— Таким же образом я пыталась добраться до Кэтти.
— Откуда вы звонили?
Перед Изой забрезжила разгадка.
— Из кабинета Деверье, — ответила она. — Он настаивал, чтобы я звонила именно оттуда. — Внезапно ей стало холодно и неуютно. — Возможно ли это, Дэниел? Неужели Деверье расставил мне ловушку?
— Ловушку? Да этот человек способен превратить всю страну в один большой капкан, если ему это будет необходимо. Член парламента. Представитель одной из самых известных семей Эссекса.
Отец его был членом кабинета министров. В здешних местах Деверье — сам Господь Бог. Кстати, Пол Деверье — близкий друг моего главного редактора. Он наверняка хорошо знаком с полицейским суперинтендантом. И почти наверняка знает управляющего банком.
— Но не Кэтти.
— Конечно. Она в схему не вписывается.
— Дерррь-мо! — Проклятье вырвалось у Изы непроизвольно, она стукнула кулаком по деревянному столу, опрокинув стакан и разбудив Бенджи, который мирно дремал у нее на коленях.
— Я где-то читал, что вы, американцы, умеете произносить это слово тридцатью способами… — Дэнни пытался отвлечь Изидору, подшучивая над ней.
— Дэниел, черт бы меня побрал, я все испортила! — Она наклонилась и взяла его за руку. — Даже с вами я договаривалась сегодня утром по телефону из дома Деверье.
Улыбка исчезла с лица Блэкхарта.
— Это не самый удачный вариант. Я сказал редактору, что собираюсь взять интервью у высокородной председательши местного филиала Женского института на выставке цветов.
— Простите меня!
— Не стоит.
Ветер взъерошил волосы Изы, и она нетерпеливым движением откинула их назад. Бенджи окончательно проснулся, слез с колен матери и начал играть камешками, пытаясь запихнуть их Изе в туфли. Она остановила его.
— Кажется, вы… ко многим вещам относитесь по-философски, Дэниел. К работе. К жизни. К людям.
— Привык. Иногда бывает необходимо посмотреть со стороны даже на себя самого. Особенно на себя. — На какое-то мгновение он приоткрыл Изе израненную душу, мучимую воспоминаниями, но быстро взял себя в руки, пожал плечами и улыбнулся виноватой улыбкой. Прекрасная у него улыбка, подумала Иза.
— Надеюсь, вы не станете возражать против моей помощи, миссис Дин? — Дэниел пристально смотрел на нее, и это не был взгляд доброго самаритянина, и уж тем более не взгляд младшего брата. Она опустила глаза.
— Все в порядке, сэ-эр, — поддразнила она его, растягивая слова.
— Очень рад. Тогда за работу. С чего начнем?
— Надо выяснить, как Деверье узнавал, с кем я говорю по телефону.
— Отводная трубка. Или записывающее устройство, подключенное к телефону. Все очень просто.
— Но Деверье находился за сотни миль отсюда. Вчера он был в Шотландии, посещал какую-то базу атомных подводных лодок. Его показывали в вечерних новостях.
— Так каким же образом он «держит руку на пульсе»?
— … вернее, держит меня за глотку…
Внезапно размышления Изы были прерваны инстинктивным страхом, ощущением надвигающейся опасности. Она вдруг поняла, что не слышит Бенджи. По загородному шоссе шуршали тяжелые шины, по тротуару шли люди.
Иза повернулась и увидела запыленный старенький грузовик, ужас на лице водителя, который жал на тормоза и на клаксон, и Бенджи, ковыляющего по разделительной полосе навстречу машине.
Предупреждающий сигнал автомобильного гудка слился с ее собственным криком, тормоза заскрипели, оставив дымящийся след на дороге. Бенджи, осознавший наконец опасность, застыл перед надвигающимся чудовищем.
Такие сцены человек часто видит в ночных кошмарах. Хочется застыть, спрятаться под одеяло, надеясь, что ужас испарится. Именно так гибнут многие люди — отказываясь поверить в то, что видят, и надеясь, что несчастье минет их. Сами они не способны ни реагировать, ни даже протестовать.
Казалось невозможным опередить грузовик и добраться до Бенджи, но Иза не только оттолкнула малыша, но и сама избежала столкновения с надвигающейся машиной: матери ведь становятся гораздо сильнее, если опасность грозит их детям. Иза прижимала к себе Бенджи, дрожа всем телом и понимая, что сама во всем виновата. Только теперь она ощутила всю глубину своего несчастья.
Иза твердо знала, что должна настойчиво продолжать поиски, она не успокоится, пока не выяснит всю правду о Бэлле. Иначе чувство вины задушит ее.
