…Спустя час, когда все было закончено, я с наслаждением потянулась, чувствуя, как похрустывают позвонки. Сейчас попью чайку и спать.
Перед тем как выключить компьютер, я открыла новостную ленту в Яндексе. Рассеянно пробежавшись по малозначимым событиям, я вздрогнула.
«Подозреваемый в убийстве одноклассника объявлен в розыск».
Я кликнула «мышью», открывая полный текст статьи, который прочла меньше чем за минуту. А прочитав, впала в ступор.
Судя по всему, вчера Дэн должен был явиться на очередной допрос. Но не явился, в связи с чем его отсутствие посчитали бегством от следствия.
Я посмотрела на часы. Одиннадцать вечера.
Инга вряд ли еще спит, и я стала торопливо набирать ее номер.
Однако моя подруга оказалась не в курсе, но клятвенно пообещала добыть свежую информацию к утру.
Впрочем, все выяснилось и без ее помощи. Я включила телевизор, и уже в ночной программе «Чрезвычайные происшествия» узнала, что Власенко исчез не один.
Их было трое: он, отец и мать.
И все они бесследно исчезли. Вместе с автомобилем.
* * *
– И что?
Сергей буровил рассказчицу пытливым взглядом.
– Что дальше? Я сгораю от нетерпения, – процедил он. – И время, кстати, подходит к концу. Но от твоей истории больше вопросов, чем ответов.
– Всему свое время. Потерпи, немного осталось, – успокаивающим тоном промолвила хозяйка дома. Она зажгла вторую сигарету, выпустив дым чуть ли не в лицо Сергею.
– Я не курю, старая сука, – бросил он. – Дыми в другую сторону или сожрешь всю пачку своих вонючих папирос.
– Извини, сынок.
Сергей кинул в нее чашкой. Она попала Олесе Викторовне в лицо. Пожилая женщина с молчаливым упреком вытерла остатки заварки со своей морщинистой кожи.
– Какой же ты все-таки грубиян. Бог накажет тебя.
С этими словами она открыла покосившуюся форточку с треснувшим стеклом.
– Так будет лучше, – сказала она, впуская внутрь свежий воздух.
– У тебя осталось десять-пятнадцать минут, – предупредил Сергей, разгоняя дым рукой.
– Конечно, конечно.
Старуха улыбнулась, и эта улыбка не понравилась ему.
Она не боялась его. Вот это ему совершенно не нравилось.
* * *
…Реферат я защитила на «отлично». Больше за эти два дня ничего интересного не происходило. Впрочем, если не считать загадочное исчезновение всей семьи Дэна, то да, ничего запоминающегося не было.
Тем не менее у меня совершенно вылетело из головы, что в воскресенье Женя звал меня на свой день рождения. С утра мы поиграли с Ингой в теннис, после чего я, прибежав домой, приняла душ и села за комп. Пока он грузился, я с рассеянным видом поглядывала на глиняную копию своей головы.
Тогда-то я и заметила, что от нее откололся небольшой кусочек, и от образовавшегося отверстия во все стороны паутинкой расползлись трещинки.
– Спасибо большое, Андрей Алексеевич, – пробормотала я. – Козел горбатый. И безрукий к тому же.
Я направила свет лампы на поврежденное место. Я немного удивилась, заглянув в образовавшуюся дырку. Там виднелось что-то грязно-желтое. А я-то думала, что голова полностью из глины…
Может, попросить Женю «залатать» пробоину? Как бы трещины не увеличились, тогда всей композиции придет кирдык. Как лобовому стеклу автомобиля с увеличивающейся трещиной с каждой новой поездкой, если его вовремя не поменять.
Я повесила голову на место, как вдруг раздался телефонный звонок. И лишь увидев мерцающее на дисплее имя «Женя» я спохватилась – как я могла забыть?!
– Привет! – сказал он.
– Привет. Прости, закрутилась. С праздником, Женя!
– Спасибо. Ты приедешь? – с надеждой спросил он.
Неожиданно меня охватила странная неуверенность, хотя со рта уже готово было сорваться утвердительное «да».
Скоро стемнеет, а Сбежнев жил за городом. Тащиться в такую даль в воскресенье было так неохота!
Видно, парню через телефон передалась моя заминка, и он торопливо произнес, словно заранее боялся, что я могу ответить отказом:
– Прошу тебя. Я еще никогда не отмечал свой день рождения. Пожалуйста.
– Женя…
– Тебе не надо напрягаться и самой куда-то ехать, я заказал такси. Машина у твоего подъезда, меня уже предупредили, – умоляюще сказал он. – Обратно доедешь тоже на такси. Прошу.
Перед глазами пронеслись кадры последних лет. Жене изрисовали спину мелом. Жене каждую перемену только ленивый не делал подножки. Жене на школьном дворе высыпали за шиворот жуков. На первых уроках физкультуры (когда он еще не был освобожден от занятий) над Женей все в открытую смеялись, показывая на его обвислый живот и нескладное тело. Наконец, Жене нагадили в рюкзак. Хотя сам он мухи за свою жизнь не обидел.
