— Значится так, — напарница жадно впилась белоснежными зубами в румяный бок чебурека. — О, какая неземная вкуснотища! Впрочем, под пивко было бы ещё козырней…
— В холодильнике завалялось пара-тройка банок «Охоты». Могу, от широкой русской души, одну презентовать.
— Спасибо, но не вправе воспользоваться твоим благородным и щедрым предложением. Мне же ещё машину вести…. Итак, Гриня, без твоей подсказки я бы ни за что не догадалась бы. А тут представила себе — как наяву — речной безлюдный бережок. Старый уютный баркас. Мелкая рыбёшка усердно плещется. Чайки изредка покрикивают…. По такой вязкой и навязчивой жаре — замечательный и спасительный вариант. Любой нормальный человек — при первой же удобной возможности — сбежит, не раздумывая, из раскалённого города на природу. Правда, в нашем конкретном случае нужно говорить не про древний баркас, а про ржавую-прержавую баржу.
— Обязательно про ржавую? — уточнил Гришка.
— Ага, обязательно. В этом вся фишка….Видишь ли, у любвеобильной Севы в Питере живёт…м-м-м, один хороший знакомый. Один из многих, ясная табачная плантация. Богатенький кондитерский магнат с красивой и многоговорящей фамилией — «Абдуллаев».
— Этот гражданин фигурирует в ментовском досье. По нему наш Медведь работал. Только ничего не накопал.
— Не накопал-л-л, — плотоядно заурчав, взялась за поедание последнего чебурека Сова. — Мол, никаких следов недавнего пребывания Северины не обнаружено. Последний раз она выходила на связь с фигурантом года полтора назад. А сам кондитерский магнат — уже почти три недели как — выехал в знойную Африку. Типа — на плановый отдых. Экзотическое кенийское сафари и всё такое прочее. Вот, Медведь и сделал преждевременный вывод — о полной бесперспективности данного направления…. Но у господина Абдуллаева имеется двоюродный брат — Семён Николаев.
— Ничего не путаешь? — засомневался Антонов.
— Не-а. Данный хитрый узбек (таджик, туркмен?), в своё время женился на симпатичной русской девице. Ну, и, будучи очень предусмотрительным и осторожным человеком, взял фамилию супруги. А при смене паспорта и имечко — для полного комплекта — сменил. Был, понимаешь, «Саидом», а стал «Семёном». Обычное дело — по нашим хитрым временам…
— Итак?
— Семёну Николаеву принадлежала достаточно крупная судоходная компания: пять сухогрузов «река — море», парочка нефтеналивных судов регионального значения, с десяток допотопных барж, на которых — как правило — перевозили сосновый кругляк и берёзово-еловый баланс. Потом, как назло, грянул мировой финансовый кризис: резкое сокращение заказов на перевозки грузов, хронические неплатежи со стороны деловых партнёров, невозможность оперативно перекредитоваться. Как закономерный итог-результат — позорное банкротство…. После целой череды арбитражных заседаний все кораблики компании, пройдя через запутанные процедуры открытых аукционов, поменяли владельца. Все, кроме одной старенькой баржи, носящей гордое наименование — «Афродита».
— Она какая-то особенная?
— Особенная. Угадал, бродяга, в очередной раз…. «Афродита», ещё за два с половиной года до объявления компанией банкротства, проходя по невской излучине, неосторожно села на мель — между посёлком имени Якова Свердлова и городком Отрадное. Причём, баржа шла пустая, без груза. Но молоденький капитан был пьян в стельку. Дал команду на — «полный ход». В очередной поворот — должным образом — судно не вписалось. А русло Невы в этом месте особенное — отмели, острова, затоны с полуразвалившимися древними причалами, толстые деревянные сваи, торчащие над поверхностью воды и тут, и там…. Села на мель «Афродита» качественно. Вернее, «въехала» почти на половину корпуса на крохотный островок, поросший низенькими кустами ивы, ольхи и ракиты…
— И, что было дальше? Попытались стащить, но столкнулись с серьёзными техническими трудностями?
— Даже и не пытались, — напарница небрежно отодвинула пустую тарелку в сторону. — По корпусу баржи прошли широкие трещины, заварить которые можно было только в условиях заводского дока. То бишь, задача заведомо невыполнимая…. Ик! Извини, пожалуйста. Объелась слегка. Ик! Жирноваты, всё же, эти магазинные чебуреки. Ничего, я — при первой же оказии — наготовлю настоящих, домашних. Пальчики оближешь, Небом клянусь…. Где мой кофе? Спасибо, милый…. На этом повороте Невы течение — ближе к упомянутой излучине — творит, что хочет. Отмели меняются местами — как пятисотрублёвые проститутки в кемеровском привокзальном борделе.
— Ёмкое сравнение.
— Стараюсь. Ик! Вот же, привязалось…. Гринь, доставай-ка «Охоту». Иначе будет не избавиться.
— Тебе сегодня рулить.
