— Вот она, волшебная. Зеленая страна!
Джейк Мэрок улыбнулся про себя, услышав, как Мэнди Чой тихо повторил за ним произнесенное шепотом восклицание. Они старались не шуметь, хотя и без того дождь, словно помогая им, заглушал все шорохи.
Но зелень была поистине роскошна! Наступило время летних дождей, по-японски называемых цую,что в буквальном переводе значит «сливовые дожди». Эти дожди, как и масса других больших и малых событий, вызывают у японцев непередаваемое чувство, которые даже получило особое название: одаяка.Оно присуще не только человеку, но и переменчивым стихиям, как море или погода. И сине-зеленые цвета аои,доминирующие в японском пейзаже в период летних дождей, являются, по мнению японцев, самыми что ни на есть одаякасреди всех природных цветов. Джейк взглянул на часы.
— Мэнди, позови остальных, — шепнул он по-японски. — Уже пора.
Маленький китаец кивнул и растворился в сине-зеленой мгле надвигающихся сумерек. Скоро он вернулся с четырьмя юношами. Все они были китайцами. Джейк сам их готовил для работы на Гонконгской базе. Все они прекрасно говорили по-японски, и для них, в отличие от Джейка, это была первая поездка в Японию.
Он наблюдал за тем, как они приближались, с гордостью отца, радуясь точности и легкости их движений. На всех была одинаковая одежда: белые тенниски, брюки цвета хаки, широкие в бедрах, как бриджи. Волосы прижаты лентой, называемой хачимаки,пересекающей лоб. На ногах дзикатаби -мягкие, как индейские мокасины сапожки, облегающие ногу, как варежка — руку, и даже, как варежка, имеющие специальное отделение для большого пальца, чтобы в них было удобно лазать и даже «хватать» ногой. У всех шестерых был вид бригады рабочих, возвращающихся домой после трудового дня. Имен-до такое впечатление они и хотели производить на окружающих.
Джейк смотрел, не отрываясь, на вход в заведение, мысленно отсчитывая секунды и готовясь дать команду к броску. Он всегда полагался на свое внутреннее чувство времени: оно у него было точным, как хронометр.
— Джейк, — шепнул приблизившийся к нему вплотную Мэнди Чой, — а что если его там нет?
— Он там, без сомнения.
Мэнди посмотрел на сосредоточенное до одержимости лицо друга, и у него засосало под ложечкой. Зачем мытолько пришли сюда? -подумал он. — Четвертое число месяца.Это число считалось несчастливым. Плохое предзнаменование.
Да хранят нас боги! -подумал он, а вслух сказал:
— Мы очень рискуем. Ты уверен в своих информаторах?
— Абсолютно, — ответил Джейк. — Он здесь.
Я бы предпочел схватиться с кем угодно, только не с Ничиреном, -подумал Мэнди. — С кем угодно. Хоть с самим дьяволом, в которого верят христиане... Но Ничирен и Джейк... Река ненависти, безбрежная и темная...
Джейк сделал три глубоких вдоха. За своей спиной он почувствовал напряжение и учащенный пульс тех, кого он привел сюда. Они как волны прилива, толкающие его в спину и понуждающие его двигаться вперед. Ничирен! -подумал он. — Теперь ты от меня не уйдешь!Страшные образы копошились в его подсознании. Мысли, которым он никогда не давал ходу, сейчас сорвались с привязи и метались в хаотическом беспорядке. И вместе с ними — эмоции, грозившие потопить всякое логическое мышление.
Кровь все быстрее бежала в жилах и шумела в ушах, как воинственный клич.
— Ладно, — шепнул он. — Пошли!
Быстро темнело. Зажглись огни. Неоновая вывеска над входом в заведение озарила улицу розовым и бледно-зеленым светом. Отбрасываемые Джейком и его людьми тени, когда они двинулись по направлению к входу, казались особенно черными на мокром ночном асфальте. Редкие пешеходы спешили мимо, прикрываясь от косого дождя зонтиками, как средневековые рыцари щитами. Какая-то собака безостановочно лаяла в переулке и эхо отбрасывало ее лай от каменных заборов.
Контуры города были смягчены расстоянием, а его дрожащие огни казались размытыми моросившим дождем.
Джейк прошел сквозь бисерную занавеску на двери, и бусинки, унизывавшие висящие нити зазвенели, когда он отвел их рукой и затем отпустил, входя в обеденную залу. Он ощущал рядом с собой Мэнди, а за спиной — остальных, и напряжение, сковывавшее его члены, схлынуло. Он уже не был отдельным человеком, он был частью дантая,боевой группы. Он вернулся в Японию.