Вот только ей придется принимать во внимание чью-то злую волю. Только что, лишь благодаря счастливой случайности, она спасла жизнь сына. Пытаясь выяснить судьбу одного ребенка, она ставит под удар жизнь другого. Как ей жить с таким чувством вины? Имеет ли она право жертвовать Бенджи ради Бэллы?
Иза сделала еще одно неприятное открытие, пока приходила в себя и успокаивала Бенджи. На какое-то мгновение за занавеской кафе, находившегося через дорогу от гостиницы Томаса Харди, мелькнуло знакомое лицо.
Зловещая ухмылка Чиннери. Шпионившего за ней. Теперь Иза поняла, каким образом Деверье узнавал о каждом ее шаге.
В комнате царил полумрак, горела только лампа на большом письменном столе красного дерева, да городские огни проникали через незадернутые шторы. Премьер-министр любил так работать, в одиночестве, в своем кабинете на Даунинг-стрит. Ричард Флад рассматривал толстое стекло, покрывавшее стол, пытаясь счистить какую-то грязь ногтем большого пальца, пока до него не дошло, что поцарапан лак. В этот момент вошел Деверье.
— А, Пол, добрый вечер, — произнес Флад, не поворачивая головы. — Вы знаете, сад в полном беспорядке. Пора его вычистить.
— Ммммм, — пробормотал Деверье, не совсем понимая, почему именно с ним премьер поделился такой важной информацией, и задаваясь вопросом, не попросит ли его Флад, чье эксцентричное поведение в трудные времена было всем известно, засучить рукава и взяться за лопату.
— Как поживает Биззи? — произнес он.
— О, прекрасно, Элизабет чувствует себя просто отлично. Как никогда, благодарю вас, — рассеянно бросил Флад, как будто Деверье спросил его, который час.
«Дурак», — подумал Деверье. Три года пребывания на Даунинг-стрит превратили человека в куклу, в зомби, кажется, он даже забыл, как его собственная жена ненавидит, когда ее называют полным именем. Впрочем, он о многом забыл. Флад обернулся к своему министру.
— Пол, я хочу, чтобы вы разделили со мной успех. Помните встречу у американского посла? А как я выкручивал ему руки по поводу ООН, по Кипру и другим вопросам?
— О да, Дик, — кивнул Деверье, издав горький смешок. — Это был мудрый ход.
— Не просто мудрый, Пол. Блестящий! Сегодня мне сообщили, что они готовы согласиться. По всем позициям. Абсолютно по всем, черт побери! Великолепно, не так ли? Через несколько минут должен позвонить президент и подтвердить, я полагал, что вам будет приятно разделить со мной момент триумфа. Я не смог бы добиться этого без вашей поддержки.
Деверье покачал головой, надеясь, что не выдал своего презрения.
— Они протащили эту сделку, вероятно, она нужна президенту больше, чем мы полагали, — продолжал Флад. — Может быть, мы даже продешевили. Как вы полагаете, Пол? Может, нам удастся еще что-нибудь у них вытребовать?
— Не станем перегибать палку.
Их разговор прервала трель одного из трех стоявших на столе телефонов.
— Господин президент, добрый вечер. О да, в Калифорнии еще утро… Я хочу, чтобы вы знали: я очень рад. У меня в кабинете находится Пол Деверье, мой государственный секретарь по делам обороны. Надеюсь, вы не будете возражать, если он подключится к нашему разговору.
Флад нажал кнопку переключения, и голос американского лидера зарокотал в комнате.
— Благословенна рука дающего, господин премьер-министр, надеюсь, я буду более чем «благословен».
Любовь американского лидера к библейским цитатам была общеизвестна, так он пытался утвердить имидж аристократа с Юга и отца нации. Это не мешало ему проводить совещания с советниками, сидя на унитазе.
— Очень великодушно с вашей стороны, господин президент. Я уверен: награда будет щедрой.
— Вашими бы устами… но мне необходимо ваше понимание, господин премьер. Вы получили то, что хотели, — финансовое соглашение по «Дастеру». Совет Безопасности, Кипр, прием в Вашингтоне, который заставил бы позеленеть от зависти Уолта Диснея. Есть одна проблема, по которой мне нужна помощь Англии.
— Слушаю вас.
— Видите ли, у меня возникли некоторые трудности с проектом в конгрессе. Как говорится в Вечной Книге — их глаза не видят, а уши не слышат, рты же не закрываются. Кажется, я точно цитирую. Так что мне приходится ублажать сенатора от Вайоминга — он председатель сенатской комиссии по вооружениям, так вот, его внучка жаждет поступить в ваш Оксфорд. Увы, если бы у нее было столько же мозгов, сколько влияния у старика, то… Вы сможете помочь мне?
