При виде предметов, разложенных в комнате, я чуть не расхохоталась. Расческа, поношенные розовые трусики, пушистый плюшевый мишка, камешек, свисток, несколько карт с порнографическими снимками.
— Честное слово, — не выдержала я, — не понимаю, чего вы от меня...
И вдруг меня словно двинули ногой в живот и одновременно ударили током. Вот он. Симпатичный медальончик. В голове закружились воспоминания. Сутки в Брайтоне на первую годовщину свадьбы. Мы поездили немало, но так хорошо, как в Брайтоне, нам нигде не было. Мы бродили по грязноватым улочкам у набережной, смеялись, заходили в сувенирные лавки, высмотрели у ювелира эту вещицу, Клайв купил ее. И еще одно глупое воспоминание всплыло откуда-то из глубины. Той ночью в отеле Клайв раздел меня донага, а медальон не снял. Он висел у меня на груди. Клайв поцеловал сначала его, а потом грудь. Невероятно, как прочно врезаются в память такие моменты. Я вспыхнула и чуть не расплакалась. И схватила медальон, ощутив на ладони его привычную тяжесть.
— Милая вещица, правда? — спросил Стадлер.
— Он мой, — ответила я.
Такое идиотское выражение у него на лице я видела впервые. Удержаться от смеха было почти невозможно.
— Что? — выдохнул он.
— Этот медальон подарил мне Клайв, — объяснила я как во сне. — А потом он потерялся.
— Но... — Стадлер замялся. — Вы уверены?
— Конечно. Застежка вот здесь. Внутри прядь моих волос. Видите?
Он вытаращил глаза.
— Да, — промямлил он. Доктор Шиллинг словно онемела. Они переглянулись, разинув рты. — Подождите, — выпалил Стадлер. — Подождите. — И выбежал из комнаты.
Я ничего не поняла. Ничегошеньки. Будто смотрела на экран, на очередную мерзкую компьютерную игру, при виде которых унылое лицо Джоша светлеет, но не могла уразуметь, что к чему. Вместо привычного алфавита — точки, тире да еще какие-то символы. Я повернулась к доктору Шиллинг, надеясь услышать объяснения, но она только рассеянно улыбнулась, и от этой улыбки у меня по спине побежали мурашки. Сидя в окружении нелепых вещей, я снова уставилась на медальон. Положила его на ладонь, осторожно дотронулась пальцем, точно боясь, что он взорвется.
— Я хочу домой, — произнесла я. Мне требовалось сказать хоть что-нибудь, нарушить зловещую тишину.
— Скоро поедете, — пообещала доктор Шиллинг.
— Хочу есть. Очень.
Она кивнула рассеянно и отчужденно, не переставая хмуриться.
— Не помню, когда я ела в последний раз. Умираю с голоду. — Я попыталась припомнить последние несколько дней, но их затопила чернильная темнота. — Мне кто-нибудь объяснит, как сюда попал мой медальон?
— Разумеется, мы...
Ее прервал Стадлер, вернувшийся вместе с Линксом. Явно взволнованные, они уселись напротив меня. Линкс поднял медальон за цепочку:
— Вы уверены, что он ваш, миссис Хинтлшем?
— Ну конечно! У Клайва где-то сохранился даже снимок — для оформления страховки.
— Когда он потерялся?
Я задумалась.
— Трудно сказать. Помню, я надевала его на концерт. Это было... да, девятого июня, накануне маминого дня рождения. А через пару недель я опять хотела надеть медальон на вечеринку на работе у Клайва, но не нашла.
— Когда это было?
— Загляните в мой ежедневник. В июне, в конце июня.
Стадлер сверился с блокнотом и удовлетворенно кивнул.
— Объясните наконец, в чем дело? Где вы его нашли?
Стадлер заглянул мне в глаза, и я заставила себя выдержать этот пристальный взгляд. Я уже ждала объяснений, но прошла минута, и Стадлер как ни в чем не бывало уткнулся в блокнот, с трудом погасив довольную улыбку.
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Я повысила голос:
— Так что же все-таки происходит? — Но настаивать у меня не хватило духу. Злость куда-то улетучилась. — Ничего не понимаю...
— Миссис Хинтлшем, — заговорил Линкс, — мы только что установили...
— Еще рано, — вдруг прервала его доктор Шиллинг и встала. — Я отвезу Дженни домой. Она перенервничала. Все объяснения — потом.
— Что вы установили?
— Идемте, Дженни.
— Не люблю секретов. Мне не нравится, когда обо мне кто-то знает то, чего не знаю я. Вы поймали его, да?
Доктор Шиллинг взяла меня под локоть, и я встала. Какого черта я напялила эти брюки? Я же сто лет их не носила, они мне вовсе не идут.
* * *
Все вели себя как-то не так. Дом наполнился новой энергией, словно шторы раздвинули, а окна распахнули. Конечно, мне ничего не объяснили: доктор Шиллинг отвезла меня домой и сдала скучающей женщине-констеблю. Вскоре подъехали Линкс и Стадлер. Они то и дело отходили в сторону и перешептывались, поглядывали на меня, но отворачивались, стоило мне перехватить взгляд. Доктор Шиллинг выглядела озабоченно.
