Ознакомительная версия.
Амбал грохнулся на стул, опрокинув его и задев рукой ноутбук, который полетел на пол. По квадратному подбородку потекла кровь, делая здоровяка похожим на только что поужинавшего вампира.
Агелина истошно завизжала. Самсонов вырвал из расслабленной руки охранника ключ, с удовлетворением отметил, что удар у него со студенческих лет ничуть не ослабел, и кинулся отпирать второй замок. Это не заняло и десяти секунд. Под женские вопли следователь распахнул дверь и помчался вперед, услышав напоследок, как за спиной секьюрити, пришепетывая, проговорил в рацию:
– Он мотает по черному ходу!
Быстро оклемался, подивился Самсонов. Обычно сотрясение мозжечка вырубает человека хотя бы на пару минут. Но главное: он был на пути к свободе!
Полицейский двигался в темноте, поэтому бежал, растопырив руки и ведя ладонями по стенам. Иногда они натыкались на уступы и холодные влажные трубы. Наконец Самсонов уперся в дверь. Ему показалось, что он пробежал метров пятьдесят, если не меньше. Сердце бешено колотилось, норовя выскочить из груди.
Самсонов толкнул дверь, но она, естественно, оказалась закрыта. Полицейский наклонился к тому месту, где должен находиться замок, пошарил руками и с облегчением понял, что вместо него есть только массивный засов – должно быть, на случай, если придется быстро сматываться. Самсонов отодвинул его и вышел на улицу.
Он оказался в каком-то дворе. Свет давал только одинокий фонарь, слегка раскачивающийся на проводе метрах в пяти над головой. Справа возвышалось здание со слепыми окнами, слева – кирпичные строения промышленного типа. По их стенам вились массивные трубы, обернутые теплоизоляцией.
Самсонов побежал вперед, надеясь, что попадет куда-нибудь, откуда можно будет выбраться из двора. Через минуту он заметил впереди стальную сетку, за которой виднелась улица. Полицейский рванул туда.
Добравшись до ограды, он понял, куда попал: это была Авиационная улица – на пересечении ее с улицей Ленсовета его ждал Дремин.
Самсонов подпрыгнул и ухватился за верхний край сетки. Она завибрировала и прогнулась под его весом. Все-таки восемьдесят килограммов, мелькнуло в голове у старшего лейтенанта. Проволока врезалась в ладони, но он постарался не обращать внимания на то, что металл сдирает кожу, и подтянулся, перебирая ногами по ячейкам. Они были слишком мелкими, и ботинки просто скользили, но инерция помогла полицейскому затащить себя на ходуном ходящую под ним ограду. Он перекинул правую ногу и перевалился на другую сторону.
Самсонов неудачно приземлился на бордюр, нога подвернулась и резко согнулась в колене. Под весом корпуса полицейский сложился и ударился лицом о собственное колено. Нос и верхняя губа мгновенно онемели, а затем загудели от боли. Выругавшись, следователь поднялся и помчался по направлению к улице Ленсовета. Он чувствовал, как по подбородку струится кровь. Вытерев ее тыльной стороной ладони, Самсонов на ходу выдернул из кармана носовой платок, ускорился и через полминуты выскочил на перекресток.
«Фольксваген» стоял на прежнем месте, белея в темноте. Самсонов перебежал дорогу, распахнул дверь автомобиля и буквально рухнул на кресло рядом с Дреминым. Тот зажег свет и обежал следователя взглядом. Его взгляд задержался на окровавленном платке и застыл на лице Самсонова.
– Что с тобой?! Хотя и так все ясно! – Дремин выхватил из кармана мобильник, словно оружие.
– Что ты делаешь? – поинтересовался Самсонов, покосившись на следака.
– Звоню Тарасову, что же еще?! Пусть поднимает группу…
– Не надо! – Следователь выхватил телефон у Дремина из рук. – Люди там просто развлекаются, для спецназа работы нет.
– А это? – Дремин возмущенно ткнул пальцем в лицо коллеги. – Просто спустить на тормозах?!
– Да! Поехали! – Самсонов скомкал платок и сунул его в карман: кровотечение прекратилось, а платок явно действовал на Дремина как красная тряпка на быка.
Следак медлил.
– Уверен? – В его голосе слышалось сомнение.
– Черт, да сваливаем уже! – не выдержал Самсонов.
– Понял, не дурак! Так бы сразу и сказал! – Дремин мигом втопил педаль газа, и «Фольксваген» дернулся вперед. – Что случилось-то? Расскажешь?
– Позже!
Самсонов сунул руку в карман, чтобы вытащить платок: кровь опять пошла, – но пальцы схватили какой-то бумажный прямоугольник. Следователь с удивлением вытащил белую салфетку. Он расправил ее на колене и застыл.
На мятой бумаге были написанные от руки строки:
Старший лейтенант, нам есть о чем поговорить. Вернее, мне есть что рассказать вам. Приходите сегодня в четыре утра один в сквер на Малой Рогатке, там есть скамейки. Не опаздывайте.
