дома.
— Мне хочется, чтобы мы пошли куда-нибудь, где есть немного зелени. Прогуляемся вдоль парка. От 17-ой улицы по направлению к центру.
Миссис Бахман не возражала.
Вскоре Мартина опять спросила:
— Мы уже там? — и, не дожидаясь ответа, продолжала: — Конечно, мы уже там. Я чувствую, как пахнет трава и листья деревьев. Чудесный запах, не правда ли?
Миссис Бахман глубоко вздохнула.
Мартина слегка понизила голос:
— Они все еще позади нас?
Наступила короткая пауза. Миссис Бахман оглянулась.
— Да, они позади нас. Это их обязанность.
— Да, я знаю, — коротко отозвалась Мартина и через некоторое время сказала: — Скажи мне, пожалуйста, когда мы подойдем к памятнику Лафайета?
— Мы уже близко от него.
— Мы действительно идем по направлению к городу? По той самой улице?
— Ну, конечно, моя милая, — весело ответила миссис Бахман. — К чему мне вести тебя другим путем?
— Сейчас уже есть двенадцать часов? — задала она следующий вопрос.
— Будет через три минуты, — после короткой паузы ответила она.
— Здесь должен быть этот памятник, — сказала Мартина.
— Мы стоим сейчас напротив него, — продолжала она. — Дорога здесь изменилась, стала ровнее. Кругом постамента все выложено плитками.
Вдруг Мартина предложила:
— Давай пройдемся вдоль бортового камня.
— Это рискованно, моя милая. Машины проезжают так близко, что могут задеть нас.
— Ах, оставь это. Прошу тебя!
Перед этим «прошу тебя» миссис Бахман уже не устояла.
Они подошли к проезжей части улицы. Мартина встала на бортовой камень тротуара. Миссис Бахман была вынуждена оглянуться.
— Они предупреждают нас отойти от края, — сообщила она.
Мартина крепко сжала ей руку и сказала заговорщицким тоном:
— Давай сделаем вид, будто мы не понимаем. Они не могут принуждать нас против нашего желания, правда?
— Конечно, не могут, — робко ответила миссис Бахман. — Но почему бы нам не отойти от проезжей части?
— Я хочу кое-что испробовать, — сказала Мартина. — Когда я была маленькой девочкой, то любила ходить по бортовому камню. Протяну руки в стороны и иду вдоль улицы, стараясь сохранить равновесие и не оступиться. Это была своего рода игра в ловкость.
— Но только не здесь, Мартина.
— Нет, здесь. Я должна еще раз испытать это приятное чувство, хочу почувствовать себя ребенком. Что может со мной случиться? Видишь, я могу даже не держать тебя за руку!
Вдруг она услышала позади мужской голос:
— Что вы здесь делаете?
Один из детективов счел нужным подойти к ним.
У миссис Бахман тотчас пробудился материнский инстинкт.
— Неужели вы не можете оставить ее в покое на короткое время? — укоризненно спросила она. — Разве вы должны наблюдать за каждым ее шагом, как за преступницей?
— Отошли его, — попросила по-детски Мартина.
— Идите обратно к вашему другу, — недружелюбно посоветовала миссис Бахман. — И послушайте! Оставьте нас, наконец, в покое!
Резкий запах дыма улетучился. Мартина поняла, что снова очутилась одна.
— Уже есть двенадцать? Ровно двенадцать, хочу я сказать, — спросила она.
— Как маленький ребенок, — тихо проворчала миссис Бахман. — Без одной минуты двенадцать.
— До сих пор я только раз потеряла равновесие, — торжественно сказала Мартина. — Я еще могу это очень хорошо делать. И к тому же, я теперь хожу на высоких каблуках и без…
Она не закончила фразы. Она больше не произносила слово «глаза».
— У тебя рука дрожит, моя милая, — озабоченно заметила миссис Бахман.
— Это оттого, что я стараюсь сохранить равновесие. Должно быть, сейчас ровно двенадцать.
Внезапно она перевела разговор на другую тему.
— Я очень вам признательна, миссис Бахман. Вы были для меня как мать. Я всегда буду вам благодарна. Я вами очень довольна.
— Боже, защити нас! — воскликнула глубоко растроганная сентиментальная миссис Бахман.
Она на минуту отпустила руку Мартины, чтобы вынуть из сумочки носовой платок и вытереть выступающие слезы.
Зашуршали покрышки затормозившей машины. Темная фигура вынырнула из нее, схватила Мартину за талию и подняла. Она испытала неясное чувство. Затем ее перенесли в машину и усадили на мягкое сидение. Дверца машины захлопнулась. С секунду у нее кружилась голова, когда машина тронулась, набирая скорость. Где-то позади послышался отчаянный крик миссис Бахман.
Но через момент в машине установилась тишина. Она почувствовала, как автомобиль все больше набирает скорость.
Она протянула свою дрожащую руку и прикоснулась к щеке сидящего рядом мужчины. Она ощупывала кончиками пальцев, провела ими по губам, чтобы узнать их очертания.
Губы раздвинулись и легко, почти незаметно поцеловали ее пальцы.
Она облегченно вздохнула.
— Слава Богу, это ты, — пробормотала она. — На какой-то момент я не совсем была уверена в этом.
Гнев шефа был ужасен, хотя он, как правило, не был подвержен приступам бешенства. Он высоко поднял свой стул и с силой грохнул его об пол, так что сломалась ножка. Затем швырнул об стену телефон.
— Какой идиот! — ревел он. — Какая безмозглая башка! Какой дурак! Он прямым путем отправил ее на гибель! Мы так старались спасти ее жизнь, неделями подготавливали все, что было в наших силах для ее защиты, а он схватил ее у нас из-под носа и отправил на гибель! Она и одного часа не проживет без нас! У нее нет ни малейшего шанса. Бог мой, если бы только этот проклятый идиот был сейчас передо мной!..
Он схватился руками за крышку стола с такой силой, что суставы пальцев побелели.
Он не только выгнал двух детективов, которые в критический момент несли службу по ее охране, но даже поставил вопрос об их полной отставке. Только благодаря вмешательству Камерона он не выгнал их с побоями.
Таким образом он весь свой гнев обрушил на Камерона.
— И вы хороши! — кричал он, обернувшись к нему. — Что вы наделали?! Позволили ему выхватить из-под носа СЛЕПУЮ женщину. Слепую женщину среди бела дня! В 12 часов дня! Это у вас нет на лице глаз! Вы должны были предупредить нас, что вам требуется собака-поводырь! Я смогу вам это устроить!
— Вы хотите сейчас забрать у меня полицейский жетон? — почтительно осведомился Камерон. — Или я должен ждать, пока официально…
Однако и это не остановило потока оскорбительных тирад.
— Вы не только неспособны, но вдобавок еще хотите теперь уйти со службы! Самый удобный момент выпутаться из всей этой истории. Вы не только дурак, но вдобавок еще и трус!
— Я не предлагал вместо себя никого другого, сэр…
Шеф продолжал захлебывающимся от гнева голосом:
— Почему вы здесь еще стоите? Хотите получить от меня письменное указание? Я должен взять вас под руку и показать, где дверь? Те двое уже имеют час и 45 минут форы!
Он поднял руки, сжал кулаки и ударил по столу. Эхо от удара разнеслось