— Тут где-то канализационную трубу прорвало, — объяснил Мэнди, когда к ним подошел управляющий. — Это все из-за дождя. Цую.Надо проверить все здания в этом квартале и в соседних.
Лица, повернувшиеся было в их направлении, когда они зашли, снова отвернулись, и прерванные разговоры возобновились. Руки снова потянулись к сакэ и к пивным кружкам. Джейк незаметно исчез, когда Мэнди заговорил с управляющим, и теперь двигался между столиками. Где-то слышался смех. Аромат жареной рыбы, смешанный с табачным дымом и запахом пота.
Они прошли мимо управляющего и, внезапно изменив направление, быстрым шагом направились к задней двери, занавешенной традиционной бисерной занавеской. Двое охранников в кимоно преградили им путь, но Мэнди и один из ребят врезали им ребром ладони в подвздошную кость, а затем — по шее. Пистолеты выпали из рук охранников, а сами они распластались на полу. Боевики перешагнули через них и двинулись дальше по коридору.
Жестом Джейк направил двух своих ребят в северный игорный зал, двух других — в южный, а сам с Мэнди двинулся в сторону западного зала, где, по его сведениям, мог сейчас находиться Ничирен.
Отодвинув в сторону раздвижную дверь, Джейк оказался в комнате на шесть татами. Несколько темно-красных и серых футонов -матрасиков, используемых японцами вместо кроватей, деревянные сундучки танджу спотускневшими от времени металлическими частями. На стенах — японские мечи катанав роскошных ножнах.
Не успев как следует оглядеться, Джейк замер на месте. Раздвинулась еще одна дверь, и в комнату вошли двое. Голые торсы, украшенные татуировками, у каждого — меч в ножнах.
Какое-то короткое мгновение Джейк и эти двое смотрели друг на друга из противоположных углов комнаты, затем татуированные молодцы обнажили мечи и двинулись на Джейка, играя мускулами. Мэнди в это время схватился в дверях еще с одним охранником.
Джейк отскочил вправо к стене, уклоняясь от первых стремительных выпадов противников. Его рука сама нащупала на стене один из катана.Едва выхватив его из ножен, он почувствовал, что этому мечу не меньше трех столетий. Легкий и необычайно удобный в руке. Настоящий музейный экспонат, но это не значило, что его лезвие утратило свою остроту. Искусный оружейник недаром многократно складывал раскаленную стальную полосу и снова и снова бил по ней молотом, выковывая с самозабвением буддийского монаха лучший в мире клинок.
Видя, что он вооружился, татуированные охранники разделились, собираясь напасть на него одновременно с двух сторон и тем самым увеличивая свои шансы на победу.
Джейк понимал, что теряет драгоценное время. С каждой секундой вероятность, что сегодня он захватит врасплох Ничирена, все уменьшалась.
Когда татуированные бросились на него, он воспользовался приемами куми-учи, парировав удар сверху, нанесенный противником справа, молниеносным горизонтальным движением меча, от которого звон пошел по всей комнате. Затем, продолжая это движение, он незаметно опустил клинок ниже и полоснул им по животу второго противника.
Острая сталь прошла сквозь кожу, плоть и кости охранника. Дико закричав, он подхватил руками вываливающиеся внутренности и упал на колени. Бесполезный меч зазвенел по полу, а Джейк двинул поверженного противника левой рукой, так что он упал лицом вперед, и, как бы оттолкнувшись от него, изменил направление своего вращения, начал поворачиваться вправо, откуда на него наседал второй противник.
Леопард с безумными глазами в буро-желтых и красных тонах повернул к Джейку свою оскаленную пасть, когда татуированный напряг все мышцы, готовясь повторить свой отбитый во время первой атаки удар. Он занес меч и ударил им сверху вниз, пытаясь рассечь Джейку череп.
Но Джейк уже изменил позицию, продолжая свое вращательное движение, и оказался сбоку от противника. Удар спереди ему уже не угрожал.
Когда катанататуированного опустился донизу, а сам он по инерции подался вперед, Джейк поднял свой клинок на высоту плеча так, что его заостренный конец описал небольшую дугу. Раздался короткий вскрик, и лезвие впилось в мясистую часть руки противника.
Поскольку клинок был невероятно острым и Джейк, нанеся удар, вложил в него всю силу, сталь отсекла руку напрочь, полоснув грудную клетку.
Кровь хлынула фонтаном из ужасной раны, и по комнате распространилось зловоние, будто приоткрылся плотно запаянный цинковый гроб. Джейк перепрыгнул через оседающий на пол труп, повернул на мгновение голову в сторону двери в смежную комнату, уловив за ней какое-то движение. Мэнди и остальные ввалились в комнату со стороны коридора.
