2. Кевин Драммонд, 24 года. Квартира в Северном Россморе.
3. Рэндолф Драммонд, 44 года. Квартира в Уилтон-плейс.
— На первых двух дел не заводили, — пояснил Шталь. — Рэндолфа Драммонда пять лет назад арестовала полиция за непредумышленное убийство человека при управлении автомобилем в нетрезвом состоянии. Начнем с него?
— Серьезное ДТП? — усомнилась Петра. — Это не совсем похоже на серийное убийство.
— Это антиобщественный проступок, — возразил Шталь. В его голосе появилось что-то новое, более твердое и значительное, а глаза сузились.
— И все же я поставила бы на второго, на Кевина, — сказала Петра. — Судя по голосу, который я слышала, этому человеку меньше сорока четырех лет, а журнал фанатов, издаваемый им, показался мне сырым и незрелым. Конечно, тем, кого мы ищем, может быть любой из них. Одно мы знаем точно: что живет он в Долине.
Но, даже сказав это, Петра сомневалась в безошибочности своего суждения. Издатель «Груврэт» снимал абонентский ящик в Голливуде. Интуиция Шталя подсказывала правильное решение.
— О'кей, — сказал он.
— Откуда нам знать, может, он вовсе и не Драммонд, — предположила Петра. — Юрий, вероятно, вымышленное имя, так почему не может быть вымышленной фамилия?
Стычка с Олив Джилуайт настроила Петру на боевой лад. Шталь промолчал.
— Поехали. — Петра вернула ему карточку и взяла свою сумочку.
— Куда?
— На поиски Драммонда.
Трехэтажный дом на улице Россмор, где проживал Кевин Драммонд, был построен восемьдесят лет назад в псевдотюдоровском стиле. Он располагался несколько ниже Мелроуз, там, где эта улица поворачивает в сторону Вайн, к началу торговой части Голливуда.
Особняки Хэнкок-Парка стояли чуть южнее, а между ними и кварталом Драммонда находились «Ройял», «Маджестик» и другие элегантные строения, охраняемые привратниками. Великолепные ветшающие здания, перед которыми расстилалась густая зелень «Уилшир-кантри-клаб», воздвигли в те времена, когда рабочая сила была дешевой, а архитекторы увлекались декоративным искусством. Петра слышала, что в одном из этих особняков доживала свой век Мэй Уэст, до конца своих дней любившая общество молодых мужчин. Да благословит ее Господь.
Однако по мере приближения к улице Россмор пышность и великолепие постепенно исчезали. Большая часть строений представляла собой уродливые коробки, втиснутые сюда в 1950-е годы, а дома более ранней постройки явно нуждались в хорошем ремонте. Это относилось и к дому Драммонда. На фасаде выпало несколько кирпичей, а одно из окон второго этажа было заделано листом картона. Цокольный этаж защищали ржавые решетки на входной двери и на окнах, находящихся на уровне земли. Знак на маленькой, поросшей кустарником лужайке перед домом извещал о том, что дом подключен к охранной системе. Третьесортная фирма, осуществлявшая охрану, как знала Петра, давно прекратила свою деятельность. «Тоже мне, жилой комплекс».
Справа от входа размещались двадцать кнопок вызова. Имена жильцов в основном отсутствовали, а те, что оставались, свидетельствовали об испанском или азиатском происхождении обитателей.
Петра нажала кнопку Драммонда. Ответа не последовало. Она попыталась еще раз, дав более продолжительный звонок. Молчание.
Первая кнопка принадлежала X. Сантосу, управляющему. Тот же результат.
— Давай попробуем две другие кнопки. Дом Рэндолфа Драммонда напоминал монстра. Его возвели в шестидесятые годы вокруг мутного плавательного бассейна. Квартира Драммонда располагалась на цокольном этаже, и ее окна выходили на улицу, перегруженную транспортом. Поскольку здесь не было ни защитных средств, ни даже символических ворот на дорожке, ведущей к жилому комплексу, Петра и Шталь подошли прямо к двери квартиры Драммонда. В ответ на стук Петры раздалось громкое «Подождите!». Повернулся замок, открылась дверь, и в ней появился человек, опирающийся на алюминиевые костыли.
— Чем могу быть полезен?
— Рэндолф Драммонд?
— Во плоти, в той, что осталась.
Торс Драммонда наклонился в сторону. На нем были коричневый свитер, надетый поверх желтой рубашки, брюки военного образца и шлепанцы. Волосы — седые с аккуратным пробором, нижнюю часть лица обрамляла серебристая борода. Усталый взгляд, морщинистая кожа, легкий загар. Прямо Хемингуэй, получивший инвалидность.
Петра дала бы ему пятьдесят четыре, а не сорок четыре года.
