– Он? – крикнул Зэк со второго этажа.
– Нет, – крикнул в ответ Ченко, – какой-то богатый парнишка гоняет в свое удовольствие.
Четверо – впереди Ричер – шли гуськом по краю дорожного покрытия. Слева от них поднималась высокая проволочная ограда камнедробильни, справа, через дорогу, лежали широкие поля. Мертвую тишину нарушало одно только шипение оросительных установок. Там, где ограда заворачивала под прямым углом на восток, Ричер всех остановил, подняв руку. Точно по диагонали находился северо-западный угол дома. Северный и западный фасады просматривались под углом в сорок пять градусов. Тускло мерцала луна.
Ричер показал Кэшу на основание углового столба:
– Твоя позиция. Изучи.
Кэш опустился на колени в траву, включил прицел ночного видения и поднял винтовку. Медленно поводил дулом влево-вправо, вверх-вниз.
– Три этажа и подвал, – прошептал он. – Высокая крутая черепичная крыша, много окон, просматривается выходящая на запад дверь. Нигде ни единого укрытия. На пустоши ты будешь заметен, как жук на простыне.
– Камеры?
– Под карнизом. Одна на северном фасаде, другая – на западном. Можно заключить, что на двух других, которых не видно, то же самое.
– Теперь слушай, – сказал шепотом Ричер. – Я займу исходную позицию. Ждем, когда Франклин вернется и наладит связь. Тогда я начинаю движение. Если дела пойдут не лучшим образом, стреляй по камерам. Это их притормозит.
– Никак нет, – произнес Кэш. – Я не стану сажать настоящие пули в деревянное строение, мы же знаем, что там держат в заложниках гражданское лицо.
– Ее заперли в подвале, – возразил Ричер.
– Или на чердаке.
– Ты же будешь вести огонь по карнизам.
– Вот именно. Она на чердаке, слышит выстрелы, лезет на крышу – прямо под пули.
– Сержант, тебе говорили, что для морпеха ты чертовски осторожен?
Кэш промолчал. Ричер снова выглянул из-за угла ограды.
– О'кей, – сказал он, – новый план. Следи за окнами на западном фасаде. Заметишь вспышку выстрела – открывай огонь на подавление. Можно считать, что заложницу не станут держать в одном помещении со снайпером.
– Ты можешь быть уже в доме, – возразил Кэш.
– Неудивительно, что ты занял только третье место, – сказал Ричер. – Какой-то ты скучный.
– Ладно, замечаю огонь противника – отвечаю огнем.
– Кто, как ты думаешь, будет вести оттуда огонь, кроме противника? Ты же дал мне всего один чертов нож.
– Вечно эти армейские придираются, – заметил Кэш.
– А мне что делать? – спросила Хелен.
– Пригнуться, выйти за угол ограды и затаиться напротив дома. Там они вас не заметят – слишком далеко. Телефон держите наготове. Если понадобится их отвлечь, я попрошу вас чуть пробежать в сторону дома и обратно. Это безопасно.
– А мне? – спросила Янни.
– Останетесь с Кэшем. Струсит – всыпьте ему по заднице.
Все замолчали.
– Все ясно? – спросил Ричер.
– Все, – поочередно откликнулись остальные.
Ричер шагнул в темноту.
Не замедляя шага, он сошел с дороги, пересек обочину, каменистую насыпь и направился прямо в поле. Он подождал, чтобы оросительная установка в своем неспешном вращении накрыла его дождем, и двинулся с той же скоростью, давая воде намочить волосы, кожу и одежду. Вращение установки отвело дождь в сторону, а Ричер вышел в соседнее поле. Затем в соседнее с ним. И еще в соседнее. Добравшись до начала подъездной дорожки, он начал ходить по кругу под дождем из самой последней установки, дожидаясь вызова по сотовому телефону. Как человек, угодивший под обычный дождь.
Кэш ощутил вибрацию телефона кожей бедра, вытащил его из кармана и щелкнул крышкой. Услышал голос Франклина:
– Отзовитесь, пожалуйста.
Услышал ответ Хелен:
– Здесь.
В метре от него подала голос Янни:
– Здесь.
– Здесь, – сказал Кэш. Затем он услышал Ричера:
– Здесь.
– О'кей, – произнес Франклин.
– Я иду, – сообщил Ричер.
Прошло две минуты. Кэш услышал Ричера:
– Сержант, ты меня видишь?
Кэш поднял винтовку и провел прицелом по дорожке.
– Никак нет. Ты где?
– Углубился на тридцать метров.
Кэш повел винтовкой, на глазок отмерил от дороги тридцать метров и приник к прицелу. Он ничего не увидел.
– Отлично, солдат.
– Почему вы его не видите? – спросила Янни. – У вас ведь ночной прицел, верно?
