Хассельхофа.
— А вот это уже не очень мило.
— Точнее, полный отстой. Не пропадай, Салли.
Сэм улыбнулась и потрепала его по руке.
Десять минут спустя, заведя мотор своего грузовичка, он по-прежнему ощущал прикосновение ее ладони. Пятнадцать лет… Может, и нельзя повернуть время вспять, зато можно вновь пережить события, воспоминания о которых греют тебе душу.
