— Нет, не книгу. Я занимаюсь исследованиями для клиники на Пятой авеню. Мистер Арчер сказал, будто у вас там возникли проблемы.
На лице Алексис неожиданно появилась улыбка, и ее холодность исчезла. Это была злая улыбка — такие появляются на лицах девочек, когда они собираются перехитрить плохого мальчика, знакомого по колледжу. «Ее спокойствие было наигранным, — поняла Лейк, — тонкой, хрупкой оболочкой женской ярости».
— Не проблемы — во множественном числе, а всего одна проблема. Эти люди совершенно испортили мне жизнь.
— Как?
— Простите, что говорю загадками, но я все еще немного смущена. — Теперь голос Алексис звучал резко, словно она была напряжена. — А вы почему всем этим занимаетесь и почему ждете от меня помощи?
— У еще одного человека, имевшего отношение к этой клинике, появились подозрения. Если там что-то нарушают, это нужно предать огласке.
— Ах какие мы сознательные граждане! — поддразнила ее Алексис.
«Я теряю очки, — забеспокоилась Лейк. — Надо подойти к делу по-другому».
— Вы не можете сказать, какую процедуру назначил вам доктор Шерман? Экстракорпоральное оплодотворение?
— О, мы просидим здесь всю ночь, если я стану вдаваться в такие подробности, — ответила Алексис. Она выдавила такую напряженную фальшивую улыбку, что казалось — ее щеки вот-вот лопнут. — Сначала я прошла через внутриматочное осеменение, иногда с любовью называемое осеменением по методу спринцовки. Это когда в вас впрыскивают сперму с помощью пластикового катетера. Затем был гормональный коктейль, который кололи мне в живот. И не надо забывать про прогестероновые суппозитории. Это было очаровательно. И наконец, мы добрались до экстракорпорального оплодотворения.
— Вы так молоды. В чем состояла проблема?
— У меня были кисты на яичниках — это оказалось для меня полным и окончательным шоком. У меня не только никогда не было никаких симптомов, а даже более того: я успешно забеременела несколько лет назад. Как выяснилось, моя первая беременность стала отрицанием закона вероятности, и шансы на то, что я забеременею естественным путем вторично, оказались почти нулевыми.
Лейк непроизвольно обежала глазами комнату в поисках следов присутствия ребенка. На столике красного дерева у противоположного конца дивана в серебряной рамочке стояла фотография недавно научившегося ходить ребенка. Девочке было года полтора. Со своего места Лейк не могла разобрать черт ее лица, но обратила внимание на облако волос, таких светлых, что они казались почти белыми.
— Да, — кивнула Алексис, уловив ее движение. — Это моя дочь Шарлотта.
— Ей сейчас около трех? — спросила Лейк. Но когда она произнесла эти слова, ее охватило мрачное чувство. Ничто больше не свидетельствовало о том, что в доме есть ребенок.
— Нет, — ответила Алексис. — Она умерла от менингита, когда ей было полтора года.
Ее слова отозвались у Лейк болью в груди.
— Ужасная история, — сказала она.
— У вас есть дети?
— Двое.
Алексис посмотрела на Лейк, и ее глаза неожиданно расширились и стали пустыми. Какое-то время она выглядела как персонаж фильма ужасов, как мать, чьих детей похитили инопланетяне или навсегда унесли гремлины, прячущиеся в щелях деревянных полов.
— Тогда вы по крайней мере сможете понять, что я испытала, — сказала Алексис. — Честно говоря, некоторые считают, будто мое горе не так уж и велико, поскольку Шарлотта не успела стать личностью.
— Как это ужасно… — вздохнула Лейк. — И… и я полагаю, больше вы так и не смогли родить ребенка?
— Очень правильное предположение. — На лице Алексис опять появилась злобная улыбка. — О, доктор Шерман заверял меня, что я рожу. У меня было полно яйцеклеток — по его словам, «изобилие здоровых яйцеклеток», — и получить зародыш в пробирке для его пересадки в мою матку было просто вопросом времени. После четвертой попытки я готова была обратиться в другую клинику, но Шерман буквально настоял на том, чтобы я осталась. Он просто знал: все получится. И потому я по глупости дала ему еще один шанс, затем еще один. Но все закончилось полным провалом.
— Но почему не обратиться в другую клинику теперь? У них у всех разная специализация. Может, вам повезет в одной из более крупных клиник.
— Я собиралась обратиться куда-то еще — в Корнелл, кстати говоря, — но мой муж ударился в бега. Он вовсе не считал лечение бесплодия забавой, хотя трудно понять почему. Он колол меня каждую ночь в задницу, наблюдал, как я толстею от препаратов, словно Джабба Хат,[4] а затем превращаюсь в истеричную маньячку. Что здесь плохого?
