Навстречу им вышел агент ФБР и, не потрудившись представиться, повел их к стоящим неподалеку двум другим фэбээровцам. Одним из них оказался старый знакомый Норман Коркс, тот самый, которому Джастин свернул челюсть. Он приветствовал Джастина сдержанным кивком, но ни слова не сказал. Зато подал голос другой, по словам Билли только что прибывший прямым рейсом из Вашингтона.
— Зрелище не из приятных, — начал спецагент Зак Флетчер.
Джастин молча кивнул. И тогда его подвели к яме, где лежала Ванда Чинкель. Одежды на ней не было, по всему телу страшные синяки. Грудь и живот в потеках крови, то же самое с правой рукой и левым плечом. У Джастина перехватило дыхание. Потом кое-как, понемногу, делая короткие прерывистые выдохи, пришел в себя.
— Вы с ней встречались днем, — сказал агент Флетчер.
Джастин кивнул снова. Говорить он пока не мог.
— О чем вы беседовали?
— А как-нибудь в другой раз это обсудить нельзя? — наконец выдавил он, не в силах отвести взгляд от неподвижного тела.
— Нельзя, к сожалению, — ответил Флетчер. — Присмотритесь повнимательнее.
Агент, пожелавший остаться неизвестным, щелкнул кнопкой фонаря и направил его прямо на Ванду. Джастин присмотрелся. Он никогда не видел ее обнаженной при жизни, и разглядывать ее в таком виде после смерти показалось ему кощунственным. Он заставил себя охватить взглядом все тело сразу — так легче было представить, что перед тобой не человек, а некий предмет. Он часто пользовался этим приемом, когда приходилось выезжать на убийство. И только теперь, посмотрев на нее таким отстраненным взглядом, он понял: на руке, плече, груди и животе никакие это не потеки крови… Это слова! Написанное разбиралось с трудом — буквы нечеткие, кровь местами размазана, засохла или смешалась с грязью, но все же он прочитал. А прочитав, в изумлении глянул на агента Флетчера.
— Что, по-вашему, здесь написано? — спросил тот.
— Кто это написал?
— Похоже, она сама. Судя по ее руке.
Луч фонаря сдвинулся чуть в сторону, и Джастин увидел у правой руки Ванды осколок стекла.
— Здесь полно битых бутылок и банок. Видимо, уже умирая, она разрезала палец осколком и как могла написала это послание на единственно доступном холсте.
— На собственном теле. Собственной кровью.
Флетчер кивнул.
— Наверное, ей это было очень нужно, — и повторил: — Что здесь написано?
— Вот это, кажется, «JW», — разобрал Джастин. — А дальше «payback». Прописными и строчными буквами пополам. «C» пропущена. Потом похоже на «Hades». А это вроде «Ali».
«Hades» тоже состоял наполовину из прописных букв, наполовину из строчных. «Ali» не вызывал сомнений — «A» большая, палочка «l», почти такое же «i», совсем бледное, сходящее на нет. Его Ванда, видимо, написала из самых последних сил. Джастин повторил вслух все целиком:
— «JW, payback, Hades, Ali».
— У меня то же самое, — подтвердил Флетчер. — Вам понятно, что это означает?
Джастин, глядя на тело, а не на Флетчера, ответил:
— Вроде бы. Не все. JW — мои инициалы: Дж. У. Джастин Уэствуд. Полностью писать не было времени, поэтому она ограничилась первыми буквами.
— Мы тоже так решили. Поэтому вас сюда и вызвали. А «payback» в каком смысле?
— «Расчет». Это из нашего с ней разговора. Когда мы сидели в машине. Я полагал, что она передо мной в долгу. И мы говорили о том, что нужно сделать, чтобы расчет стал окончательным и полным.
— Кто с кем должен был рассчитаться?
— Она со мной.
— А не вы?
Джастин, не веря своим ушам, покачал головой.
— Вы что, решили, ее убил я? Из мести? Вы думаете, она это имела в виду?
— Попробуйте меня разубедить.
— А вы послушаете? — усомнился Джастин.
— О чем вы с ней днем разговаривали?
Джастин решил, что скрывать не имеет смысла. Слишком много загадочного накопилось в убийствах Эвана Хармона и Рональда Ла Салля, а теперь к ним придется добавить и Ванду Чинкель. То, что он на подозрении у ФБР, его не испугало. О себе он как-нибудь позаботится. Главное сейчас — узнать, что творится. А узнать можно только одним способом — начать говорить самому.
— Я приехал по просьбе родственницы, Виктории Ла Салль, — начал Джастин. — Полагаю, нет нужды объяснять вам зачем?
— Потому что ее мужа убили. И чем, по ее мнению, вы могли ей помочь?
— Не знаю. Разобраться, почему так произошло.
— И как успехи?
