Еще я хотела переговорить с Эдуардом тет-а-тет, подальше от Рэборна и остальных, а он все еще был в «скорой». Кроме того, я сказала абсолютную правду. Я ничего никому не обязана доказывать. Я знала, насколько вынослива, храбра, и как хороша я была в своем деле. Рэборн мог катиться к дьяволу, и я уже достаточно выросла, чтобы не высказать ему все это вслух. Огромным искушением было просто развернуться и уйти.
Голос Рэборна повысился, когда он спросил: — Ты баба или мужик Ньюмэн?
Я обернулась вовремя ходьбы и прокричала: — Ага, Ньюмэн — будь мужиком и истеки кровью, пока не отключишься посреди леса с оборотнями и вампирами, гоняющимися за твоей задницей. — И пошла за темноволосым медиком.
Пролившейся свет из «скорой» показался мне слишком ярким и полностью перекрывал мое ночное видение, но он был не обходим медику — Мэтту.
К нам присоединилась светловолосая медсестра, и пробормотала на выдохе: — Тупой… мужик. Раны от порезов кровоточат…
Мэтт очистил мою руку и прищурился, как будто нуждался в очках, но не надел их, или просто не успел. — Джоли, ты не могла бы осмотреть рану?
Белокурая Джоли, прекратила сыпать проклятиями на «тупого мужика» и присоединилась к нему, чтобы осмотреть мою руку. Она опасалась лишний раз прикасаться ко мне, так как у нее не было при себе второй пары перчаток, поэтому позволила его пальцам ощупать руку. Когда они добрались до краев раны, я предостерегла их: — Тут больно.
— Извини, — сказал он, не отрывая взгляда от раны.
— Как давно, ты сказала, это случилось? — спросила Джоли.
— Час, может меньше, — ответила я.
— Быть не может, — возразила она.
Мэтт, наконец, встретился со мной взглядом. И нахмурился. — Я бы сказал, что прошли, по крайней мере — часы, а то если не день.
— Я же сказала тебе, что носитель ликантропии. Это означает, что я исцеляюсь быстрее, чем обычный человек.
— Рана заживает настолько быстро, что может неровно срастись. Швы могут это предотвратить, — сказал Мэтт.
— Неровно? — переспросила я.
— Может остаться еще один шрам, — сказала Джоли, — если только врач не наложит швы.
Я опустила глаза на свою руку. На ней был длинный зазубренный порез, похожий на сверкающую молнию, идущую от локтя и почти, до запястья. — С этим уже ничего не поделаешь, — сказала я.
— Вообще то, если ты поедешь в больницу, доктора заново вскроют рану и зашьют ее. У нас недавно был семинар о сверхъестественных пациентах. Ликантропы исцеляются так быстро, что часто остаются шрамы, или даже их мышцы срастаются неправильно, и их травмы болят, как при артрите, — сказал Мэтт, разглядывая мою руку, как будто рассказывал и тут же показывал на мне.
— И когда мне лучше пойти и сделать это?
— Чем раньше, тем лучше, с твоей-то регенерацией, — ответил он, снова тыркая в мою рану.
— Пожалуйста, прекрати тыркать, — попросила я.
Он выглядел не много изумленным. — Прошу прощения, просто это первая рана, которую мне пришлось увидеть со времен семинара.
— Мэтт большой специалист по применению теории на практике, — сказала напарница Мэтта.
Я посмотрела на нее, кивая, — Теперь я обычно залечиваю раны без шрамов.
— Что ж, тут точно останется шрам, — уверила она.
Я посмотрела на рану и поверила им, но все же, не была уверена — почему так происходит. Я подумала об этом и вдруг сообразила, что я покормилась гневом на красных тиграх, но не накормила ardeur. Гнев немного уменьшил голод, но не напитал его полностью. Я исцелялась не как обычно, что объясняло — почему щепка дерева так сильно мне навредила, почти оставив рубцы. Я могла дольше продержаться между кормлениями. Я могла контролировать голод, но у всего была своя цена. Я исцелялась быстрее человека, но не так быстро, как могла бы. А это было совсем некстати, когда мы охотимся на Арлекина. «Дерьмо».
Я попыталась представить, что скажет Рэборн, если я возьму тайм-аут для перепихона. Но сейчас не должна даже думать об этом; «Я не могу взять перерыв на секс, пока мы не закончим охотиться в лесах. Чтобы, ебаться, или точнее не ебаться. Черт возьми, я устала постоянно страдать от недотраха». Это выглядело как какое-то клише из фильма ужасов — выживает только потаскушка, вместо девственницы.
Ничего из этого я не могла объяснить медикам, ну или кому то еще, кроме Эдуарда. Прежде на меня всегда накатывал ardeur, принуждая кормиться, но теперь у меня больше контроля над ним. А багряно-красная рана на моей руке показала мне цену контроля над ardeur-ом. Глядя на нее — я начала понимать, что стала рассчитывать на исцеление, и на то, что меня стало сложнее ранить. Я попыталась вспомнить — когда последний раз ранилась так же серьезно, и не смогла. У меня скрутило живот и совсем не от голода, или ardeur-а — это был страх. «Если ветка дерева сотворила со мной такое, то что бы сделал меч, или пуля? Дерьмо».
