– И как вы поступили?
– Конечно, я могла позвонить администратору, вытащить ее из постели и попросить, чтобы она открыла мне дверь квартиры своим ключом. Но администратор очень суровая женщина, а я в этой одежде, да еще с подбитым глазом… Я чувствовала себя ужасно, была близка к истерике… Я прошла на автобусную станцию и просидела там всю эту проклятую ночь. Я выклянчила пять центов у какого-то доброжелательного господина и звонила домой каждый час. Но никто не отвечал. И до сих пор не отвечает. Я чувствовала себя совершенно беспомощной. Мне казалось, что все смотрят только на меня. Я слышала о вас, но мне понадобилось много часов, чтобы решиться придти сюда в таком виде. Я чувствовала, что все ближе к истерике, поэтому наконец решилась пойти. Знаю, знаю, я не могла сделать всего хуже, даже если бы хотела… Меня подозревают в краже и получается так, что я сбежала и… и…
– Делла, – спросил Мейсон, – ты не могла бы немного заняться Дианой?
– Конечно, – ответила Делла и улыбнулась, чтобы подбодрить девушку. – Думаю, что могла бы одолжить что-нибудь подходящее для того, чтобы вы оделись, пока не возьмете свои вещи. И вы, наверное, что-нибудь поели бы?
– Вы все очень… милы, – сказала Диана Рэджис. – Но я думаю, что могла бы…
И вдруг она съехала на пол.
Двумя быстрыми шагами Мейсон оказался рядом с беспомощной девушкой. Вместе с Деллой Стрит он поднял ее и снова усадил в большое, обитое кожей кресло. Он встретил полный упрека взгляд Деллы.
– Ты прекрасно знаешь, что это не мой профиль, Делла, – сказал он, словно извиняясь. – Меня интересуют убийства, неразгаданные головоломки… Но, если тебе это нужно…
– Я не сказала ни слова, – ответила Делла с улыбкой.
– Нет, не сказала.
Диана Рэджис шевельнулась в кресле, открыла глаза.
– Ох, извините, – произнесла она, запинаясь от смущения. – Кажется, я… упала в обморок.
– Все в порядке, – ответил Мейсон. – Чашка хорошего кофе поставит вас на ноги. А пока вы получите глоточек чего-нибудь покрепче.
Он подошел к полке с книгами, достал толстый том и вынул из-за него бутылку коньяка. Он налил полрюмки и подал Диане. Она поблагодарила его взглядом и выпила. Мейсон взял пустую рюмку, сполоснул ее под краном и, вместе с бутылкой и книгой поставил обратно.
– Теперь лучше? – спросил он.
– Наверное да. Я ничего не ела… и меня ужасно все это расстроило. Меня впервые ударили по лицу. От этого у меня пропала уверенность в себе. Я потеряла веру в свое умение владеть ситуацией. Извините, что я упала здесь в обморок, господин адвокат. Если бы вы могли как-то сделать, чтобы мне отдали мои вещи и не обвинили в воровстве… Потому что, если они будут настаивать на том, чтобы выставить меня перед всеми воровкой, то я буду защищаться зубами и ногтями, хотя хорошо понимаю, как выглядит дело со стороны.
Мейсон обратился к Делле Стрит:
– Дай ей что-нибудь поесть и одеться. Сделай ей хорошую теплую ванну и присмотри, чтобы она поспала пару часов. Я ухожу.
Он чуть заметно подмигнул Делле.
Дом, который искал Мейсон, оказался двухэтажным особняком с белой штукатуркой, расположенный в респектабельном районе. Поставив машину, Мейсон подошел по широкой аллейке к вилле и по полукруглым ступеням поднялся на крыльцо, выложенное красным кирпичом и окруженное кованной железной решеткой. Он нажал на звонок и услышал за дверями мелодичные звуки. Через минуту дверь открыл приземистый мужчина лет сорока. Он внимательно посмотрел на Мейсона карими глазами.
– Я хочу видеть мистера Язона Бартслера, – сказал адвокат.
– Опасаюсь, что это будет невозможно, если вы не договаривались о встрече. А если бы вы договаривались, то я бы об этом знал.
– Вы компаньон мистера Бартслера?
– В определенном смысле.
– Отлично. Меня зовут Перри Мейсон, я адвокат. Я пришел от имени мисс Дианы Рэджис. Мистер Бартслер может принять меня здесь или встретиться со мной в соответствующее время в суде.
В карих глазах мужчины заблестели искорки.
– Мне кажется, что это миссис Бартслер хочет подать жалобу по делу о…
– Я не сужусь с женщинами, – перебил его Мейсон.
Мужчина усмехнулся.
– Прошу вас, – сказал он.
Мейсон вошел в большой холл, пол которого был выложен красными матовыми плитами. Широкая лестница с правой стороны полукругом вела наверх.
