— Кто ее забрал? — повторял он. — Расскажи мне, что случилось?
— На это нет времени! — выкрикнула она. — Они, быть может, уже убили ее! Дай мне позвонить! — Она снова потянулась к телефонной трубке.
— Ким, успокойся. Ты должна сначала рассказать мне, что случилось.
— Моя дочь похищена. Что тебе еще нужно знать? Они могут ее убить, а ты теряешь время... Не мешай мне!
Она вырвалась, и ее рука уже была на трубке, когда вдруг зазвонил телефон.
Ким отшатнулась, и Финли снял трубку.
— Привет, — сказал он.
Молчание.
— Кто это? — крикнул он.
— У тебя хороший дом, — ответил голос в трубке. Финли сразу же узнал Невилла. — Так нам сказали.
Финли беспомощно сжимал телефонную трубку, пальцы его побелели.
Ким тревожно смотрела на него.
— И дочь у тебя красивая, — продолжал Невилл, — хорошенький ребенок. Она будет пользоваться успехом у мальчиков, когда подрастет. Но, может, ей и не придется ждать...
— Что ты хочешь? — спросил Финли хриплым голосом.
— Я хочу провернуть одно дело.
— Верни мне дочь, тогда поговорим.
— Что я, дурак? Слушай меня внимательно, Финли. Девочка у нас, и мы будем держать ее, пока ты не согласишься на наши условия. На твоем месте я не стал бы обращаться в полицию. Я бы даже об этом не думал. По двум причинам. Первая: если полиции станет известно, что твоя дочь у нас, ты будешь собирать ее в бумажных пакетах... Вторая: я думаю, что они заинтересуются нашим деловым партнерством. Это будет выглядеть не очень красиво, если полиция или кто-нибудь узнает, что ты связан с нами, не так ли? И что скажет твоя жена? — глумился Невилл.
Ким подошла ближе, чтобы слышать разговор, но Финли отстранил ее.
— Что вы от меня хотите? — спросил он смиренно.
— Ничего. Мы свяжемся с тобой по делу, о котором я упомянул.
— Как я узнаю, что ты не обманываешь? Может быть, Келли уже мертва? — Он тяжело перевел дух.
— Тебе просто придется поверить мне, — ответил Невилл.
— Я хочу поговорить с ней. Сейчас.
— Не ставь условия, Финли. Ты не в том положении.
— Тогда никаких дел. Дай мне поговорить с ней, или я не поверю, что она жива.
— Я не знаю, то ли восхищаться твоими крепкими нервами, то ли сожалеть о твоей глупости, — сказал Невилл. Последовало долгое молчание, затем он заговорил снова: — Девочка жива. Слушай.
Финли услышал голоса, громкие голоса.
И потом:
— Мамочка, помоги мне...
Ким тоже услышала, и слезы полились по ее лицу.
— Помоги мне, пожалуйста...
Жалобы Келли были заглушены хриплым голосом Невилла:
— Удовлетворен?
— Если ты что-нибудь с ней сделаешь... — Угроза повисла в воздухе незаконченной.
— И что тогда? — огрызнулся Невилл вызывающе. — Делай, что тебе говорят. Утром будь у себя в офисе. Я свяжусь с тобой. И помни, что я тебе сказал, Финли. Если фараоны пронюхают, ребенок вернется к тебе по кускам.
— Мы не можем звонить в полицию, как ты этого не понимаешь? — бросил Финли, отвернувшись от Ким и наливая себе бренди. — Если мы это сделаем, они убьют ее.
— Они могут ее убить в любом случае, — сказала Ким.
Финли схватился за голову.
— У нас нет выбора! — закричал он.
Ким сидела на диване, поджав ноги. Она теребила мокрый от слез платок. Потом стала перекладывать его из одной руки в другую, уставясь перед собой невидящими глазами.
— А что, если она уже мертва? — спросила Ким очень тихо.
— Я слышал ее голос, — напомнил Финли. — И ты слышала. Она жива. Мы должны верить, что они не убьют ее.
— А если мы будем надеяться, а они сделают это?
Ее слова повисли в воздухе.
Финли выпил большой глоток бренди и почувствовал в желудке обжигающее тепло.
Боже, он оказался в таком беспомощном положении.
Беспомощность и злость. Он злился на себя за то, что связался с таким человеком, как Невилл. Но главным образом на самого Невилла.
К чему ведет этот ублюдок? Похищение ребенка? Это на него похоже.
— Мужчина, который пришел сюда, — начал Финли, — как он выглядел?
Ким пожала плечами.
— На нем была маска, — сказала она, — и я не рассмотрела другого, в машине. Да и какое это имеет значение?
— Он был высокий или низкий, темный или светлый?
— Я же сказала, Джо, я не знаю.
— Но ты же его видела.
— У него на голове был натянут чулок, — раздраженно сказала она. — Сколько еще можно повторять?
Финли допил то, что было у него в бокале, и налил себе еще.
— Если ты напьешься, это не поможет Келли, не так ли? — бросила Ким язвительно.
— Я не пьян, — огрызнулся он. — И чего ты хочешь от меня? Мне велели ждать до завтрашнего утра. Именно это я и собираюсь делать.
— Они убьют ее, Джо, я знаю, — всхлипнула она.
