Эта последняя перспектива вселяла в Патрика ужас.
Он подумал, не позвонить ли ему на стойку регистрации, чтобы они прислали кого-нибудь, кто бы отыскал и убил паука. Или чтобы в номере хотя бы распылили средство от насекомых. Но ему было слишком стыдно и не хотелось признаваться, что он испугался. Публицист постоял некоторое время в раздумьях и в конце концов решил ехать на фестиваль и просто надеяться, что к тому времени, как он вернется, паук уползет в какую-нибудь щель или дыру, через которую попал сюда.
Шлегель взял ключи и бумажник с тумбочки в ванной, где их оставил. Достал из шкафа портфель и удостоверился, что не забыл диктофон, блокнот и несколько запасных ручек. После этого он развернулся к двери.
Паук сидел у порога и смотрел на него.
Не спускал с него глаз.
Ждал его.
Патрик инстинктивно отступил на шаг. Он посмотрел сначала на паука, затем на дверь, а потом лихорадочно огляделся по сторонам. Он оказался заперт в номере и не мог выйти. Ну, то есть выйти-то он, конечно, мог. Но боялся даже пробовать. Паук выглядел гораздо крупнее, чем при первой их встрече. «Хватит вести себя как слюнтяй», — убеждал себя журналист. Хотя он не сомневался, что если попытается раздавить насекомое, то почувствует его под ботинком — настолько оно было большим. От одной только мысли об этом ему стало противно. И не было никакой гарантии, что ему вообще удастся его убить. Этот паук был не из тех ворсистых и мягкотелых тварей, вроде тарантула. Тело его блестело глянцем и казалось твердым, как роговое. Патрик представил, как пытается расплющить его и чувствует, как паук шевелится под мягкой подошвой его туфель, лихорадочно дергает лапами, стараясь уползти прочь, и жесткое тело сопротивляется всякой попытке раздавить его.
Шлегель попятился, и руки его покрылись гусиной кожей.
А паук подпрыгнул.
Не очень далеко — меньше чем на четверть того расстояния, которое разделяло Патрика от двери. Но этого было вполне достаточно, чтобы публицист взвизгнул, как гомик, отпрянул и едва не запутался в собственных ногах. Взгляд его был прикован к монстру. А тот снова прыгнул, на этот раз в сторону, но по-прежнему не упуская своего пленника из виду. Тот огляделся в поисках какого-нибудь оружия, чтобы отбиться. За три или четыре прыжка эта тварь могла оказаться на нем, и он хотел подготовиться.
Сразу два прыжка в этот раз, и оба в сторону. Паук находился теперь возле стенки с телевизором. Патрик усмотрел в этом свой шанс: путь к двери был свободен. Он мог сорваться с места, выскочить и спастись, прежде чем паук сообразит изменить направление.
Журналист бросился к двери.
Потная ладонь скользнула по ручке. На мгновение его охватила паника, но затем ему удалось открыть дверь, и Шлегель выскочил в коридор. Он отступил в сторону в тщетной надежде, что паук последует за ним и выпрыгнет из комнаты. Но дверь медленно закрылась на доводчиках, и тварь оказалась запертой внутри. Патрик постоял немного, раздумывая, не открыть ли ему дверь на пару минут, чтобы подождать, пока паук не выползет. Но потом публицист представил, как тот выпрыгнет, едва он откроет дверь, приземлится ему на ногу и заберется по одежде на лицо. И отказался от этой идеи.
Он уже рисковал опоздать на первый показ кинофестиваля, и все-таки прежде чем уехать, решил заглянуть в вестибюль. За стойкой регистрации стояла та же самая бестолковая девушка, что и в предыдущую ночь, когда он жаловался на шум в соседнем номере. Сколько же здесь длилась каждая смена? Девушка радостно ему улыбнулась:
— Как вы, мистер Шлегель? Хорошо вам спалось сегодня?
Патрик постарался вести себя по возможности свободно и непринужденно.
— Чудесно, — ответил он. — Правда, у меня в номере, похоже, пауки завелись. Номер двести пятнадцать. Вы не могли бы отправить туда кого-нибудь и все уладить до моего приезда?
— Разумеется, — заверила его служащая. — Все номера обрабатывают средством от насекомых и паразитов, после того как выезжают предыдущие постояльцы и перед тем как заселяются новые. Но я прослежу, чтобы кто-нибудь осмотрел вашу комнату, просто на всякий случай. — И добавила бодрым голосом: — Могу я еще что-нибудь для вас сделать?
Шлегель догадывался, что никакой проверки не будет, и заранее ужасался при мысли о возвращении, так как знал, что по приезде ему придется обшарить весь номер в поисках пауков. Посреди ночи, между прочим.