Выведенные черным маркером печатные буквы были кривыми, разного размера – писавший явно торопился, возможно, у него не было под рукой твердой поверхности, и он разложил салфетку прямо на колене. Самсонов понял, что Козерог написал послание прямо на вечеринке в подвале дворца и подложил ему, воспользовавшись толкучкой на танцполе. Вероятно, он был одним из тех, кто недвусмысленно прижимался к полицейскому и на кого тот старался не обращать внимания. Лучше бы смотрел в оба!
При мысли о том, что убийца был так близко, по спине пробежали мурашки.
– Что там? – спросил Дремин, покосившись.
– Я думаю, послание от того, кого мы ищем.
Следак резко свернул на обочину и притормозил:
– Дай взглянуть!
– Только руками не трогай! – предупредил Самсонов. Он вытащил наконец платок и приложил его к лицу.
– Откуда это? Из клуба? – поинтересовался Дремин, прочитав записку.
– Да. Я сегодня получил целых два послания. – С этими словами следователь продемонстрировал напарнику еще один листок.
– Так он ждал тебя там?
– Похоже на то.
– А почему тогда не приготовился заранее?
– В смысле?
– Почему не отпечатал записку на принтере, как первое письмо? Ведь он явно старается, чтобы мы не получили образец его почерка.
– Хм. – Самсонов задумался, и тут вспомнил лицо Пьера. Возможно, записку на салфетке ему подсунул хореограф, а вовсе не убийца? Если, конечно, это не один и тот же человек.
– Слушай, думаю, есть только один способ выяснить, что происходит, – сказал он.
– Догадываюсь какой! – буркнул Дремин, заводя мотор и выруливая обратно на дорогу. – Едем на встречу? Сейчас половина третьего.
– Рановато.
– Да ладно, всего полтора часа. Давай… чуть не сказал «перекусим»! – усмехнулся Дремин. – Все забегаловки-то сейчас закрыты.
– Я знаю одно место. Там кормят круглосуточно.
– Дорогу покажешь?
Через час, перехватив пару гамбургеров на бензоколонке (Самсонов заодно там же и умылся), полицейские подъехали к аллее на проспекте Гагарина.
– Скамеек тут не так уж много, – проговорил, глядя на сквер, Дремин. – На какой из них тебя ждет Козерог? Если это он, конечно.
– Пойду поищу. – Самсонов открыл дверь, но следак схватил его за руку:
– Если что, не тяни. Зови сразу.
– Конечно. Я не лезу в герои, ты ж меня знаешь.
Дремин кивнул:
– Именно что знаю. Потому и говорю.
– Ладно, давай! – усмехнулся Самсонов.
Полицейский перевел дух и вышел из «Фольксвагена». На этот раз под мышкой в кобуре висел пистолет.
Самсонов двинулся вдоль аллеи, вглядываясь в утренние сумерки. Скамейки были пусты, но не все они просматривались за кустами и деревьями. Лишь когда полицейский дошел до центрального сквера, он заметил одинокую фигуру, сидевшую на одной из скамеек спиной к нему. В такой ранний час это мог быть только тот, кто назначил ему встречу.
Самсонов направился к нему, поглядывая по сторонам. Человек сидел неподвижно, засунув руки в карманы куртки. На голове у него была бейсболка. Полицейский обошел скамейку и встал перед сидящим.
В первый момент он решил, что тот спит, опустив голову на грудь, но уже через мгновение Самсонову стало ясно, что весь живот и колени человека пропитаны кровью. На земле растеклась темная лужа, над которой вилась туча мошкары. Омерзительный запах крови и фекалий ощущался даже на расстоянии.
Полицейскому показалось, что в луже что-то лежит. Он сделал два шага вперед и присел на корточки. Достав карандаш, Самсонов осторожно потыкал в багровый кусок плоти. Он был мягким и податливым, как слизняк. Полицейский вздрогнул, когда страшная догадка пришла ему в голову. Он поднялся и вставил карандаш между посиневшими губами мертвеца. Раздвинув ему челюсти, заглянул в рот, стараясь не дышать.
Как он и думал, язык был вырезан. Как ни странно, крови во рту почти не было. Это говорило о том, что человека убили прежде, чем удалить язык. И голову во время операции держали запрокинутой – чтобы кровь стекла в пищевод, и на лице не осталось следов. Самсонов понял, что преступник постарался ради него – стремился произвести эффект.
Полицейский опустил глаза и распахнул на убитом куртку. Ему пришлось тут же отпрянуть и отвернуться, зажав рот ладонью. Самсонов несколько раз глубоко вдохнул и постарался мысленно отогнать только что увиденное: склизкие серые кишки, вывалившиеся из чудовищного разреза, идущего сначала поперек живота, а затем – вверх, по направлению к ребрам. Теперь, когда полицейский распахнул на мертвеце куртку, внутренности рассыпались по ногам убитого и по земле омерзительно воняющими змеями. Все было перемазано серо-коричневой жижей, багровой слизью и кровью.
Ознакомительная версия.