– Лучший из существующих, – ответил Кэш. – Как их камеры, реагирует на тепло. Думаю, Ричер пошел напрямик полями и вымок. Поливалки берут воду из-под земли, она холодная как лед. Поэтому сейчас его внешняя температура почти такая, как у окружающей среды. Я не могу его видеть, они тоже.
– Здорово, – заметила Янни.
– Смело, но в конечном счете глупо, – возразил Кэш. – Потому что с каждым шагом он обсыхает. И становится теплее.
Ричер шел во мраке по земле метрах в десяти южнее дорожки. Он дрожал, и это было плохо. Дрожь – реакция организма, чтобы быстрее согреть холодное тело. А он не хотел становиться теплым. Еще не время.
Длина дороги составляла примерно метров сто восемьдесят. Он не покрыл и половины расстояния до дома. Он продолжал идти. Ни на миг не останавливаясь.
До него дошло, что с волос уже не стекают капли. Одной рукой он дотронулся до другой. Сухая. Еще не теплая, но уже не холодная. Его подмывало побежать. Но бег его разогреет. Еще немного – и пути назад не будет. Он вступил в нейтральную зону. И уже не дрожал. Он поднес к уху телефон и прошептал:
– Хелен, мне нужно отвлечь их.
Владимир заметил ее на северном мониторе. Соколов уловил, что у Владимира участилось дыхание, и посмотрел на него.
– Лисица? – задался вопросом Владимир.
– Я ее не увидел, – сказал Соколов. – Скорее всего.
– Она сразу убежала.
– Ладно, – сказал Соколов, возвращаясь к своим мониторам. Посмотрел на западный экран, бросил взгляд на южный и вошел в обычный ритм наблюдения.
Кэш перемещал прицел, как бы следуя за идущим человеком. Но каждые пять секунд он поводил винтовкой вперед и назад – вдруг ошибся в расчетах. При очередной проверке он заметил бледно-зеленую тень.
– Ричер, я тебя вижу, – прошептал он. – Ты засветился, солдат.
Ричер все шел. Вероятно, самое противоестественное, к чему способен принудить себя человек, – медленно и спокойно идти к зданию, откуда ему, скорее всего, целятся прямо в грудь. Если у Ченко имелись хоть какие-то мозги, он подпустит мишень на довольно близкое расстояние. А мозгов у Ченко, похоже, хватало. Сорока пяти метров будет достаточно. Или тридцати двух, как в многоэтажной автостоянке. С тридцати двух метров он совсем неплохо стрелял.
Ричер достал из кармана нож, снял чехол, переложил телефон в левую руку, нож взял в правую, опустил ее и расслабил. Он поднес телефон к уху и услышал голос Кэша:
– Ты сияешь, словно Полярная звезда. Как горящее дерево.
Осталось тридцать пять метров. Тридцать три.
– Хелен, – произнес он, – повторите.
– О'кей, – отозвалась она.
Он продолжал идти. Тридцать один. Тридцать.
В телефоне послышалось прерывистое дыхание. Хелен побежала. Ричер услышал вопрос Янни:
– Он близко от дома?
И ответ Кэша: «Не совсем».
Владимир подался вперед со словами:
– Ну вот, опять.
Соколов перевел взгляд на его монитор – он провел у экранов куда больше часов, чем Владимир.
– Это не лисица, – возразил он, – лисица куда меньше.
Он последил пять с лишним секунд. Изображение металось вправо и влево на самой границе зоны действия камеры. Опознаваемые размеры, опознаваемая форма, совершенно необъяснимые движения. Соколов встал, подошел к двери и крикнул:
– Ченко! Глянь-ка на север.
Ченко пересек пустую спальню и поднял вверх до упора оконную раму. Потом отступил в темноту – так его не было видно снаружи. Включил прицел ночного видения и поднял винтовку.
Он увидел женщину. Босая, она носилась как безумная, ныряя то вправо, то влево. Что за черт? – подумал Ченко. Он снял затвор с предохранителя и стал гадать, чего еще она там отмочит. Женщина остановилась лицом к дому и широко раскинула руки.
Ченко нажал на спуск.
И в этот миг его осенило. Он бросился назад с воплем:
– Обманка! Обманка!
Кэш заметил вспышку, крикнул: «Выстрел!» – и перевел прицел на северное окно. Нижняя часть рамы была поднята, верхняя намертво закреплена. Бессмысленно посылать пулю в отверстие: при траектории снизу вверх она наверняка не поразит цели. Поэтому он выстрелил по стеклу. Дождь осколков способен, пожалуй, испортить кому-нибудь сон, прикинул он.
Соколов наблюдал за дергающимся тепловым изображением на экране Владимира, когда услышал выстрел Ченко и его крик об обманке. Он повернулся к южному монитору. Пусто. Тут он услышал ответный выстрел и звон разбитого стекла наверху. Он отъехал в кресле от стола, встал и подошел к двери.
