Твой в примитивном смысле,
М.».
Сейчас он прикончил свою вторую кружку пива и сказал:
— Чего это ты кривишься?
— Разве?
— Я опытный наблюдатель. Ты кривился.
Я пожал плечами.
— Это по поводу рубашки, верно?
— Рубашка классная.
— Тебе повезло, что поблизости нет детектора лжи. Тебе что, не по душе настоящая, островная, высокая мода?
— Слоны на Оаху?
— Тебе все нужно уточнить, — Он потер кусок синтетики между похожими на сосиски пальцами. — Если бы мне встретилась рубашка с Фрейдом, анализирующим махимахи, я бы привез ее тебе в подарок.
— Австралийские орехи были что надо.
— Ну да, ну да.
— Завтра выхожу на работу. Этот отдых сводит меня с ума. Беда в том, что, как только я попаду в офис, выяснится, что делать нечего. Никаких новых дел, не говоря уж об интересных.
— Откуда ты знаешь?
— Вчера послал капитану письмо по электронной почте.
— Затишье в Западном Лос-Анджелесе.
— Затишье перед бурей или еще хуже.
— Что может быть хуже?
— Отсутствие бури.
Он настоял на том, чтобы расплатиться, и полез за бумажником, но тут зазвонил телефон и я воспользовался моментом, чтобы передать официантке свою кредитную карточку.
— Ловкач. — Майло нажал кнопку и послушал. — Ладно, Шон, почему бы и нет? Но если произойдет настоящее преступление, все ставки аннулируются.
Когда мы уходили, я спросил:
— У Шона поддельное преступление?
— Кража машины в Брентвуде. Сначала украли, потом вернули. — Как и большинство детективов из убойного отдела, он считал любой, менее серьезный повод, чем убийство, простой прогулкой.
— Почему же он тебе позвонил?
— Считает, что здесь что-то может быть, потому что на сиденье кровь.
— Действительно, что-то может быть.
— Да, но крови не ведро. Скорее ложка.
— Чья?
— Вот это большая тайна. Нервный малыш нуждается в моем мудром совете. Никто ему не подсказал, что до завтрашнего утра я вольная птица.
Я попридержал язык. Когда он в таком настроении, не до иронии.
Шон Винчи в своем обычном темном костюме, синей рубашке, галстуке и надраенных ботинках ждал нас напротив светлого дома. Он молодой, угловатый, рыжий детектив, бывший басист в панк-группе, одновременно обретший Иисуса Христа и полицейское управление Лос-Анджелеса. Майло покровительствовал этому парню: убрал подальше от начальства и перевел сначала в отдел краж, а затем в подразделение, занимающееся угонами автомобилей. По слухам, все эти передвижения имели отношение к отсутствию у Шона творческой жилки.
Дом за спиной Винчи был одним из тех величественных, роскошных домов мечты, которых в последнее время появляется все больше в богатых районах Лос-Анджелеса.
Мы находились в высокой части Брентвуда, к западу от Банди и к северу от бульвара Сансет, где улочки узенькие, а тротуары заменены травой. Большую часть улицы затеняли высокие эвкалипты. Прямо по соседству располагались одноэтажные ранчо, стоящие в очереди на казнь и ожидавшие разрушения.
Шон показал на широкую дорожку, ведущую к гаражу на две машины. Напротив одной из дверей расположился черный «бентли-арнейдж».
— Колеса для выдающихся, — заметил Майло. — Только этого мне не хватало.
— Привет, лейтенант. Привет, доктор Делавэр.
Майло не должен был заниматься пустяками.
— Как там Гавайи?
— Я привез тебе немного австралийских орехов, — ответил Майло.
— Спасибо. Красивая рубашка.
Майло перевел глаза на «бентли».
— Кто-то это спер и имел наглость оставить пятно крови?
— Или что-то очень похожее на кровь.
— Например?
— Я почти уверен, что это кровь. Экспертов еще не вызывал — хотел послушать, что вы скажете.
— Кто обнаружил?
— Хозяин. — Бинчи полистал свой блокнот. — Николас Губель. Почтенный гражданин, сразу не стал нам звонить.
Майло обошел «бентли». Солнце так светило на краску, что она казалась расплавленной смолой.
— Каким образом он ее нашел?
— Поездил по улицам и обнаружил в трех кварталах отсюда.
— Не очень-то они разъездились.
— Если вы полагаете, что мне следует об этом забыть, я так и сделаю. Я только хотел убедиться, что ничего не упустил.
— Машина не заперта?
— Ага.
— Дай мне какие-нибудь перчатки и покажи эту якобы кровь.
