Энни отодвинула пустую тарелку и отхлебнула пива. Она почти все выпила и с удовольствием заказала бы еще, но, учитывая, какая сумятица царила на работе, все же сделала выбор в пользу чашки кофе. А заодно попросила принести пудинг и жидкий заварной крем.
— Джульет Дойл, мать той девушки, у которой в комнате нашли пистолет, сказала мне, что Эрин снимает квартиру в Хедингли с двумя соседками. Роуз Престон и Трейси Бэнкс. Лидская полиция провела там обыск в день, когда Эрин арестовали. При этом присутствовала только Роуз. Когда Трейси пришла вечером с работы и Роуз ей обо всем рассказала, Трейси страшно задергалась. Похоже, ее больше всего волновал некий Джафф, бойфренд Эрин. Эрин молчит, и мы ничего не можем от нее узнать об этом парне. Почти сразу после того, как Роуз выложила ей новости, Трейси собралась и ушла. С тех пор о ней ничего не известно. Никто ее не видел и не слышал.
— Откуда ты знаешь?
— Я съездила вчера вечером в Лидс и поговорила с Роуз. А потом зашла на квартиру к Джаффу — шикарный дом на Хлебной пристани, — но у него никого не было. Сосед сказал, что полиция там уже побывала и долго его расспрашивала. Он мне даже дверь не открыл, разговаривал через цепочку и наотрез отказался сообщить что-нибудь еще. Ну, его можно понять. Больше мне там делать было нечего, и я поехала домой.
— Да, бывают такие противные типы, — покивала Уинсом. — Упертые и злобные.
— Сегодня утром я позвонила в Лидс инспектору Кену Блэкстоуну, и… угадай, что он сказал? Он все проверил и сообщил, что вчера никого на Хлебную пристань не посылали.
Уинсом нахмурилась:
— И что же, по-твоему, это означает?
— Не знаю. Могу только строить разные догадки. У Роуз создалось впечатление, будто между Джаффом и Трейси что-то есть. Так она мне, во всяком случае, сказала. И Трейси действительно переживала насчет этого Джаффа. Понятия не имею, знала она про пистолет или нет. Возможно, все это только мои домыслы, но, поскольку Джафф и Трейси исчезли одновременно, я готова поспорить, что они вместе. Если пистолет действительно принадлежал Джаффу, то он может бояться, как бы Трейси не донесла на него в полицию. И еще он боится, что полицейские уже его ищут. Понятно, что он предпочел потихоньку смыться.
— Значит, мальчик в бегах. Разумно. А ты как думаешь, он стрелял из этого пистолета?
— В последнее время, согласно предварительной экспертизе, оружием никто не пользовался. Сейчас надо выяснить, его это пистолет или нет.
— А какова роль Трейси во всем этом деле?
Энни проглотила кусочек пудинга, запила его кофе и ответила:
— Не знаю. Либо она замешана и уехала с парнем, либо не замешана, но все равно с ним.
— Либо она уехала сама по себе. Одна.
— Может быть. Но вряд ли. Тебе не кажется, что уж больно все совпадает по времени?
— Все это только косвенные улики. Но я поняла тебя. И вот что я скажу: мне не верится, что Трейси замешана в чем-то плохом. Кто угодно, но не дочка инспектора Бэнкса.
— Я согласна, она всегда была славная девочка, однако люди меняются, Уинсом. Причин масса: связалась с дурной компанией, просто приключений захотелось, осточертела прежняя жизнь или не нравится то, как к ней относятся окружающие. Внутренний протест, который может принять самые неожиданные формы, возникает не только у подростков. Двадцать четыре года — это не так уж и много. А если ей правда нравится этот Джафф… ох, господи…
— Что?
— Да так. Вспомнила себя в те времена, когда мне нравились «плохие парни».
— Какие такие «плохие парни»?
— Да брось, Уинсом, ты что, через это не проходила?
— Вроде нет. Я как-то никогда с ними не общалась.
— На «плохого парня» нельзя полагаться. Иногда он вообще исчезает без всякого повода, всегда опаздывает и сам же при этом злится, во всем обвиняет тебя и торопится уйти. Он вечно должен быть в другом месте, где у него очень важное дело. А ты всегда ждешь, что он появится, и ни на чем толком не можешь сосредоточиться, одним глазом посматриваешь на дверь — а вдруг он войдет в комнату, — хотя догадываешься, что он сейчас может быть с другой. Но когда он рядом, у тебя сильнее бьется сердце и порой перехватывает дыхание. Пока его нет, ты на него злишься, но он пришел — и ты счастлива, ведь сейчас он твой, безраздельно. Потом все опять начинается по новой.
— Кошмар какой-то! — сказала Уинсом.
