Гром повернулся и протянул Кате руку. Вдруг он увидел взметнувшееся кверху облачко пыли от выдернутого кайла и черную тень, зависшую над дырой лаза.
— Быстрей! — прикрикнул Гром.
Катя схватила его за руку, и он рывком втянул ее внутрь. И снова кайло вошло в грунт. И снова Катя ничего не заметила.
— Ой, зачем так дергать! — недовольно воскликнула она. — Мне больно!
— Могло бы быть больнее, — заметил Гром. — Ползи за мной. Быстрее!
Они проползли вперед еще метра три. Гром осветил фонарем стены шахты. Затем высветил лучом проем в дощатой стене. Вниз вела шаткая деревянная лестница, уходящая в узкий люк.
— Надо перейти на вон ту железную лестницу, — сказал Гром. — По ней выберемся. За мной!
Гром на корточках пробрался вперед, встал и, сгорбившись, подошел к лестнице. Катя проползла за ним и тоже поднялась. Гром поставил ногу на лестницу, но Катя вдруг заявила:
— Я за тобой не полезу.
— В чем дело? — с усмешкой спросил Гром. — Опять клаустрофобия?
Катя помотала головой:
— Нет. У меня… короткая юбка. Можно я первой полезу?
Гром наклонился, заглянул в темный люк и посветил в него фонарем.
— Но мы не знаем, что там, — неуверенно проговорил он. — Не боишься?
— Нет. Полезу первая.
— Не думал, что ты такая скромница. Ну валяй.
Гром отошел в сторону, пропуская Катю к люку. Девушка перебралась на лестницу и стала медленно спускаться вниз. Гром последовал за ней. Вдруг он остановился и посветил фонарем вниз. В сантиметре от Катиных дорогих итальянских сапожек он увидел две огромные руки, торчащие из люка и готовые схватить Катю за ноги.
— Назад! — рявкнул Гром.
Катя остановилась и задрала голову:
— Зачем?
Огромные пальцы схватили Катю за ногу. Катя завопила и затрясла ногой, пытаясь вырваться.
— Давай! — кричал Гром. — Борись!
На мгновение хватка чудовища ослабла. Катя выдернула ногу и случайно ударила по крышке люка. Крышка с грохотом захлопнулась. От испуга Катя сорвалась с лестницы и прыгнула на крышку.
— Молодец! — похвалил Гром.
Но радоваться было рано. Ужасный удар снизу по крышке люка подбросил Катю вверх. Она закричала. Гром в мгновение ока спрыгнул на крышку и уперся руками в лестницу. Удары продолжали сотрясать крышку.
«Этот парень силен, как медведь», — пронеслось в голове у Грома.
Он поискал глазами какой-нибудь упор, но ничего подходящего не обнаружил. Тогда покрепче взялся за лестницу и, поднатужившись, оторвал ее от стены. Повозившись с полминуты, он сумел использовать лестницу в качестве упора, зафиксировав ее нижние ножки на крышке люка.
— Уходим! — скомандовал Гром.
Он схватил Катю за руку и потащил за собой. Вместе они пробежали по деревянному настилу и перебрались по металлической лестнице на висящую в шахте клеть. За спиной у них по-прежнему раздавались оглушительные удары. Катя села на пол клети, сжала голову ладонями. Удары смолкли, видимо, монстр разгадал их маневр. Гром посмотрел, на какой высоте подвешена клеть. Отметка показывала стометровую глубину.
— Трудно поверить, но под нами стометровая пропасть, — сообщил он Кате.
— А вот без этой информации я могла бы и обойтись, — откликнулась девушка и стиснула зубы.
— Надеюсь, у тебя нет боязни высоты, — усмехнулся Гром. Подумал и добавил: — Зато здесь он нас не достанет.
Некоторое время оба молчали. Катя подползла к краю клети и осторожно посмотрела вниз.
— Ну как? — спросил Гром. — Впечатляет?
— Не очень, — ответила Катя. Она села на дощатый пол и обхватила колени руками. — Что будем делать дальше?
Гром пожал плечами:
— Пока не знаю. Надо подумать.
— Что ж, думай, — хмуро согласилась Катя. Она вгляделась в лицо Грома и вдруг спросила: — Слушай, мыслитель, а как тебя зовут?
— Гром.
— Нет, по-настоящему.
— Виктор.
— Хорошее имя, — одобрила Катя. — В переводе значит «победитель». — Она немного помолчала. Потом снова приступила к допросу: — Слушай, Виктор, а ты профессиональный грабитель?
Гром кивнул:
— Угу. Недавно устроился на эту работу.
— Ну и как работа?
Гром усмехнулся:
— Как видишь, неплохая.
— А как насчет зарплаты?
— Так же, — ответил Гром. — Платят сдельно. Но крайне нерегулярно. А ты студентка?
Катя улыбнулась и кокетливым жестом откинула со лба прядку волос.