Лейк чуть было не скривилась.
— А что, если родить ребенка без мужа? — спросила она. — Клиника заморозила ваши эмбрионы?
— Там было полно эмбрионов, более чем достаточно, но Брайан не дал мне разрешения использовать их. Он нашел другую, и ему стал не нужен ребенок от меня.
Лейк кусала губы и думала.
— Когда вы сказали продюсеру Арчера, что клиника использует людей, то имели в виду принуждение вас к лечению, которое имело мало шансов на успех? — спросила она.
Алексис напряженно следила за Лейк. К ней вернулась осторожность.
— Отчасти, — ответила она.
— Было что-то еще? Они когда-нибудь… э… заставляли вас переплачивать?
Алексис какое-то мгновение молча смотрела на Лейк.
— Я поделилась с вами огромным количеством информации, — наконец сказала она. — И мне нечего добавить.
Она встала со стула, давая Лейк понять, что той пора уходить.
— Но я хочу помочь, — сказала Лейк, тоже поднимаясь. — Действительно хочу.
— Вы говорите, что хотите помочь, но отказываетесь раскрыть ваши планы, — сказала Алексис, выходя из гостиной.
Лейк шла следом за ней. Она начала протестовать, но понимала: все это напрасно. Алексис сказала то, что собиралась сказать. Когда они дошли до входной двери, Алексис распахнула ее.
— Приятного вам вечера, — сказала она ровно, когда Лейк вышла из квартиры.
— Спасибо, что поговорили со мной. Я бы хотела знать…
Алексис опять расцвела напряженной фальшивой улыбкой:
— Как говорят французы, ищите женщину. — И захлопнула дверь перед лицом Лейк.
«Ищите женщину».
Что Алексис имела в виду? В старых детективах эта фраза подразумевает, что причиной несчастий обычно бывает женщина, но Алексис вряд ли использовала клише в прямом смысле. Скорее намекала на некую тайну, которую не захотела раскрыть. Лейк ехала в лифте, прислонившись к стенке. Она была на расстоянии вытянутой руки от разгадки, но Алексис недостаточно доверяла ей, чтобы поделиться всей имеющейся у нее информацией. Значит, Лейк придется заглянуть в медицинскую карту Алексис и попытаться найти решение самостоятельно.
Было почти сумеречно, когда она вышла из такси у своего дома, — это было ее любимое время дня летом. Сегодня, однако, у нее вновь появились страхи. Скоро надо будет ложиться спать, и, возможно, опять придет таинственный человек, звонивший вчера в дверь. Прежде чем войти в дом, она быстро осмотрелась и увидела только двух мальчиков, еще не достигших подросткового возраста, — они играли в мяч для гольфа у соседней двери.
— Все в порядке, миссис Уоррен? — спросил консьерж Боб, когда она вошла в вестибюль. Он, должно быть, видел, как она оглядывала улицу.
— Да, спасибо, Боб, — кивнула Лейк. — Просто я немного нервничаю из-за случившегося. Знаете, доктора, с которым я работала, убили.
— А с полицией все прошло хорошо?
«Великолепно, — подумала она. — Не хватало только, чтобы Боб рассказал о полиции Джеку».
— О, детективы просто разговаривают со всеми, кто работает в клинике. Чтобы собрать больше информации. Все это сплошная рутина.
Боб смотрел на нее, и его лицо словно сжалось. Он вынул из кармана пиджака маленькую визитную карточку и протянул ей.
— Они сегодня опять приходили, — серьезно сказал он.
Лейк, беря карточку, выдавила улыбку.
— Ну, это лишь контрольный визит, — сказала она. — Им просто нужно разузнать все, что можно, о докторе… Спокойной ночи.
Спеша к лифту, она украдкой взглянула на карточку. Это была визитка Маккарти с номером мобильника. Шариковой ручкой было написано: «Пожалуйста, позвоните мне».
«Вот так они и заставляют людей признаться во всем, — думала она, поднимаясь к себе на этаж. — Приходят домой опять и опять, задают неожиданные вопросы, и появляется чувство, словно вы готовы раскрыться перед ними». Или, гадала она, могли появиться какие-то новости — копы узнали о чем-то связывавшем ее с Китоном. Внезапно у нее перехватило дыхание.
Заперев дверь квартиры, Лейк снова подтащила к ней столик из холла и налила себе большой бокал вина. И прежде чем набрать номер Маккарти на блэкберри, сделала два больших глотка.
