— Я главврач клиники, Дмитрий Евгеньевич Стерьхов. Чем могу быть полезен?
— Это возмутительно! — с места в карьер взяла представитель здравоохранения, похожая на цаплю в очках — То, что вы делаете — незаконно и бесчеловечно!
— О чем вы? Простите, как вас?..
— Марчук из Облздрава. Вы это читали? — Она потрясла мятой газетой. Стерьхов узнал мерзкую статейку о клинике. — Устроили какой-то концлагерь! Проводите ужасные опыты!
— Это не правда. Здесь лечебное учреждение.
— Так издеваться над людьми за их же деньги! У вас совесть есть?
— Мы стараемся помочь больным. Это не так легко, как…
— Вижу, что нет совести, — оборвала проверяющая. — Деньги хапаете, а сами не лечите — а калечите!
— Товарищ Марчук, давайте спокойно разберемся.
Но «очкастая цапля», ощущая поддержку четырех угрюмых мужчин в однотипных куртках с удостоверениями в кармане и пистолетами подмышкой, чувствовала себя прокурором и судьей одновременно.
— Тут и разбираться нечего. Мы закрываем вашу клинику.
— Я вам продемонстрирую статистику. У нас хороший процент успешных операций.
— Не хочу и слышать про них. Все операции должны быть прекращены немедленно! — Она обернулась к командиру оперов Матвееву. — Приступайте к проверке.
— Нельзя останавливать процесс, если операция начата, — всполошился главврач.
— Это садистские опыты над людьми делать нельзя, господин Стерьхов! А ударить по рукам псевдо врачам очень даже можно.
Майор Матвеев, помня приказ начальника о жестких действиях, уже давал указания подчиненным.
— Обойти всё здание и проверить документы. С больных снять показания. Врачей отстранить от работы и изолировать. Потом их допросим.
— Что-нибудь ищем? — уточнил молодой светловолосый опер.
— Прессуй и всё! Вы с Карпухиным берете два нижних этажа, я с Семеновым — верхние. Начали.
— Подождите! Давайте пройдем в мой кабинет, посмотрим бумаги. Я всё объясню, — суетился главврач, замечая, как из дверей высовываются удивленные лица сотрудников. — Наши документы в порядке.
— Их проверю я, — ехидно кивнула «клювом» цапля. — И начну я с документов, касающихся оборота наркосодержащих препаратов.
— На что вы намекаете?
— Зачастили к вам наркоманы, зачастили. С чего бы это? И с деньгами, я вижу, у вас проблем нет. Вон какой ремонт отгрохали. Другие клиники за бюджетные средства сражаются, а вы — сами по себе.
— Разве это плохо?
— Хм. Очень уж пациенты у вас сомнительные.
Майор Матвеев покосился на изворотливого главврача, наклонился к Марчук и тихо спросил:
— Он не сбежит? Может, оформить задержание?
— Дмитрий Евгеньевич личность известная. Его побег будет равносилен признанию в преступлении, — громко объявила «цапля».
— Да не совершал я преступлений! — огрызнулся Стерьхов.
— Нервничаете? Значит виноваты! Пожалуй, я запру вас в кабинете.
Телефон Шувалова пискнул, приняв сообщение. На дисплее вспыхнули и погасли слова «Сашу исключают из школы». Никто этого не заметил. В операционной каждый был сосредоточен на работе. Наступила заключительная часть уникальной операции.
Тем временем оперативники обходили кабинеты. Они не церемонились и грубо пресекали любую лечебную деятельность. Врачей сводили в общую комнату, перепуганных пациентов заставляли писать объяснение, какие методы к ним применялись и сколько денег они заплатили. Шум и недовольные выкрики поначалу не проникали в изолированный операционный бокс, находящийся в торце здания на втором этаже. Милиционеры планомерно двигались к нему из противоположного конца коридора, заходя во все кабинеты.
Светловолосый оперативник наглым самоуверенным видом и парой грубых фраз о шконке в изоляторе быстро привел в трепет холеную врачиху, которая посмела что-то вякнуть при его появлении. Не давая женщине опомниться, он записал ее имя и вытолкал в коридор, велев ждать в ординаторской. Его напарник Карпухин привычно цыкнул на молодого хлюпика с ввалившимися глазами и подсунул лист бумаги.
— Хочешь выйти отсюда живым, пиши всё, что знаешь о наркотиках и о врачах садистах.
— Но я…
— Ты не расслышал первую часть моего приказа? — Плохо выбритый Карпухин угрожающе сжал кулак. — Хочешь жить или нет?
— Хочу, — сглотнул перепуганный парень.
— Тогда пиши.
— Что?
— Где брал наркоту, и что с тобой делали в клинике? Не забудь указать имена.