— Вы могли бы позвонить мужу, миссис Хинтлшем? — спросил Стадлер, выйдя со мной на кухню.
— Позвоните сами.
— Нам надо поговорить с ним. Мы думали, начать лучше вам.
— Когда звонить?
— Прямо сейчас.
— Зачем?
— Надо кое-что прояснить.
— Сегодня мы приглашены на коктейль. Очень важное событие.
— Чем быстрее вы позвоните ему, тем раньше он освободится.
Я взяла трубку.
— Он разозлится, — предупредила я.
Он и вправду мгновенно разозлился.
* * *
Зазвонил телефон. Джош и Гарри из Америки, где сейчас было раннее утро. Слышно было так хорошо, как будто они звонили из автомата за углом. Гарри порадовал меня известием, что поймал в озере судака — не знаю, что это такое, — и учится управлять серфером. Джош ломающимся баском спросил, как дела дома. У него всегда срывается голос, когда он волнуется.
— Отлично, дорогой.
— Полицейские все еще там?
— Да, работа продвигается. — От этих слов во мне тоже вспыхнула надежда.
— А нам обязательно торчать здесь две недели?
— Дорогой, вам необходимо отдохнуть. Денег хватит?
— Да, но...
— А как с одеждой? Ничего не забыли? А, вот что: передай Гарри, что запасные батарейки для плейера у тебя в рюкзаке.
— Ага.
Я положила трубку, недовольная разговором. Мимо прошлепал Кристо, волоча за собой одеяло. С острым чувством вины я увидела, что он недавно плакал.
— Кристо! — окликнула я. — Хочешь обнять мамочку?
Он обернулся.
— Я не Кристо, а Александер, — заявил он. — А ты мне не мамочка. — Послышался мелодичный голос Лины, и Кристо вскинул желтоволосую голову. — Иду, мама! — откликнулся он и метнул в меня торжествующий взгляд.
* * *
Я сменила брюки на желтый сарафан с заниженной талией, вдела в уши сережки. Посмотрела в зеркало. Сегодня я не накрасилась. Лицо было осунувшимся и бледным, волосы встрепанными, глаза болезненно блестели, кожа напоминала сухую бумагу, на щеке выделялась длинная яркая царапина. Откуда она взялась? Я перестала узнавать саму себя.
* * *
Доктор Шиллинг велела мне съесть омлет, который сама приготовила, добавив зелени, припасенной к ужину. Ну и ладно. Я проглотила несколько кусков, почти не жуя, заедая их черствеющим хлебом. Только теперь я поняла, как проголодалась. Доктор Шиллинг наблюдала за мной, подперев ладонью подбородок, с таким видом, словно я ее озадачила. «Ничего, — думала я, — скоро я опять буду здесь хозяйкой, вычищу дом, позову рабочих, садовника, уборщицу, соберусь с духом и снова стану прежней Дженни Хинтлшем. Завтра. Начну прямо завтра». Но пока мне нравилось, что обо мне заботятся. Дом перестал быть моим, я просто сидела здесь и чего-то ждала. И все ждали, когда что-то случится.
Я открыла глаза. Повернулся ключ в замке, гулко хлопнула дверь, в холле послышались тяжелые шаги.
— Дженни! Дженс, где ты?
Мы с Грейс Шиллинг вскочили одновременно. Стадлер и Линкс опередили нас. Мы встретились с ними у лестницы.
— В чем дело? — нахмурился Клайв. От этого громкого, отрывистого голоса у меня сразу разболелась голова. Вдруг Клайв заметил на полу в холле коробку со своими драгоценными бумагами. Я увидела, как у него на лбу сердито запульсировала вена.
— Спасибо, что приехали, мистер Хинтлшем, — отозвался Стадлер. Ростом он был гораздо выше Клайва, а тот рядом с ним казался почти квадратным и злым.
— Ну?
Клайв обращался с ним как с подчиненным самого низкого ранга.
— Поговорим в полиции, — ответил Линкс.
Клайв широко раскрыл глаза:
— Что вы имеете в виду? Почему не здесь?
— Нам нужны показания. Удобнее взять их в полиции.
Клайв бросил взгляд на часы:
— Как угодно. Но если речь о пустяках, вам это так не пройдет.
— Прошу. — Стадлер придержал дверь. Клайв повернулся ко мне.
— Позвони Джан и объясни что-нибудь, — приказал он. — Что угодно, только не выставляй нас на посмешище. Предупреди Бекки. Поезжай на вечеринку и веди себя как ни в чем не бывало, ясно? — Я положила ладонь ему на плечо, но он злобно стряхнул ее. — Как мне все это надоело! Осточертело до тошноты.
Грейс Шиллинг последовала за ним, решительно застегнув длинный пиджак.