— Это изощренная, тонкая пытка, — продолжала Энни. — Он может не появляться несколько дней, и ты всей душой мечтаешь о встрече. Он спит с твоей лучшей подругой, и ты все равно прощаешь его и все равно ждешь.
— И у тебя так было?
— Конечно. Моего героя звали Поль Барроугс, и было мне всего шестнадцать. Я, по счастью, рано миновала эту фазу.
Энни не хотелось говорить, что позже в ее жизни случился еще один «плохой парень», который в итоге оказался реальным психопатом. Она, как видно, не из тех, кто умеет правильно выбирать мужчин. Про психопата Уинсом и так знала, но ей хватило такта ни словом о нем не упомянуть. А про Поля — почему бы и не поговорить?
— Он тебе изменял?
— А как же. Это первое правило «плохих парней».
— А что еще плохого он делал?
Энни нежно улыбнулась, вспоминая юность:
— Да на самом деле ничего такого особенно плохого Поль не делал. Так, по мелочи. Забавные, но довольно заурядные вещи. Зато он был совершенно безбашенный. Абсолютно.
— Например?
— Ну, как-то ночью мы пробрались на пристань для яхт и угнали быстроходный катер. — Энни не удержалась и расхохоталась: на лице у Уинсом был написан неподдельный ужас. — Если бы нас не догнала портовая полиция, мы либо добрались бы до Франции, либо, что более вероятно, разбились о скалы и потонули. Поль знал, как завести катер — он вообще мог завести любой мотор, — но совершенно не умел им управлять.
— Что сделали полицейские?
— Как ты понимаешь, ничего. Иначе я бы с тобой здесь сегодня не сидела. — Энни пожала плечами. — Ограничились строгой нотацией. Иначе ему пришлось бы несладко…
— Почему?
— Ну, у Поля были большие проблемы в семье. Отец ушел к другой женщине, а мать больше напоминала зомби, чем живого человека. Пила без продыху и тоннами поглощала валиум. Он все время был из-за этого на взводе, и его хотелось приласкать, чтобы он хоть на время расслабился.
— Ты так и поступала?
— Я не по этой части. Кроме того, «плохого парня» нельзя утешать. На берегу он полез в драку с одним из копов, и его заперли на ночь в камере. Это было только начало. После этой истории я с ним больше не встречалась, слышала только, что у него возникали постоянные проблемы с полицией: сначала он угонял машины — так, просто покататься, потом хулиганство, потом грабеж — ну и так далее.
— А сейчас?
— Представления не имею. В тюрьме, наверное.
— То есть задатки «плохого парня» получили развитие?
— Угу. Но, кстати, это вовсе не обязательно. Не все «плохие парни» становятся преступниками. Это временное состояние, фаза в развитии. Неужели ты с такими не сталкивалась?
— He-а. Там, где я выросла, «плохие парни» были о-о-очень плохие. Это вам не белые чистые мальчики — сюси-пуси-угнать-катер. Они ходили с мачете и автоматами.
Энни засмеялась и вздохнула:
— Ну ладно. Вернемся к Трейси. Кто знает, может, это все звенья одной цепи — новая внешность, пирсинг, новое имя? Протест может проявиться в любом возрасте и принять любую форму. Я знаю одно — надо найти ее и все уладить, и лучше бы успеть до того, как на нее начнут охотиться объединенные силы полиции всей нашей гребаной страны. Либо она хочет утереть нам нос, либо боится нас, но ей нужна помощь — даже если она сама пока этого не понимает.
— А что Алан?
Энни покачала головой:
— Он вернется не раньше понедельника. У меня есть номер его мобильника — на крайний случай. Могу позвонить, если он не посреди пустыни, куда никакая связь не дотягивается… О, кстати, пора бы съездить к нему в Грэтли. Все, сегодня после работы — железно. А то его бедные цветы небось уже изнывают от жажды.
— Так ты собираешься ему звонить?
— Знаешь, я еще не решила, наступил уже самый крайний случай или все же нет. Но я нутром чувствую: самый лучший вариант — если мне удастся вытащить Трейси из этой истории до того, как он вернется и все узнает.
— О’кей, а что требуется от меня?
— Быть настороже и наготове. Держать ушки на макушке. Что и так входит в наши обязанности. Ты никакого отношения к делу о тазере не имеешь, так что у тебя более выгодное положение.
— То есть у меня трезвый ум и широко распахнутые глаза и уши?
— Именно так. Когда дело о тазере наберет полные обороты, я буду жить как под микроскопом. И заполнять анкету, чтобы выйти в туалет. Если б ты сумела по-тихому выяснить все, что можно, про этого Джаффа, было бы просто замечательно. Начать можно с Роуз Престон из Хедингли. Она мало что знает, однако несомненно больше, чем рассказала мне.