Выше талии этот широкоплечий мужчина выглядел здоровым. Позади него, в спальне, служившей и гостиной, виднелась разобранная кровать с наброшенным на нее шелковым покрывалом. То, что попало в поле зрения, создавало впечатление военной аккуратности. До детективов доносились звуки классической музыки — что-то приятно-романтическое.
Пустая трата времени. Даже если не принимать во внимание физический недостаток, Драммонд не мог быть издателем журнала фанатов.
— Позвольте войти, сэр? — спросила Петра.
— Какова цель вашего визита? — Драммонд весело улыбнулся, но не двинулся с места.
— Мы расследуем дело об убийстве и разыскиваем человека, который называет себя Юрием Драммондом.
Улыбка Драммонда исчезла.
— Убийство? Бог мой, но почему? Его реакция насторожила Петру.
— Нельзя ли поговорить с вами, сэр? — Петра любезно улыбнулась.
— Конечно. Мне никто не наносил визиты со времени последней волны посещений «благодетелей человечества».
Драммонд отступил на своих костылях, позволив Петре и Шталю войти. Музыка в помещении звучала громче и доносилась из портативной стереосистемы, стоявшей на полу. В квартире была одна комната с кроватью и двумя креслами и уютная кухонька. За аркой в задней стене просматривалась маленькая ванная комната.
В двух книжных шкафах, расположенных перпендикулярно к кровати, стояли книги в твердых переплетах. Художественная литература и книги по праву. Драммонд подвергался аресту за непредумышленное убийство; изучал уголовное право?
— «Благодетели человечества»? — переспросила Петра.
— Пассивные гомосексуалисты, присматривающие за инвалидами, — пояснил Драммонд. — Государственные гранты, частные фонды. Ваше имя попадает в список, и вы становитесь потенциальным клиентом. Проходите, устраивайтесь поудобнее.
Петра и Шталь расположились в креслах, Драммонд присел на кровать. Улыбка не сходила с его губ в течение всего мучительного для него разговора.
— Кого убили, и почему я должен об этом что-то знать?
— Вы что-нибудь слышали о Юрии Драммонде? — спросила Петра.
— Похоже на русское имя. Кто он такой?
— А как насчет журнала «Груврэт»? — Драммонд слегка побледнел. — Вам известен этот журнал?
— Почему вы заинтересовались им?
— Мистер Драммонд, позвольте задавать вопросы нам.
— Да, я слышал о нем.
— Вы его издатель?
— Кто, я? — засмеялся Драммонд. — Нет.
— А кто?
Драммонд подвинулся на самый край кровати.
— Я готов сотрудничать с полицией, но вам следует объяснить мне, что происходит.
— Мы не должны делать этого, — отрезал Шталь. Голос Шталя встревожил Драммонда. Он побледнел и облизнул губы. Его взгляд выразил злобу.
— Я довел себя до этого состояния. — Он постукал костылями. — Небольшая проблема с управлением машиной в нетрезвом состоянии. Но вы, полагаю, знаете об этом? — Детективы промолчали. Петра посмотрел на своего напарника. Шталь был явно взбешен. — Непостижимые государственные служащие, — продолжал Драммонд. — Меня поймали… Благодарение Богу. Отбывал срок в тюремной больничной палате. Проходил лечение в «Ассоциации анонимных алкоголиков». — Снова постукивание. — Я рассказываю вам это, потому что меня научили признаваться. Но поймите, хоть я и глуп, но не полный идиот. Моя голова чиста уже десять лет, и мне известно: ничто из совершенного мною не аннулирует моих прав. Так что не пытайтесь запугать меня.
— «Аннулировать права». — Шталь протянул руку и постучал по корешку свода законов. — Вам нравится юридическая терминология.
— Нет, напротив, я презираю ее. Но когда-то я был юристом.
— Юрий Драммонд ваш сын? — спросила Петра.
— Я говорил вам, что никогда не слышал этого имени.
— Но вы слышали о журнале «Груврэт», который редактирует Юрий Драммонд. — Драммонд не ответил. — Мистер Драммонд, мы нашли вас, найдем и его. Зачем добавлять в список ваших ошибок новые?
— Ой! — воскликнул Драммонд, поглаживая бороду. —Сэр?
— Я не знал, что он называет себя Юрием, но слышал о так называемом журнале. Это сын моего брата. Кевин Драммонд. Так теперь он Юрий? Что же он натворил?
— Возможно, ничего. Мы хотим поговорить с ним насчет журнал а «Груврэт».
— Ну так вы пришли не туда.
— Почему?
— Я не вижусь с Кевином. Назовем это семьей, не связанной тесными узами.
— Вам неизвестно, почему он взял себе имя Юрий?
— Черт его знает!
— Когда вы в последний раз разговаривали с племянником?