Убедившись, что парень начал писать, оперативники направились к следующему кабинету, предварительно грозно предупредив пациента:
— Вздумаешь выйти, будешь мотать срок. Уж мы позаботимся, пупсик.
На втором этаже оставалась только одна дверь с красным сигналом сверху: «Идет операция». Перед ней, расставив ноги, стоял квадратный азиат с круглой невозмутимой физиономией.
— Это еще что за урод? — скривился Карпухин. Начиная со второго кабинета милиционеры не представлялись сотрудникам. Слух о милицейском рейде быстро облетел клинику. — Эй, ты кто?
Азиат вежливо склонил голову.
— Издевается, — прокомментировал Карпухин.
— Документики, — потребовал светловолосый милиционер. Не дождавшись ответа, он решил сдвинуть тупого кретина в сторону. — Посторонись!
Оперативник уперся в груду мышц, надавил, и в ту же секунду оказался согнутым ниже пояса с заломленной вверх рукой.
— Карп! Врежь ему! — хрипел светловолосый.
Последовал замах, но азиат загородился пленником, и оба оперативника рухнули на пол.
— Ну, гад, ты сейчас поплачешь! — рычал взбешенный Карпухин.
Оперативники поднялись и с двух сторон ринулись на азиата. От первого кулака японец ловко уклонился. Потерявшее равновесие тело Карпухина с силой грохнулось о дверь и кулем сползло на пол. Светловолосый оказался удачливее и угодил кулаком в грудь охранника. Азиат даже не пошатнулся. Он перехватил руку противника, и светловолосый почувствовал, как его ноги взлетают над полом, описывают дугу и складываются, задевая коленками лоб.
Чертыхаясь и матерясь, поверженный опер отполз. Злость душила его. Рука полезла за пистолетом. Губы шипели:
— Пришел тебе конец, узкоглазый.
— Что там? — услышав грохот за дверью, Шувалов спросил Задорина.
Сергей, как наиболее свободный сотрудник, отошел к выходу, прислушался и вернулся с озабоченным лицом.
— Похоже на драку. Кто-то пытается сюда войти.
— Дверь заперта?
— Да.
Антон направился к столу, где лежали телефоны. Он схватил свой мобильник и, не обращая внимания на пропущенные звонки и непрочитанные сообщения, позвонил Стерьхову.
— Дмитрий, за нашей дверью драка. Что происходит?
— Всё из-за грязной статейки. Клинику проверяют.
— К черту статью! Прикажи нас не трогать.
— Это милиция. Они меня не слушают.
— Мне нужен еще час!
— Антон, я даже не знаю. Меня заперли в собственном кабинете. Я не контролирую ситуацию!
— Мы работаем на открытом мозге! Я не могу остановиться! Ты это понимаешь? Всего один час! Иначе я не гарантирую даже жизнь пациента!
— Да, да, я понимаю. Я постараюсь.
Телефонная трубка в руке Стерьхова медленно сползла вдоль тела. Главврач растерянно смотрел на «очкастую цаплю» по-хозяйски расположившуюся в его кабинете.
— Вы ничего не понимаете, — ехидно передразнила последние слова «цапля». — И стараться бесполезно. Ваши документы мы передадим в прокуратуру, а уж они-то…
— Что случилось? — взволновался Сатори, тоже находившийся в кабинете.
— Шувалову необходим еще один час, — беспомощно развел руки Стерьхов. — Иначе…
Японец всё понял и двинулся к самоуверенной женщине.
— Ключ, — с мягкой улыбкой потребовал он.
— А с вами, иностранный гражданин, мы еще будем разбираться. Сейчас придут милиционеры, и мы выясним, на каком основании вы находитесь в клинике! Если вы тоже потакаете незаконным операциям…
— Ключ! — повторил наклонившийся к «цапле» Хисато Сатори.
— Здесь командую я! — грозно дернулась Марчук.
Японец выпрямился, раздул ноздри и попятился. Врачиха осталась довольна одержанной победой. По долгу службы она привыкла проверять и шпынять за недостатки любое лечебное заведение.
Не долго пятясь, Хисато Сатори оказался около террариума со змеями. «Цапля», убедившись в безоговорочной победе, поправила очки, и уже собиралась вновь с умным видом полистать бумаги, как произошло невообразимое.
Японец поднял крышку террариума и сунул туда руку. Одна из змей обвилась вокруг его запястья и поползла вверх. Японец вытащил ее и перехватил свободной рукой. Так он проделал несколько раз, пока все пять змей не оказались в его объятиях. Прижимая кишащую массу к груди, он двинулся обратно к женщине. Ошарашенная «цапля» смотрела, как мерзкие твари извиваются и ползают по рукам и шее сумасшедшего японца.