— Пока никак. Я только начал, поговорил кое с кем. Когда Билли меня вызвал, я сидел в офисе Рональда Ла Салля, беседовал с его подчиненными.
— Хотели выяснить что-то конкретное?
— Нет, лишь бы зацепиться. Пока забрасываю сеть наугад, вдруг что и выловлю.
— Что узнали от Ванды насчет убийств?
— Ничего. Молчала как рыба. А меня она позвала предупредить, чтобы я в это расследование не лез.
— Почему?
Джастин вздохнул.
— Для моего же блага…
Флетчер посмотрел на него вопросительно.
— Понимаете, у нас с ней были сложные отношения. Приятельские, но все же на многие вещи мы смотрели по-разному. Иногда наши с ней задачи друг другу противоречили.
— Вы думаете, что оказались в Гуантанамо по ее вине?
— Я не думаю. Я знаю, что это с ее ведома. Фактически она меня туда и упекла.
— И вам это не нравится.
— Нет. А вам бы понравилось?
— И вы убили ее, чтобы отомстить.
— Я ведь вам уже сказал, «расчет» — это из нашего с ней разговора. Она думала, своим предупреждением держаться подальше делает доброе дело. — Джастин снова предпочел выложить все без утайки, догадываясь, что агент Флетчер так и так в курсе. — Имелся в виду не один Ла Салль. Меня подключили к расследованию убийства Эвана Хармона в Лонг-Айленде.
— Насколько мне известно, вас подключили не только к расследованию.
— А вот это беспочвенные домыслы. Ванда знала, что это не так. И велела мне в это дело тоже не соваться.
— Потому что два убийства связаны между собой?
— Она не сказала. Однако вывод напрашивается.
— И этого хватило, чтобы загладить перед вами вину?
— Нет. Я объяснил ей, что до этого еще далеко.
— То есть на расчет ее предупреждение не тянуло?
— Именно.
— И в своем послании она не указывает на вас как на убийцу?
— Нет. Это всего лишь логическое завершение нашего утреннего разговора.
Он перевел взгляд на неподвижное тело.
— Послание не про меня, а для меня.
— Hades и Ali. Два имени. Этим она хотела вернуть вам долг?
— Видимо, да.
— Тогда что эти имена значат?
Джастин покачал головой.
— Абсолютно без понятия.
Еще около двух часов Джастин провел с агентом Флетчером и Билли Ди Пецио в полицейском управлении. Сначала пришлось рассказать подробно о своих передвижениях после встречи с Вандой, чтобы они могли сопоставить. Разобрали по косточкам каждое слово из разговора в машине. Так и эдак вертели «Гадеса» и «Али», но приткнуть их ни к чему не удалось. Джастин старался как мог, чтобы пролить свет на последнее убийство, и рассказал все как было — за исключением одной мелкой подробности. Об утренней встрече с Бруно Пекоцци Джастин предпочел умолчать. Почему, он и сам не знал. То ли чтобы оградить великана от неприятностей, то ли чтобы не рыть Бруно яму, которую тот ничем не заслужил. Или заслужил? Ванда, похоже, вела к тому, что Бруно сыграл в убийствах определенную роль. И пока Джастин не узнает, какую именно, лучше помалкивать.
Без четверти час Флетчер наконец разрешил ему идти, а Билли на прощание сказал, что он с Джастином еще потолкует. Флетчер добавил:
— К совету Ванды лучше прислушаться.
— В смысле не лезть? — уточнил Джастин.
— Вот-вот.
— Я буду иметь в виду.
— И все равно не прислушаетесь?
— Нет, — ответил Джастин.
— Тогда окажите мне услугу.
— Вы хотите, чтобы я оказал услугу ФБР?
— Ладно, — поправился Флетчер, — назовем это предложением.
— Слушаю.
— Поработайте с нами.
Джастин постарался не выдать удивления.
— Я, похоже, не расслышал. Что вы сказали?
— Ванда Чинкель всегда все делала открыто. Строго по правилам. А тут вдруг такие нестыковки. Отступления.
— В смысле?
— Ваш контакт с агентом Корксом. Правда, физический контакт вряд ли предполагался, но эту мелочь мы опустим. Ванда послала своего подчиненного перехватить вас, сохранив это в тайне. Не хотела, чтобы в Конторе узнали. Почему?
— Она сказала, что я «меченый» и в Конторе ее за беседы со мной по головке не погладят.
— Ерунда! — отрезал Флетчер.
— Так она сама объяснила.
— Да верю я, верю, что она так объяснила! Но это полная чушь. Ладно, мы с вами кое-что не поделили, было дело, в какой-то момент вы нас просто достали. И что, нам теперь разбегаться с воплями: «А-а, вон он идет, огромный ужасный серый коп из крохотного городишки, спасайся кто может!»? Не отвечайте, я сам отвечу. Нет. Вы нам по барабану.