— Нет. Если мы будем выполнять то, что они говорят.
— Но мы даже не знаем, чего они хотят!
— Поэтому я и должен ждать до утра. Чтобы узнать, чего они хотят.
— Денег, — произнесла она холодно. — Ты богат. Зачем бы им еще похищать Келли?
Финли помолчал, стараясь не встречаться с ней взглядом. Он боялся, что она увидит в его глазах, зачем еще им понадобилась Келли.
Увидит его вину.
А что чувствовали родители детей, убитых Невиллом и Катоном, когда эти подростки первый раз ушли из дома? Отчаяние? Беспомощность? Гнев? Наверное, да, думал он. И страх.
Финли знал слишком хорошо, чего ему надо бояться. Каков бы ни был исход, вернется ли Келли живой и здоровой, или ее убьют — нет, он не хотел даже думать о таком варианте, — он одинаково рискует своей репутацией, и не только репутацией. Будет раскрыта его связь с Невиллом и Катоном. И что тогда? Финансовый крах? Тюрьма? Он глубоко вздохнул, сел на диван рядом с Ким и обнял ее за плечи.
Она прижалась к нему, тихо плача.
— Что нам делать? — твердила она.
Финли крепче обнял ее. Его рубашка была мокрой от ее слез.
— Ждать, — сказал он. — Все, что мы можем сейчас, — это ждать.
Пакет, упакованный в коричневую бумагу и целлофан, был около семи дюймов в длину и четырех в ширину. На нем черным карандашом было написано имя Финли. Его имя и адрес.
— Это пришло несколько минут назад, мистер Финли, — сказала секретарша, подавая ему пакет.
Он взял его и вопросительно посмотрел на девушку:
— Как это было доставлено? Почтой? С курьером?
— Какой-то мужчина зашел в приемную и оставил для вас. Я принесла это сюда.
— Вы не видели этого мужчину?
Она с недоумением посмотрела на босса.
— Нет, он уже ушел, — ответила она.
Финли кивнул.
— Ступайте, — сказал он, роясь на столе в поисках ножниц для вскрытия писем. Острым концом он разорвал тугой целлофан.
В офисе работал кондиционер, но Финли покрылся испариной, пока распечатывал пакет. Сняв наконец обертку, он бросил ее в мусорную корзину.
Он сидел и разглядывал видеокассету, вертя ее в руках.
Кассета как кассета, никаких надписей.
Потом он заметил уголок бумаги, торчащей из прорези для пленки. Он потянул за кончик, и у него в руках оказался лист бумаги, сложенный множество раз. Он расправил лист на столе и прочитал послание, написанное тем же карандашом, что и адрес:
ОДИН МИЛЛИОН ФУНТОВ,
ИЛИ РЕБЕНОК УМРЕТ.
ЖДИ НАШИХ РАСПОРЯЖЕНИЙ.
ПОМНИ — НИКАКОЙ ПОЛИЦИИ.
Финли проглотил застрявший в горле комок и перечитал записку. Потом он взял в руки кассету, вертя ее так и сяк, словно не зная, что с ней делать. У него был в офисе видеомагнитофон, подсоединенный к четырнадцатидюймовому телевизору. Он встал, включил оба аппарата и поставил кассету. Взял пульт и вернулся к своему столу. Присев на край стола, он нажал на кнопку пульта. Послышалось шипение пленки. На экране ничего не было. Он стал перематывать пленку, пока не показалось изображение, и снова нажал кнопку «пуск». Начался фильм.
Голый пол, чистый. Голые стены. В комнате только один предмет мебели. На кровати привязанная несколькими кожаными ремнями, с заклеенным ртом лежала Келли. Совершенно голая.
— Боже мой, — прошептал Финли, наблюдая, как двое мужчин приближались к ней с разных сторон. — О Боже, нет!..
Мужчины тоже были голые, у них начиналась эрекция. Один мастурбировал. Оба были в черных капюшонах.
С ужасом Финли увидел, что другой держит маленького ребенка.
— О Боже, — бормотал он, прикованный к экрану.
Насколько он мог судить, ребенку было не более шести недель.
Он не мог отвести глаз от Келли, беспомощно пытающейся вырваться из ремней, мотающей головой из стороны в сторону, в то время как мужчина, занимающийся мастурбацией, сунул свой член к ее лицу.
Финли хотел остановить пленку, выдернуть ее из аппарата и выбросить. Разбить телевизор на мелкие кусочки. Но он сидел как завороженный, как мышь, увидевшая змею.
Он видел, что другой мужчина положил ребенка рядом с Келли на кровать. Затем он тоже стал гладить свой член. Когда у обоих мужчин почти одновременно произошло извержение, Финли нажал кнопку «стоп» и зашвырнул пульт через офис. Он чувствовал, как к горлу подступает тошнота и подавил ее жутким усилием воли, встал спиной к экрану, тяжело дыша, потом закрыл глаза, но сцены, которые он только что видел на экране, стояли у него перед глазами, и, положив руку на желудок, стал поглаживать его, чтобы избавиться от тошноты. Он не мог выбросить из головы увиденное. Он тряхнул головой, попятился назад и тяжело опустился в кресло. Перед ним на столе лежал лист бумаги с требованием выкупа.
