А сам подумал: «Прав был Громобой насчет маленькой странности, за которую надо потянуть. Вот и вырисовалась настоящая картинка: Рыбака с пацанами грохнул не этот жалкий таксист, а серьезный профи, который одним ударом может убить человека, не оставив следов, и который знает специальные приемы обезоруживания противника!»
— Да, конечно! — кивнул Механик.
И это прозвучало, как подтверждение его мысли. Но Круглый продолжал размышлять: раз никакой драки не было и их убили такими же хитрыми приемами, как эти «клещи», то кто навел тень на плетень? Кто склонил эксперта к изменению выводов? Похоже на почерк того же Громобоя… Но зачем?
У него не было ответа на этот вопрос. Пока. Но он уже чувствовал себя Шерлоком Холмсом, идущим по следу, который неминуемо приведет его ко всем ответам.
Глава 4
Ориентир — монстр
Довольно большая территория на Юго-Западе Москвы, обнесенная высоким бетонным забором, не имела вывески или каких-либо обозначений, но практически не привлекала внимания. Собственно, ничего особенного, что могло бы броситься в глаза, там и не было. Забор и забор… Судя по высоко торчащим могучим елям, тополям и раскидистым дубам, за забором находился старый парк. А мало ли для каких целей он предназначен? Там может быть пансионат для преклонного возраста актеров, которые провели бурную жизнь, нежась в лучах славы и кружась в вихрях удовольствий, а потому не удосужились обзавестись семьями и доживают свой век в сиротском одиночестве. Мог находиться закрытый дом отдыха или санаторий для ответственных работников МИДа и высоких зарубежных гостей, или тренировочная база для спортсменов олимпийского резерва, или… Впрочем, случайному прохожему некогда думать о вещах, которые его не касаются, тем более что глухой забор вскоре заканчивался и появлялись другие поводы для необязательных размышлений.
Правда, опытный взгляд сразу выделит крепкий приземистый КПП с низкими, вытянутыми окнами на направлениях вероятной атаки, делающими его больше похожим на пулеметный ДЗОТ. Узнает железные ворота — зеленые, с легко угадывающимися выпуклыми звездами, которые, вообще-то, обычно выделяются ярко-красным цветом: такие ворота ставятся на въезде в воинские части по всей стране — от Моздока до Мурманска, только здесь их немного замаскировали, закрасив красную краску зеленой и тем самым, не выйдя из жестких бюджетных рамок, вроде бы соблюли какую-никакую конспирацию. Этот внимательный, проницательный взгляд рассмотрит перед воротами лежащую до поры вровень с асфальтом противотаранную систему «Барьер», способную вмиг подняться перед нежелательным, потенциально опасным транспортом, и заметит выглядывающие кое-где над забором краешки колец колючей проволоки «егоза»…
Обладатели опытных взглядов, конечно, догадываются, что за забором на самом деле не санаторий, не дом привилегированных престарелых, не пансионат и не спортивная база, а так называемая «спецточка», где встречаются и проводят секретные совещания солидные люди, которым нежелательно «светиться» в присутственных местах и даже в режимных ведомствах и которым необходима уединенность общения и строгая конспирация.
А если человек не только опытный, но и конкретно осведомленный, то он точно знает, что перед ним спецобъект Министерства обороны № 8268, для еще большей маскировки именуемый в официальных документах и компетентных кругах «Гвоздика». Казалось бы, этот легковесный топоним больше подойдет для цветочного рынка или оранжереи, чем для строгого мира секретов и конспирации, но специфичность названия, как это нередко бывает, обуславливалась особенностями личности большого военного начальника, благодаря которым он и сам имел прозвище Цветовод, настолько же далекое от его бетонно-броневой должности, насколько близкое душе, в которой, как говорили злые языки, до сих пор живет любовь к розам и гвоздикам, на которых он вроде бы создал первоначальный капитал в своей пусть и не боевой, но напряженно-торговой молодости.