— Уже нет. Но спасибо за комплимент.
— Значит, работаешь, — сказал Гром. — Наверно, каким-нибудь менеджером?
— Почему ты так решил?
— Да все, кто получает образование, становятся менеджерами. Даже обыкновенная секретарша сейчас называется офис-менеджером.
— Тогда ты угадал, я работаю секретарем в прокуратуре, — соврала Катя.
Виктор удивленно посмотрел на нее, криво усмехнулся и заметил:
— Н-да, давненько мне не везло так, как сегодня.
— А что тут плохого? — пожала плечами Катя. — Теперь у тебя в прокуратуре связи.
— Надеюсь, больше они мне не понадобятся, — мрачно ответил Гром.
Катя прищурила глаза и с любопытством поинтересовалась:
— А ты что, сидел?
— Довелось, — неохотно ответил Гром.
— За грабеж?
Он покачал головой:
— Нет. Пристрелил одного мерзавца.
— В армии?
Гром тихо засмеялся.
— Вот это да! Откуда такая проницательность?
Катя пожала плечами:
— Да эти твои словечки — «разведка, пленные». Догадаться нетрудно. Где ты служил?
— На флоте, в морской пехоте. Правда, и по суше немало пришлось походить. И даже поползать.
Глаза Кати сверкнули.
— Здорово! — бодро сказала она. — Значит, мы отсюда выберемся.
— Откуда такая убежденность? — уточнил Гром, с любопытством глядя на девушку.
— А по-другому и быть не может. Ведь девиз морской пехоты: — «Там, где мы, там победа!»
Гром подозрительно прищурился.
— Откуда знаешь? — резко спросил он.
— Книжки читаю, — просто ответила Катя.
— Ты? Книжки?
— А что, не похоже? Да я с детства обожаю читать. Еще в двенадцать лет прочла всего Жюля Верна и Стивенсона!
— Вряд ли это нам поможет, — со вздохом заметил Гром. — Лучше бы ты прочла пособие по выживанию на необитаемом острове. Больше проку было бы.
Катя хотела вспылить, но передумала, лишь махнула рукой. Как ни крути, а толку от Жюля Верна и Роберта Стивенсона здесь и впрямь было мало.
Ей вдруг представилось мертвое лицо Ольги. И то, как этот монстр… или кто он там такой… закрыл ей глаза. А потом она вспомнила потерянную жемчужную сережку. Выходит, этот страхолюдина нашел сережку в туннеле и решил вернуть Ольге? Но почему? Может быть, он неравнодушен к женщинам? Что ж… в принципе, его очень легко понять. Черт его знает, сколько дней, месяцев или лет он шатается по этим сырым туннелям. Тут поневоле одичаешь.
Так, может, он и Костю убил из-за того, что тот плохо обращался с Ольгой? А что, вполне логично. Тогда выходит, что никакой он не монстр, а рыцарь!
Мысль эта была Кате приятна.
«Значит, он любит женщин, — подумала она вновь. — Это хорошо. Случись что, на этом вполне можно сыграть. Если уж Ольга ему понравилась, то я тем более понравлюсь. Уж что-что, а дурить головы мужикам умею. В этом деле я настоящий профессионал. Вернее, профессионалка», — с усмешкой поправила себя Катя.
Гром заметил перемену на ее лице и спросил:
— Чего веселишься?
— Ничего. Просто кое-что вспомнила.
— Думаешь, он тебя не тронет? — поинтересовался вдруг Гром.
Лицо Кати вытянулось от изумления.
— Я что, говорила вслух? — спросила она.
Гром покачал головой:
— Нет. Просто я немного умею читать мысли. На войне это здорово помогает. А у тебя и читать ничего не надо — все на лице.
Девушка нахмурилась.
— Я вижу, у тебя много талантов, — едко заметила она.
— Хватает, — кивнул Гром. — Только зря надеешься. У него в берлоге стоят банки с глазами. Думаю, среди них столько же женских, сколько и мужских.
— С чего ты взял? — насторожилась Катя.
— Уж слишком красивые были глазки, — ответил Гром и улыбнулся: — Почти такие же красивые, как твои.
Катя фыркнула и отвернулась. Но долго не выдержала: снова посмотрела на Грома и спросила с иронией в голосе:
— А твой товарищ тебя бросил?
— Что значит — бросил? Я что, окурок?
Катя пожала плечами:
— Ну, не знаю. Мне просто так показалось.
Гром вдруг наклонился к Кате. Так наклоняется мужчина, когда хочет поцеловать женщину. Катя, пересилив себя, отстранилась.
— А тут правда сто метров? — спросила она.
Гром пожал плечами и с досадой произнес:
— Не знаю.
— Дай фонарик, я посмотрю.
Гром покачал головой:
— Нет. Не надо светить.
— Ну тогда я и без фонарика обойдусь.