— Наплевать. У меня же ты есть. Неужели, не отмажешь, если «гаишники» остановят и привяжутся? С твоей-то крутизной…. А?
— Отмажу, — кротко улыбнулся Гришка. — Причём, в любом раскладе. А если, допустим, не отмажу, то застрелю. Хоть — полмира. Хоть — целиком.
— Тронута. Верю. Спасибо, любимый.
— Ты сказала — «любимый»? Я — случаем — не ослышался?
— Нет, не ослышался…. Давай, об этом попозже поговорим?
— Это, собственно, когда?
— Не знаю, — на лице Совы отобразилась неуверенность, граничившая с откровенной паникой. — Потом. Когда-нибудь. Например, после того, как справимся с поставленной задачей…. Согласен?
— Лады, договорились, — задумчиво шмыгнул носом Антонов. — Что касаемо твоей смелой версии — относительно «Афродиты». Белыми нитками всё шито, боевая подруга. Призрачная и весьма сомнительная ситуация. Из серии: — «На безрыбье и серо-бурый рак — красная рыба…». Нет ни одной дельной идеи, вот, ты и цепляешься — за любые совпадения. Мол, логика у всех людей одинаковая. От жары надо, наплевав на всё и вся, бежать — со всех ног — к речной прохладе…
— Логика — вещь упрямая. Как, впрочем, и городская жара, щедро разбавленная бензиновым смогом. Да и других здравых идей что-то не наблюдается на горизонте…. Проверим?
— В обязательном порядке. Срочно заходи на сайт, где можно ознакомиться с подробными картами Ленинградской области.
— Уже зашла. За кого ты меня держишь? — слегка обиделась напарница. — Пожалуйста, знакомься…. Вот, посёлок имени пламенного революционера Якова Свердлова. А выше по речному течению наблюдается поворот с одновременным расширением русла. Эти чёрные точки — разнокалиберные острова и островки. Предположительно на этом и квартирует искомая нами «Афродита».
— Приличных дорог в этом районе нет. По крайней мере, на карте их не нарисовано. То есть, не изображено.
— Лодочка, однако, нужна. Желательно с моторчиком.
— Лодочка, говоришь? Ну-ну, — Гришка оперативно пробежался пальцами по кнопкам мобильного телефона. — Медведь? Здорово…. Да, я. Как жизнь? Понял. Слышал, что твой деверь является записным яхтсменом…. Двоюродный брат жены? А, какая разница? Понял, не лечи. Доктор выискался…. Где, кстати, сейчас находится упомянутое корыто? Понял. Нам подходит, берём. Типа — напрокат. Звони родственнику…
Сова отправилась принять душ, а Антонов извлёк из холодильника и вскрыл очередную банку «Охоты».
Сидел себе на широком подоконнике, попивал пивко, бездумно пялился в окошко, а вредный и подозрительный внутренний голос надоедливо нашёптывал: — «Ничего с Совёнком не понятно. Не, так-то всё, вроде, нормально. И человек она душевный, и как женщина — высший сексуальный класс. Вот, только…. Как разговор заходит о любви, так наша Оля сразу же тушуется, смущается и прячется «в раковину». Это как-то связано с её Прошлым? Может, и ревнивый муж имеется? Надо бы, братец, прояснить этот важный момент…. А, зачем она, следуя в ванну, прихватила с собой мобильный телефон? Неужели, имеются некие секреты и тайны? Ты, братец, о бдительности-то не забывай…. Куда-куда пойти? Понял, не дурак. Покорно замолкаю…».
Плавсредство базировалось по правому восточному берегу реки, примерно в трёх с половиной километрах выше по течению от знаменитого вантового моста.
— Сюрреализм подкрался незаметно, — вылезая из «Шкоды», поделилась ощущениями-впечатлениями Сова. — Еще пару-тройку минут назад петляли между современными многоэтажками. А, это что такое, блин горелый? Самая натуральная деревушка. Причём, насквозь провинциальная. Никаких тебе уродливых коттеджей красного кирпича под чёрной металлической черепицей. Только бревенчатые избушки — ветхие, покосившиеся, много лет некрашеные, но с резными наличниками. Смотри, настоящий журавль-колодец. Несколько чёрных треугольников. Погреба, надо думать. Да, бывает…. Ага, старенький причал, возле которого разместились различные катера и лодки. Ну, куда нам дальше?
— Направо, — ткнул пальцем Гришка. — Видишь, тёмно-синий клотик[3] торчит? Шагаем…. Подожди-ка. Тут такое дело…. С нами поплывут, то есть, пойдут, Медведь и Мазай. Ну, с Медведем все, более-менее, понятно. Да, ты с ним и знакома. А, вот, Мазай…. Он, видишь ли, писаный красавчик и известный сердцеед. Э-э-э…. Короче говоря, если замечу, что ты ему строишь глазки, то сама, наверное, понимаешь, что за этим последует. То бишь, ничего хорошего.