Около полудня на объекте началось движение: без двадцати двенадцать через КПП без малейшей задержки, беспрепятственно проехала одна машина, а за ней с интервалами в несколько минут — еще четыре. Это были черные «Волги» с наглухо, против всяких правил, затонированными стеклами; рассмотреть, сколько пассажиров и кто именно находится внутри, не было никакой возможности. Конечно, неискушенный человек скажет, что по автомобилям можно судить о том, кто на них приехал, но в данном случае это поверхностное и наивное суждение, потому что транспорт был специально обезличен: и давно устаревшие, несмотря на легкое бронирование и форсированные движки, «Волги», и их номера, не соответствовавшие тем, с которыми обычно ездят их пассажиры.
По идеально ровному асфальту тенистой аллеи машины проехали в глубину территории и, объехав круглую цветочную клумбу, остановились на площадке возле приземистого двухэтажного здания, явно построенного по проектам советской номенклатурной архитектуры и столь же явно капитально отремонтированного по стандартам двадцать первого века. Впрочем, тяжелые портьеры, наглухо завешивающие большие — во весь фасад — окна, явно были приобретены еще в то, давно ушедшее время.
Вокруг здания, зорко осматриваясь вокруг, стояли и прогуливались несколько молодых мужчин из внутренней охраны, в штатской одежде, которая, собственно, не скрывала их военной выправки и спрятанного под пиджаками серьезного оружия: двадцатизарядных «стечкиных» или пистолетов-пулеметов «Кедр».
Судя по тому, что при виде прибывших охранники принимали стойку «смирно», они хорошо знали немолодых солидных людей с генеральскими погонами на оставленных в шкафах мундирах, а сейчас в гражданских костюмах от «Бриони», которые полюбили в последнее время руководители высокого уровня. Те доброжелательно-снисходительно кивали в ответ и, не задерживаясь, проходили в здание, а сопровождавшие их «прикрепленные» — личные телохранители, — держа в руках телефоны хозяев, остались разговаривать с местной охраной, не переставая наблюдать за окружающей территорией, которую они, впрочем, хорошо знали.
Много цветов, ухоженные газоны, чистые дорожки — плод трудов невидимого обслуживающего персонала. За административным корпусом — круглая вертолетная площадка; тут и там проглядывают в густой зелени симпатичные коттеджи, временных обитателей которых, как правило, никто не видит.
— А кто вон там, в беседке у вас прохлаждается? — спросил бдительный «личник», для точности вопроса указав рукой направление.
Неподалеку, в небольшом круглом павильоне с остроконечной крышей, похожем на беседку для игры в шахматы в обычном парке, сидел сугубо гражданский по одежде и манерам мужчина, который явно чувствовал себя не в своей тарелке и постоянно оборачивался на гул приезжающих машин, как будто ожидал, что его вот-вот вызовут «на ковер». Поношенный пиджак и просиженные до блеска брюки дополнялись нелепой шляпой с опушенными полями и круглыми очками в проволочной оправе.
Рядом с ним стоял комендант спецобъекта 8268 и пытался вести светскую беседу культурно-развлекательного характера. На таких «точках» посторонним нельзя находиться без присмотра и постоянного контроля. Надо сказать, что посторонних здесь обычно и не бывает, а уж если и появляются — сразу ясно: это не простой гость, значит, важная птица залетела в секретный заповедник… И приставляют к нему для вежливого и деликатного обхождения да скрашивания времени ожидания не простого охранника, а главного. Который, конечно, тоже дипломатическими способностями не блещет, но на фоне остальных — все же повежливее и потактичнее, а потому при случайно-резком движении подопечного воздержится от расслабляющего удара в печень и захвата руки с броском через спину…
Однако двум собеседникам очень трудно вести разговор, когда ни одному, ни другому нельзя ни задавать вопросы, ни отвечать на них. Комендант заговорил было о футболе, да гость, оказалось, не болел ни за одну из команд. К тому же он не охотился и не рыбачил, правда, увлеченно собирал грибы, но в этой сфере уже инициативный собеседник был некомпетентным. Так и ждали молча, что ни нормативными документами, ни нормами морали не возбранялось.