На внутреннее убранство пошло несколько лучших коровьих шкур плюс одно или два дерева — на фанеру.
Все это пахло частным клубом в Мэйфейр.
Салон «бентли» был молочного цвета с черным, поэтому не увидеть пятно было просто невозможно. Оно оказалось мазком примерно в дюйм площадью справа от сиденья водителя, где по направлению ко шву было уже не таким ярким. Или стекало, или кто-то его вытер.
Я предположил, что это может быть засохший кетчуп, но скорее всего кровь.
Майло сказал:
— Не очень впечатляет.
— Может, там и больше, — заметил Шон, — но ковер черный, на нем трудно заметить хоть что-то без специального оборудования.
— Что в багажнике?
— Бегло осмотрел. Такое впечатление, что там вообще никогда ничего не лежало. Я имею в виду буквально. Пара свернутых зонтиков в специальных креплениях. Хозяин говорит, что они предлагались в числе прибамбасов, стоили восемьсот баксов и он ни разу ими не воспользовался.
Майло натянул латексные перчатки на свои лапищи, наклонился, сунул голову в машину и приблизил голову к пятну, не дотрагиваясь до него. Он его изучал и обнюхивал. Затем проверил ковер, дверные панели, набор стеклянных приспособлений. Открыв заднюю дверцу, заметил:
— В ней пахнет новьем.
— Три тысячи миль на одометре. Похоже, владелец не пользуется не только зонтами.
— У него еще есть «лексус», — пояснил Шон. — Говорит, он не такой показушный и более надежный.
Майло снова пригляделся к пятну.
— Похоже на кровь, но я не вижу никаких следов столкновения на высокой или малой скорости. Какой-то придурок, возможно, ребенок соседей, решил покататься и порезался. Машину угнали из гаража?
— С дорожки.
— Такая тачка — и не взаперти?
— Похоже на то.
— И ключи были в зажигании?
— Владелец клянется, что нет. Я было хотел допросить его с пристрастием, но ему позвонили и он ушел в дом.
Майло сказал:
— Скорее всего они были оставлены в зажигании — никто ведь не хочет выглядеть дураком. Кража настолько заметной машины говорит о незрелости и импульсивности. Под эту категорию подходит соседская шантрапа. Поэтому ее и бросили поблизости. А ты что думаешь, Алекс?
— Звучит разумно.
Он повернулся к Шону:
— Если бы это было серьезным делом, я оцепил бы весь район, включая то место, где ее оставили, и выяснил, у кого из соседских подростков были проблемы с поведением. Но это «если» очень весомо.
— Короче, мне не стоит им заниматься, — подытожил Шон.
— Владелец настаивает на расследовании?
— Его расстроило кровавое пятно, но он говорит, что шум поднимать не хочет, так как машина не пострадала.
— На твоем месте, Шон, я бы посоветовал ему купить «Мидуяр» и забыть об этом.
— Это еще что такое?
— Лучший очиститель кожи.
— Ладно, я так и сделаю.
— Удачного тебе дня.
Когда мы направились к своей машине, дверь дома распахнулась и оттуда поспешно вышел мужчина.
Лет под сорок, может быть, чуть больше, шесть футов роста, длинные конечности, коротко стриженные темные волосы с сединой на висках и маленькие очки с овальными стеклами. На нем была серая футболка, синие вельветовые брюки и коричневые спортивные туфли без носков. На узком прямом носу сидели очки, а губы были сжаты и выдвинуты вперед, как будто кто-то нажал на его щеки.
— Лейтенант? — Он прошел мимо Шона и направился к нам, бросив оценивающий взгляд на разгул слонов на рубашке Майло и на мою черную спортивную рубашку с короткими рукавами и джинсы. Прищурился за очками, пытаясь определить, кто из нас старший.
— Майло Стержис.
Он протянул руку с длинными пальцами.
— Ник Губель.
— Приятно познакомиться, сэр.
Губель большим пальцем показал на «бентли»:
— Дичь какая-то, верно? Я уже сказал детективу Бинчи, что не хочу устраивать представление, но теперь передумал. Что, если этот плохой парень находится где-нибудь в округе и стремится не только к дешевым приключениям?
— Скорее дорогим приключениям, — заметил Майло.
Губель улыбнулся:
— Это был один из тех случаев, когда купишь, а потом пытаешься сообразить: о чем ты вообще думал? Поездишь на ней неделю и понимаешь, что это всего лишь машина, а все остальное — иллюзии… То есть я хочу сказать — что, если у нас по соседству завелся малолетний преступник с серьезными асоциальными наклонностями и эта кража — симптом?
