лицо, после чего он закрыл его руками, а я благополучно про него забыл. Мне были нужны именно те двое.
Я достал из рюкзака гаечный ключ. Один сидел на корточках, матеря меня самыми изощрёнными способами, другой кричал и пытался сориентироваться в пространстве. Тому, что был на корточках, я ударил по голове вполсилы, чтобы он просто упал, а второму досталось по ногам. Вот они лежат. Я могу выплеснуть свой гнев так, как захочу. Третий размахивает руками, пытаясь настигнуть меня, но я перестраховался и всё же ударил его по ноге, чтобы он не смог подняться.
Подхожу к первому и бью ключом по рукам, которыми он закрывает лицо, а как только он их убирает, я открываю его глаза и выпускаю газ прямо в глазное яблоко. Таких криков я не слышал никогда. Потом я вспоминаю, что очень больно человеку становится в тот момент, когда ему выбивают коленные чашечки. Я сажусь на его ноги и с размахом бью по коленям.
Пока первый вопит, я проделываю то же самое со вторым. Смотрю на третьего, он начинает потихоньку отходить. Я вновь бью его по ноге. Дальше я кричал о том, о чём они тогда понятия не имели, но в реальности эти слова для них бы что-то значили. Я кричал им о том, что они со мной сделали и к чему это привело. После пары проклятий я ещё раз ударил каждого по голове, чтобы заглушить крики. Они лишь тихо стонали, а третий лежал в страхе и боялся пошевелиться. Он уже мог немного видеть, поэтому наблюдал за этим «шоу».
Когда я повернулся к нему, он начал отползать от меня и кричать, чтобы я не делал того, что задумал. Я сказал, чтобы он успокоился и пообещал его не трогать. Он повиновался и смотрел на меня. Я сел на корточки, чтобы лучше видеть его лицо:
– Ты сделал это по своей глупости, что тебя оправдывает. В тебе есть что-то человеческое. Я не буду делать с тобой то же самое, так как ты извинился, что для меня очень важно.
Я повернулся и пошёл домой, а он начал кричать мне вслед: «О чём ты говоришь?» Так было несколько раз. Я выбросил ключ, перцовый баллончик, пришёл в свою квартиру, лёг в постель и моментально уснул.
* * *
Я сожалел и был удовлетворён одновременно. Каждые 10 минут метался от одного чувства к другому. И вот теперь я себе задаю вопрос: сделал бы я то же самое сейчас? Нет! Возможно, из-за того, что вновь отпустил эту ситуацию и теперь понимаю, что мне больше не придётся встречаться с теми парнями, так как в коматозе это невозможно. Хотя, может быть, я просто за эти годы стал чуточку мудрее. Я с каждым годом становлюсь моложе, но опыт от меня не уходит.
Сейчас я вспоминаю об этом как о страшном, скорее нет, нехорошем сне. О моём страшном сне я ещё напишу. Даже смотря на то, как написанное мной с каждой страницей меняет настроение, я всё ближе и ближе подхожу к периоду с 2021 по 2019 год.
Хочется пока отбросить эти мысли, хотя с каждым днём они наседают всё больше. Чтобы воспоминания тебя не душили, нужно попытаться жить тем, что есть у тебя сейчас. Надо попробовать насладиться последними моментами в деревне, потому что через две недели меня здесь не будет. А получится ли? Главное, пока не писать о чём-то подобном. Правда, сделать это сложно, потому что воспоминания становятся более яркими. Может, попробовать написать о каждом дне, который я провожу сейчас? А если писать нечего? Находить что-то интересное в вещах, которые на первый взгляд не являются чем-то примечательным?
Как-то давно я слышал такую фразу: «Счастье в мелочах». Может быть, это и станет выходом, который поможет мне забыться об этих воспоминаниях? Загадывать не стоит, но попробовать можно. Скорее всего, я ещё не скоро открою блокнот и напишу в него что-то.
Серьёзно, всего день? Иронично.
Сижу на лавочке возле дома и смотрю на постепенно надвигающийся закат. Ещё в реальности я заметил, что рассвет – это время для мечтаний, а закат – для выводов о прожитом. Вспомнить каждую свою бессонную ночь, после которой я наблюдал за тем, как солнце постепенно всё выше и выше поднимается из-за горизонта, и в голове сразу воспроизводятся картинки из моих несбывшихся желаний. В это время мы надеялись и верили в то, что совсем скоро станем счастливыми. К сожалению, в коматозе я утратил это. На рассвете я чувствую лишь сожаление о том, что мои мечты постоянно упираются в одно и то же. К тому же мечта на следующие годы у меня лишь одна: выбраться отсюда.
А вот с закатом дела обстоят иначе. Как и раньше, во время захода солнца я обдумываю всё то, что сделал когда-то, и прихожу к определённым выводам. Правда, есть отличие между коматозом и реальностью во время заката – выводы и мировоззрение меняются.
Каждый вывод о каких-нибудь поступках я могу рассматривать только с одной точки зрения, со своей. Поэтому мыслить широко в некоторых ситуациях не получается. Я боюсь, что если вернусь обратно в реальность, то уйти от этого не смогу и стану конченым эгоистом в глазах других людей.
Я начал намного больше ценить мелочи. Даже стал замечать то, что раньше в упор не видел. Я не могу в точности описать, что именно, но попытаюсь.
Например, мы наслаждаемся посадкой деревьев в каком-нибудь поле. Нас завораживает этот вид, пусть даже мы это видим постоянно. Но всё-таки это нас чем-то цепляет. Мы можем часами смотреть на это поле, в дали которого стоит та самая посадка, и представлять, что там какой-то другой мир. Будто мы не смотрим на то, до чего за 10 минут можно дойти пешком, а то, что неосязаемо и неприкосновенно, будто картина «Мона Лиза». Мы боимся хоть немного поменять своё местоположение из-за страха потерять ощущение чего-то столь далёкого и очень близкого одновременно.
В коматозе я теперь смотрю на такое чуть иначе. Всё то же поле, та же посадка, но замечаю я немного другое. Я могу видеть всю картину целиком, но также могу наслаждаться каким-то отдельным её фрагментами. Например, среди посадок заметить одинокое деревце, которое в точности такое же, что и остальные, но чем-то оно притягивает и заставляет смотреть на него, не