— Ты в порядке? — спросила фельдшер Джоли.
Я кивнула. — Ага.
— Тебе на самом деле надо в больницу, позволить врачу снова вскрыть рану, а затем наложить швы, — сказала она.
— Я знаю, — ответила я.
Она нахмурилась: — Но ты не собираешься этого делать, не так ли? — в ее голосе чувствовалось раздражение, и на самом деле я не могла ее за это винить.
— Я не могу позволить им идти в лес без меня.
— Знаешь, местные маршалы, довольно, неплохо выполняли свою работу, когда тебя еще не было в городе. Они охотились на вампиров и зверей, и все было отлично. Позволь им делать свою работу, а нам свою — позволив отвезти тебя в больницу.
Мэтт дергал края раны. — Прекрати, — рыкнула я.
— Извини, но это почти как один из тех ускоренных фильмов о цветочках, ну знаешь, где ты наблюдаешь, как они ускоренно распускаются. Клянусь, я практически могу видеть, как срастается твоя кожа. Это так клево.
Джоли ударила его по плечу, и это, должно быть, было больнее, чем выглядело, потому что он сказал «Ой!»
— Она живой пациент, Мэтт, а не труп в классе.
Он моргнул, а затем сконфузился. — Извини, я просто…
— Все в порядке. Просто подлатай меня, чтобы я могла закончить охоту.
— Ты абсолютно глупая, — сказала Джоли.
— Но не настолько, как маршал Ньюмэн. Он все еще истекает кровью.
— Он тоже собирается истечь кровью, пока не отключится, — сказала она, и в ее голосе было полно отвращения.
— Наверно, — сказала я, — по крайней мере, я позволяю вам себя перебинтовать.
— Твоя рана закроется к тому времени, как закончишь охоту. Ты больше не потеряешь крови.
— Тогда перевяжите рану, чтобы я не тревожила ее о всякие вещи.
Она нахмурилась, но взяла бинт и начала накладывать повязку мне на руку.
— Убедись, что ничего не попало в рану, — сказала я.
Она посмотрела на меня. — Я знаю свою работу.
— Я не имею в виду, что сомневаюсь, но иначе, если я исцеляюсь настолько быстро, насколько вы думаете — тогда плоть может срастись вокруг одежды.
Они оба посмотрели на меня. Мэтт сказал: — Ты подразумеваешь, что тело фактически срастется с бинтом, попавшим внутрь раны?
— Я видела, как такое случалось, — ответила я.
— С тобой? — спросил он.
— Нет, с другом — вервольфом.
Лицо Мэтта осветилось напряжением. Я почти ощутила, как вопросы бьют ключом на поверхность.
— Мы закончили. Распишись вот здесь, что мы предлагали тебе ехать в больницу, это на тот случай, если что-то пойдет не так с твоей рукой, что точно и будет.
Я подписала и выпрыгнула из машины скорой помощи.
— Прошу прощения, что я такая заноза в заднице.
— Когда «здоровяк» войдет в лес, постарайтесь, чтобы его не съели, — сказала она.
— Постараюсь, — откликнулась я, «а я так и сделаю», но так как моя рука начинала болеть от быстрого исцеления, я бы не смогла бы стараться уж слишком усердно. Ньюмэн позволил Рэборну отговорить себя от повязки. «Я тоже когда-то была новичком, но не настолько „зеленой“. Может это все были мужицкие закидоны, и я никогда не понимала такого идиотизма, или я просто сужу с женской точки зрения». Руку у меня стало дергать, это мускулы начали бороться друг с другом, срастаясь вместе. Со мной такого не случалось с тех пор, как я впервые заразилась ликантропией. Дерьмово. «Может Ньюмэн был и не намного глупее меня. Думаю, я все же попытаюсь не дать его съесть. Черт возьми».
Переводчики: dekorf, Sunriel, Kejlin, Светуська
Вычитка: Светуська
Ньюмэн упал в обморок, но я позаботилась о том, чтобы его ничто не съело. Мы забрались уже далеко в лес, когда он стал заваливаться. «Это он еще довольно долго продержался». Я осталась около него, стоя посреди деревьев, шатающихся от ветра. Остальные полицейские продолжали прочесывать лес, но я видела другую сторону дороги и была вполне уверена, что никаких монстров они не найдут. Арлекин сбежал. Либо они все еще стараются держаться в секрете, не показываясь перед таким количеством копов, либо они не ожидали, что Эдуард носит с собой ракету, после чего, они решили еще раз обдумать свои планы. «Думаю, они недооценили нас обоих — да, черт возьми, всех нас». Я глянула на Ньюмэна — ничком, лежавшего на земле. Детектив Лоренцо зажимал свой пиджак на ране Ньюмэна, пытаясь замедлить кровотечение. Куртку он оставил, так что по надписи на ней можно было понять, что он из полиции, но все равно было холодно. У меня даже руки немели. «Разве холодные летние ночи это не оксюморон?[8]»
