замолчал, посмотрел на адвоката затравленным взглядом. Александр в этот момент думал о том, какие вопросы задать подзащитному. Если допустить, что тот говорил правду, то оставалось много неясных моментов. Кем был таинственный Оператор? Как он вышел на Гармуса? Почему общался с ним только по таксофону?
Ничего из этого Александр спросить не успел: Гармус снова мелко затрясся и, закатив глаза, зашелся в диком надсадном кашле. Из его рта вылетели ошметки кровавой мокроты, а затем пузырями пошла розовая пена. Хватая ртом воздух, Гармус с жутким хрипом повалился на пол, выгнулся в предсмертном спазме.
— Конвой! — Александр вскочил с места и в растерянности подошел к подзащитному, не зная, что предпринять: как помочь человеку, который умирает на твоих глазах?
Дверь распахнулась, и в комнату влетели Крафт в сопровождении двух конвоиров: они наверняка видели припадок Гармуса на экране монитора видеонаблюдения и, судя по их ошалелому виду, перепугались не меньше Александра.
— Что с ним?! — выкрикнул Крафт, подбегая к убийце.
Гармус с перепачканными кровью ртом лежал бездыханно на полу, уставившись остекленевшими глазами в потолок. И только сейчас Александр с ужасом отметил, как сильно его подзащитный изменился за недолгое время беседы: еще недавно вполне здоровый на вид, Гармус превратился в скелет, обтянутый желтоватой кожей — жуткое подобие человека, истощенного долгой болезнью, жизнь которого оборвалась так же резко, как и их разговор.
* * *
Внезапная смерть Гармуса вызвала вначале ступор, а затем настоящий хаос в полицейском участке. Пока труп осматривали криминалисты и судмедэксперт, Крафт коротко опросил Александра.
Слова адвоката о том, что действиями Гармуса мог руководить некий невидимый Оператор, Крафт воспринял с ухмылкой: за годы работы следователям он повидал десятки убийц, косивших под чокнутых. Тем не менее, он распорядился проверить информацию, и спустя полчаса его группа выяснила, что таксофон на автозаправке отключили за ненадобностью одиннадцать месяцев назад — задолго до того, как Чужак совершил первое убийство.
Крафт не сомневался, что Виктор Гармус был серийным убийцей по прозвищу Чужак: его отпечатки пальцев совпали со следами, оставленными в квартирах жертв. Ублюдок был настолько уверенным в безнаказанности, что даже не надевал перчаток. Его исповедь адвокату походила на бред сумасшедшего или же была отчаянной попыткой в последний момент выдать себя за умалишенного, поэтому Крафт попросту ее проигнорировал: ничто не должно нарушать доказательную базу. В конце концов, Чужак умер и больше не представлял угрозы для жителей города. Оставалось только установить причину смерти и похоронить это дело в прошлом.
Опустошенный и разбитый, Александр попрощался с Крафтом и поехал домой. Он крепко — до боли в костях — сжимал руль, чтобы унять противную дрожь в руках. За окнами «Опеля» мелькали покрытые слякотью улицы, темные коробки домов, редкие пешеходы: промозглый ноябрьский вечер. В голове бурлили мысли, они поднимались из глубин подсознания и лопались, словно пузыри в кипящей воды.
Вернувшись домой, Александр расплатился с Ниной и поблагодарил ее за то, что она целый день ухаживала за Алисой.
— Она скучала по вам. — Сиделка обернулась возле порога и с теплой улыбкой на морщинистом, но все еще красивом лице взглянула на Александра. — Я видела это по ее глазам. Сейчас она снова уснула.
Александр молча кивнул и, пожелав Нине хорошего вечера, закрыл за ней дверь. Он прошел в комнату дочери. Алиса лежала в кровати, глаза ее были закрыты: она спала. Казалось, с того момента, как Александр видел ее утром, дочка совсем не пошевелилась в постели, хотя Нина, конечно же, переворачивала ее с боку на бок несколько раз, чтобы на хрупком, исхудавшем тельце не образовались пролежни.
Александр подошел ближе к дочери, с горечью отметив на прикроватной тумбочке недавно открытую упаковку «памперсов» и бутылку с водой, к горлышку которой была приделана соска. После автомобильной аварии, которая убила его жену и превратила дочь в полностью парализованного инвалида, прошло два года, но Александр до сих пор не свыкся с тем, что грязные простыни и затхлый воздух в квартире стали неизменной частью его существования.
Он подошел к спящей дочери, которой совсем недавно исполнилось тринадцать, и дотронулся до ее холодной руки, лежавшей сверху одеяла. Алиса не могла почувствовать прикосновения, но Александр считал важным как можно чаще давать ей знать, что папа — здесь, рядом с ней, даже если она спит и не видит его. Он всегда ее поддержит и никогда не бросит.
Мысленно пожелав Алисе спокойной ночи, Александр отправился в свою комнату и с усталым вздохом устроился в кресле. На журнальном столике лежал пакетик с тыквенными семечками: Александр любил их щелкать, когда смотрел телевизор. Рука автоматически потянулась к пакетику, но остановилась на полпути, когда он вдруг вспомнил слова Гармуса: «Достаточно лишь выполнять задания Оператора».
Александр откинулся в кресле. Он подумал о том, что факты из биографии Чужака странным образом совпадали с его собственной жизнью: их жены погибли в автомобильных катастрофах, и если спустя время Гармус оказался наедине с чудовищной болезнью, не знавшей пощады, то на руках Александра оставалась парализованная дочь, на всю жизнь прикованная к постели.
Она больше никогда не будет ходить и бегать. Она никогда не выйдет замуж. Она никогда не услышит смех своих детей. У нее не было будущего.
Проваливаясь в сон, Александр успел подумать: он сделал бы что угодно, лишь бы вернуть здоровье Алисе.
* * *
Его разбудил звонок телефона. Александр подскочил на месте, спросонья таращась в темноту. Спина и шея затекли, в голове противно гудело: он уснул в кресле, и за это время ночь неумолимо опустилась на город, прокралась в квартиру.
Телефонный звонок вновь разорвал тишину, и только теперь Александр понял, что этот звук раздавался с улицы, проникая в комнату через открытую форточку. Он подошел к окну. Через дорогу, возле дома напротив, стояла будка с таксофоном: Александр всегда думал, что тот давно не работает. Звонок доносился оттуда.
* * *
Он вышел на безлюдную улицу, освещенную янтарным светом фонарей, и медленно, словно во сне, приблизился к телефонной будке с выбитыми стеклами, откуда не переставая раздавались звонки. На мгновение ему показалось, что в уснувшем городе только он мог слышать этот потусторонний звук. Снизу таксофона болтался оборванный кабель, но почему-то увиденное не удивило Александра: да, телефон не мог работать, но, тем не менее, продолжал трезвонить.
Помедлив, Александр снял трубку.
— Алло?
В ответ он услышал голос мертвой жены:
— Здравствуй, Александр. Ты готов внести плату?