– Прошу вас сюда, – сказал мужчина и провел Мейсона в библиотеку. – Я узнаю, сможет ли мистер Бартслер принять вас.
Мужчина прошел холл и скрылся из виду. Вернулся он через пару минут с несколько более любезной улыбкой на лице.
– Вы Перри Мейсон?
– Да.
– Меня зовут Фрэнк Гленмор, мистер Мейсон. Я сотрудничаю с мистером Бартслером в некоторых его делах.
Мейсон обменялся с ним рукопожатием.
– Мистер Бартслер ждет вас. Он говорит, что с большим интересом следил за некоторыми процессами, в которых вы участвовали. Прошу вас.
Он провел Мейсона в комнату с другой стороны холла. Комната походила одновременно и на библиотеку, и на кабинет, и на ателье, и на салон. В глубоком кресле, обитом декоративной тканью, сидел Язон Бартслер, поставив ноги в тапочках на подножку кресла. С левой стороны стоял массивный стол с книгами, бумагами и журналами, разбросанными вокруг объемной папки и письменного прибора. С правый стороны имелся столик для игры в карты, на котором тоже находились груды книг, а также стакан с водой, стойка с трубками, увлажнитель с табаком, пепельница и графинчик с янтарным виски. Свет, проходивший через графинчик, переливался радужными оттенками, играя в хрустальных гранях.
Язон Бартслер поднялся с кресла – высокий, светский мужчина, с приветливым и уважительным к гостю выражением на лице.
– Приветствую вас, господин адвокат, – сказал он, протягивая руку. – Я вижу, что Диана пользуется советами самых известных адвокатов. Вы уже знакомы с моим компаньоном, Фрэнком Гленмором?
– Да, имел удовольствие.
– Что за история с Дианой? Никто мне ничего не сказал. Фрэнк, почему, черт возьми, ты ни слова не произнес о том, что произошло?
– Твоя жена считала, что Диана больше здесь не покажется и что мы о ней больше никогда не услышим. Она убеждена в том, что девушка просто-напросто сбежала. Боюсь, что визит мистера Мейсона неприятно ее удивит. И я не хотел доставлять тебе неприятностей.
– Теперь ты доставляешь мне неприятностей в два раза больше. Диана очень милая девушка. Может быть вы скажете мне, что произошло, мистер Мейсон?
– Насколько я могу судить, Диана совершила ошибку, приняв приглашение от вашего пасынка и отправившись с ним на ужин. Кончилось тем, что ей пришлось отправляться домой пешком. Дома она застала Карла, шарящего в ее комнате. Затем ее обвинили в краже и в результате она была вынуждена оставить ваш дом посреди ночи, убежав лишь в легком халатике и тапочках, набросив на плечо манто. У нее не было с собой ни цента и она вынуждена была провести ночь голодной и без крова над головой.
– Вы представляете все это так, словно речь идет об убийстве, – сказал Бартслер с раздражением. – Будьте же разумны. Насколько я понимаю, ее никто не выбросил за двери?
– Она убежала из-за страха.
– Перед чем?
– Перед физическим насилием. После одного акта насилия она опасалась следующих.
– Актов физического насилия? С чьей стороны?
– Карла Фрэтча и его матери. Они выбросили ее из собственной комнаты.
– И чего вы требуете?
– Прежде всего ее вещей, которые она здесь оставила. Затем, платы за две недели, извинения, а также рекомендации или гарантийного письма о том, что она не будет очернена кем-либо из ваших домашних, в случае если кто-либо из нанимателей попросит рекомендацию. Наконец, соответствующего награждения за испытанные моральные и физические страдания.
Бартслер обратился к Гленмору:
– Пригласи мою жену. И пусть она приведет Карла.
Гленмор вскочил на ноги и, с ловкостью неожиданной для мужчины его веса, мягкими шагами, тихо и бесшумно, как кот, вышел из комнаты. На его губах играла усмешка сдерживаемой радости.
– Прежде всего, – отозвался Мейсон сразу же после ухода Гленмора, – я хотел бы попросить собрать вещи и одежду мисс Рэджис, чтобы я мог забрать их с собой. Что касается остального, то я советовал бы вам обратиться к своему адвокату. Я не хочу, чтобы меня подозревали в желании воспользоваться положением.
– Мне не нужен адвокат для того, чтобы управиться с этим делом, – ответил Бартслер. – Я вообще не хочу, чтобы Диана уходила.
– Я думаю, что вы не предполагаете, что она останется после того, что произошло. Это исключено.
Бартслер нахмурился.
– Я не допустил бы этого ни при каких обстоятельствах, если бы знал, что это может случиться. Я совершенно этого не понимаю. А впрочем, может быть и понимаю. Посмотрим.
– Дело может оказаться серьезнее, чем вы предполагаете, – предупредил Мейсон.