— Нет, — ответил он. — Это все.
— Хорошего дня, — попрощалась девушка.
Патрик направился к главному выходу, но на полпути его остановила миловидная блондинка. Примерно его возраста, с высокими скулами и манерами, она походила на фотомодель. Но вела себя открыто и дружелюбно, как невинный подросток.
— Я вас знаю! — воскликнула она. — Видела вас в шоу Роджера Эберта!
Публицист был приятно польщен. Он снялся в нескольких эпизодах шоу «Кино с Роджером Эбертом» после смерти Джина Сискела, пока руководство не нашло замену и в шоу не пришел Ричард Купер. На следующие шесть месяцев Патрик стал предметом обожания для всех одиноких женщин Чикаго. До этой передачи он понятия не имел, какой силой наделял статус телезвезды, и это стало для него откровением. Правда, с некоторых пор ему уже не так хорошо удавалось воспользоваться своим положением ради мимолетных романов. И эта женщина как нельзя кстати напомнила ему о тех славных деньках.
— Да, — признался он. — Я снимался там.
— Полностью согласна с вашим обзором «Смертельного инстинкта»! Вы так правильно все сказали! Думаю, кроме меня, вы были единственным, кому фильм действительно понравился! Кстати, меня зовут Вики. На самом-то деле Виктория, но все зовут меня Вики.
— Патрик. Патрик Шлегель. Рад познакомиться.
— О, мистер Шлегель, я так рада встрече с вами! — Она рассмеялась. — Хотя вы и так, наверное, знаете.
— Патрик. Зовите меня Патриком.
— Патрик. Так почему же вы не остались у Роджера в шоу? По-моему, вы были великолепны!
Журналист и сам тысячу раз задавался этим вопросом и никогда не находил удовлетворительного ответа.
— Вы мне льстите, — признался он.
— Думаю, это все потому, что вас побоялись. Слишком вы были милый для того шоу. Наверное, им хотелось подыскать кого-нибудь с более заурядной внешностью. Чтобы Роджер выглядел не так бездарно.
Патрик рассмеялся:
— А это вариант!
— Так вы по-прежнему критикуете фильмы?
— Это моя работа. Собственно, поэтому я и здесь. Я освещаю Международный кинофестиваль в Тусоне. — Шлегель взглянул на часы. — Честно говоря, я уже должен быть там. Опоздал на первую пресс-конференцию.
— О, а я-то поговорить надеялась. — Вики явно расстроилась. Она огляделась по сторонам. — Подождите минутку, ладно?
Она устремилась к стойке регистрации и вернулась с ручкой и открыткой Реаты. Положила открытку на ладонь и стала записывать:
— Вот мое имя и номер комнаты. Позвоните, когда вернетесь. Или приходите к бассейну, там и встретимся. Со мной тут еще две подружки, мы собираемся вечером в местный ресторан, выпить и поужинать. Часов в восемь. И пробудем там, наверное, до полуночи. Здорово будет, если и вы к нам присоединитесь. Уверена, подруги тоже будут в восторге.
Патрик взял открытку и сунул себе в портфель:
— Звучит неплохо.
Вики улыбнулась и протянула ему руку:
— Тогда до встречи.
Он пожал ее руку, кивнул на прощание и направился к выходу. Один из двух помощников — швейцар? — неизменно и бесцельно стоявших у входа, распахнул перед ним дверь. Публициста ослепило солнечным светом, и он задержался на мгновение, чтобы надеть солнцезащитные очки.
— Эй!
Патрик оглянулся и увидел молодого мужчину примерно своего возраста. Прическа и одежда выказывали в нем жителя мегаполиса. Он бежал по тропинке в его сторону.
— Вы мистер Шлегель? — крикнул мужчина, подбегая.
— Ну да, — осторожно ответил журналист.
— Жаль, что я раньше не успел вас перехватить! Вы, видимо, уже собрались куда-то. Я спортивный координатор Реаты, подбираю игроков для турнира по волейболу сегодня вечером. Организуем для гостей небольшое развлечение. Помогает преодолеть барьеры, люди и друг с другом знакомятся, и неплохо при этом проводят время.
— Звучит неплохо, — ответил Патрик. — Но мне и вправду нужно ехать. Я опаздываю и…
Мужчина, похоже, и не слушал его.
— Дело еще и в том, что нам хочется немного настоящего спорта, добавить соревновательный элемент, хотя бы ради зрителей. Как вы, возможно, заметили, — он понизил голос, — летом в Реате отдыхают люди не лучшей формы, в смысле физической. А вы, как видно, за собой следите. Вот я и понадеялся, что вы присоединитесь к одной из наших волейбольных команд, чтобы игра прошла на должном уровне.