– Да. Я еду.
Скользнув взглядом по циферблату часов, я добавила:
– Дай мне десять минут на сборы.
Уже на пороге, с наведенным наспех макияжем и благоухая мамиными духами, я неожиданно вспомнила о подарке. Блин, самое главное!
Я обвела комнату лихорадочным взором, и мой взор остановился на малахитовой шкатулке, на крышке которой, сложив кольца, отдыхала сверкающая бронзой кобра. Змея была словно настоящая,
(почти как глиняная копия моей головы)
так что Сбежневу должно понравиться. Тем более что я никогда особенно не пользовалась этой шкатулкой.
Предупредив маму (отчиму я никогда не отчитывалась, где и с кем я провожу время), я вылетела наружу.
И лишь только когда такси тронулось с места, кто-то хрипло шепнул мне под ухо:
«Держись… подальше от них».
Я издала смешок. Все это ерунда.
Худощавый незнакомец в дурацкой кепке казался мне сном. Не очень приятным, но и не слишком значимым, для того, чтобы помнить о нем дольше, чем он того заслуживает.
Мы отметим день рождения Жени, а потом я засветло вернусь домой.
Тогда я даже не предполагала, что этот вечер изменит мою жизнь.
* * *
Женя встретил меня у ворот своего частного дома. Улыбающийся, в фартучке с изображенным на нем смешным медвежонком-поваром, вкусно пахнущий домашними пирогами.
Он галантно подал мне руку, помогая выбраться из машины, расплатился с водителем и повел меня к крыльцу.
– Женя, мы будем одни? Или еще кто-то будет?
Эта мысль вертелась у меня в мозгу всю дорогу, и лишь сейчас я осмелилась ее озвучить. Хотя была уверена в ответе на девяносто девять процентов.
Сбежнева тем не менее мой вопрос обескуражил. Или, по крайней мере, застал врасплох.
– Я думал, нам будет интереснее вдвоем, – сказал он виновато. – Послушай, Олеся… У меня, кроме Антона, никого не было. А звать этих… – он пренебрежительно махнул рукой, перепачканной в муке, куда-то в сторону, – я не хочу. Ты уж прости. Зачем я буду приглашать эту толпу, если за все время, кроме пинков и щелбанов от них не видел?
Я решила, что это вполне резонно, и мы закрыли эту тему.
Женя проводил меня в гостиную, а сам помчался на кухню, пропыхтев, что у него горит духовка. Я уселась на диван, потрясенно разглядывая накрытый стол. Мама дорогая, и это он все сам приготовил?! Да тут не то, что весь наш класс накормить можно, здесь целая дивизия солдат может неделю питаться! Стол буквально весь заставлен угощениями, от вида которых у меня тут же началось обильное слюноотделение.
Одних салатов было пять видов, помимо этого – нарезка из ветчины, бастурмы, буженины, балык, грибы в сметане, усыпанная укропом форель, запеченная в фольге, мясные и рыбные рулеты, язык в желе, баклажаны с тертым сыром и чесноком, фаршированный перец и многое другое. В конце стола громоздилась массивная ваза, доверху заполненная фруктами.
– Женя, возвращайся скорее, а то я захлебнусь слюной, – пробормотала я, включая телевизор. – Или съем собственную руку.
Вскоре он вернулся с кухни, неся на широком подносе вишневый пирог. Я всучила ему шкатулку и, приняв ответный поцелуй за подарок, стала накладывать салаты.
– Ты не перестаешь меня поражать, – сказала я, пробуя «Цезарь». – Просто супер, очень вкусно!
Женя робко улыбнулся. Сам он почти не притронулся к еде. Откупорив бутылку с красным вином, он разлил его по бокалам на длиннющих ножках.
– За тебя, – сказала я.
Женя сделал крошечный глоточек, застенчиво пояснив, что алкоголь в больших количествах ему противопоказан по здоровью.
Наевшись, я поинтересовалась:
– А почему твой отец не с нами?
Женя смутился. Ковырнув вилкой развороченное тельце форели, он ответил:
– Мы с ним уже посидели. Просто он… ну, не очень любит компании.
«Даже когда компания – твой собственный сын и его знакомая девушка?» – хотела съязвить я, но вовремя удержалась. Женя мог воспринять это как обидную шпильку.
– Он сейчас работает, – словно оправдываясь, проговорил юноша. У нас в сарае… нечто вроде лаборатории.
– О, – оживилась я. – Он тоже скульптор? Лепит что-то?
– Вроде того, – уклонился от прямого ответа Женя.
– Ты покажешь мне свои работы? Мне жутко интересно, – призналась я, и он с улыбкой кивнул. Я давно обратила внимание, что он весь преображался, когда речь заходила о его хобби. Как давно заброшенная картина, которую освежили новыми красками. Или затухающий уголек, который вспыхнул пламенем от дуновения ветерка. И пусть этим ветром (или красками) буду сегодня я. Ведь, по сути, все это время парень жил, как отшельник, наедине со своими учебниками и глиной с пластилином…
