Босх открыл отделение для денег и, не вынимая банкноты, пересчитал их: две стодолларовые купюры и девять двадцаток. Он произнес сумму вслух, чтобы Райдер занесла ее в протокол. Затем раскрыл авиаконверт. Внутри оказался купон билета в одну сторону из Лас-Вегаса в Лос-Анджелес на рейс авиакомпании «Американ эрлайнз», вылетающий в пятницу в 22:05. Фамилия на билете аналогична фамилии на водительских правах. Босх перевернул конверт и осмотрел клапан. На нем не оказалось ни приклеенного, ни пришпиленного чека, который бы свидетельствовал, что счет уже оплачен.
Любопытно. Босх оставил билет на чемоданчике и заглянул через окна в машину.
– Багажа не было?
– Никакого, – ответила Райдер.
Босх опять поднял крышку багажника. Посмотрел на тело, зацепил пальцем левый рукав и потянул вверх. На запястье обнаружился золотой «Ролекс». Вокруг циферблата часов поблескивали крохотные бриллианты.
– Черт!
– В чем дело, Эдгар?
– Пожалуй, я вызову ребят из отдела по борьбе с организованной преступностью.
– Зачем?
– Итальяшка, ничего не украдено, две пули в затылке. Это их дело.
– Подожди.
– Упертая тебе скажет то же самое.
Босх окинул взглядом искаженное, запачканное кровью лицо убитого. Закрыл крышку багажника и отошел к краю поляны.
С этого места открывался отличный вид на город. К востоку, за вольно раскинувшимся Голливудом, к небу в легкой дымке поднимались шпили делового центра. На стадионе зажгли огни перед вечерней игрой. За месяц до финальных соревнований команда «Доджеров» сыграла вничью с «Колорадо», а сегодня должен был подавать Номо. Во внутреннем кармане Босха лежал билет, но он прекрасно понимал, что надежды посмотреть игру – не более чем пустые мечтания. Вечером он и близко не подойдет к стадиону. Он сознавал, что Эдгар прав: преступление носило все признаки гангстерской разборки. Значит, следовало оповестить отдел по борьбе с организованной преступностью, и если уж не вовсе передать им расследование, то хотя бы попросить совета. Но Босх тянул. Он давно не получал дела, и ему не хотелось с ним расставаться.
Он посмотрел на Голливудскую чашу. Похоже, концерт собрал аншлаг. Публика занимала расположенный на противоположном склоне амфитеатр в виде эллипса, и самые дальние от оркестра ряды находились почти на уровне поляны, где стоял «роллс-ройс». Интересно, сколько человек следят в данный момент за ним, а не за тем, что происходит на сцене? Босх никак не мог решить возникшую перед ним дилемму: чтобы продолжать расследование, необходимо извлечь из багажника тело, а если это сделать прямо на глазах у публики, на его отдел и муниципалитет посыплется столько жалоб, что не приведи Господи.
Эдгар как будто прочитал его мысли.
– Слушай, Гарри, им на нас наплевать. Два года назад во время джазового фестиваля какая-то парочка на этом самом месте на глазах у людей полчаса занималась всяческими непотребствами. И заслужила бурные аплодисменты – зрители даже встали. Парень как был нагишом, так и раскланивался.
Босх обернулся: он хотел проверить, шутит его напарник или говорит серьезно.
– Сам читал в «Таймс», – продолжил Эдгар. – В колонке «Только в Лос-Анджелесе».
– Сегодня классический концерт, – возразил Босх. – Публика совершенно иная. И я бы не желал, чтобы это дело оказалось в колонке «Только в Лос-Анджелесе». Ясно?
– А ты какого мнения, Киз? – обратился Босх к Райдер.
– Не знаю. Тебе судить. Третий у нас ты, – произнесла она.
Киз была миниатюрной женщиной и вместе с пистолетом весила не более ста фунтов. Она бы никогда не попала в отдел по раскрытию грабежей с убийствами, но начальство, стараясь привлечь женщин, закрывало глаза на физические данные. У нее была кожа светло-шоколадного оттенка, волосы выпрямлены и коротко подстрижены. Кизмин пришла в джинсах и красной рубашке под черным блейзером, который почти не скрывал девятимиллиметровый «глок» в кобуре на ее левом бедре.
Биллетс работала с Райдер в управлении Пасифик. Райдер в основном поручали дела, связанные с кражами и мошенничеством, иногда привлекали к расследованиям убийств, особенно если в них содержалась финансовая подоплека. Но Биллетс утверждала, что Райдер обладает блестящей способностью обследовать место преступления. Лейтенант немного преувеличивала, видимо, таким образом хотела оправдать перевод своей протеже, а сама уже успела смириться с мыслью, что Райдер ненадолго задержится в ее отделе. Такова уж была участь этой Райдер. Афроамериканка, она хорошо справлялась со своими обязанностями, и ее опекал некий ангел-хранитель, хотя даже Биллетс толком не знала, кто он. В Паркер-центре не сомневались, что пройдет немного времени – Райдер покинет Голливуд и получит новую должность.
– Как насчет гаража? – спросил Босх.
– Решили немного повременить, – сообщила Райдер. – Дать возможность покопаться здесь, пока не увезут машину.
Босх кивнул. Он не ожидал иного ответа. В официальный полицейский гараж звонили в последнюю очередь. Босх, размышляя, как поступить, просто тянул время и, задавая вопросы, заранее знал, что услышит.
Наконец он решился:
– Звоните, пусть высылают эвакуатор. Именно эвакуатор, а не тягач, даже если он у них здесь, за углом. Телефон у меня в чемоданчике.
– Ясно, – отчеканила Райдер.
– А почему эвакуатор, Гарри? – поинтересовался Эдгар.
Босх промолчал.
– Будем перевозить представление вместе с декорациями! – бросила Райдер.
– Что?
Она не ответила и взяла чемоданчик. Босх сдержал улыбку. Райдер поняла, что он задумал. Биллетс, пожалуй, права, нахваливая свою подопечную. Он прикурил, сунул сгоревшую спичку под целлофановую обертку пачки и убрал сигареты в карман пиджака.
Пока он курил, ему пришло в голову, что в том месте поляны, откуда открывался непосредственный вид на Голливудскую чашу, звук был гораздо лучше. Он даже узнал произведение и назвал вслух:
– «Шехерезада».
– Что? – не понял Эдгар.
– Музыка. Никогда не слышал?
– Не возьмусь утверждать, что и сейчас слышу. Кругом одно эхо.
Босх щелкнул пальцами. Он представил вход в студию, который имитировал архитектурные формы Триумфальной арки в Париже.
– Кстати, насчет адреса на Мелроуз, – промолвил он. – Это ведь недалеко от «Парамаунт пикчерс». Одна из тех крутых студий по соседству. Думаю, это «Арчуэй».
– В самом деле? Ты, наверное, прав.
К ним подошла Райдер.
– Эвакуатор в пути, – доложила она. – Расчетное время прибытия – через пятнадцать минут. Я перезвонила криминалистам и судебно-медицинским экспертам. Они тоже направляются к нам. Кого-то из криминалистов задействовали на ограблении в Николс-каньон, так что ребята скоро будут у нас.
– Отлично, – похвалил Босх. – Вы поработали с мастером дубинки? – Он кивнул в сторону патрульного.
– Нет, – усмехнулся Эдгар. – Выяснили лишь самую суть. – Работа не для нас. Решили оставить это дело для третьего.
Босх понял намек: Эдгар и Райдер почувствовали расистский настрой полицейского.
– Хорошо. Возьму его на себя, – согласился Босх. – А вы пока еще раз осмотрите непосредственно место преступления и прилегающую округу. – Он внезапно сообразил, что изрекает прописные истины. – Извините, вы сами знаете, что нужно делать. Хочу только подчеркнуть, что все надо выполнять точно по порядку. У меня ощущение, что нам подвалило по полной. Восемь на десять.
– Так что насчет отдела по борьбе с организованной преступностью? – спросил Эдгар.
– Я же сказал, повремени.
– Что подвалило? – Райдер состроила удивленную гримасу.
– Он говорит о деле, – объяснил Эдгар. – Исключительное дело. Дело, связанное с киностудией. Если в багажнике окажется киношная знаменитость из «Арчуэй», нас замучают журналисты. Мертвец в багажнике «роллс-ройса» – это сенсация! А мертвец из мира кино в багажнике «роллс-ройса» – еще круче.
– Из «Арчуэй»? – не поняла Райдер.
Босх оставил Эдгара просвещать ее насчет того, как ведет себя пресса, если в Голливуде случается убийство.
Он затушил сигарету, засунул окурок в целлофановую обертку, где уже находилась спичка, и принялся медленно прочесывать все четверть мили к Малхолланд-драйв. Но и на гравийном покрытии, и в кустах по обочинам было столько всякого хлама, что никто не взялся бы утверждать, откуда здесь появился окурок, пивная бутылка или использованный презерватив – из «роллс-ройса» или нет. Босх надеялся заметить на земле кровавое пятно. Кровь могла означать, что жертву убили в другом месте и потом привезли на поляну. А отсутствие крови – что преступление, вероятно, произошло именно на поляне.
Продолжая бесплодные поиски, Босх неожиданно почувствовал, что доволен и даже счастлив. Он опять при исполнении и занимается привычным делом. Правда, погиб человек, теперь он лежит в багажнике. Но ведь вины Босха в этом нет. Жертва умерла не из-за того, что его вернули на работу в отдел по раскрытию грабежей с убийствами.
