— Фаридун, — осенило меня. — Фаридун вытащил меня.
— Не будем об этом. Не стоит к этому возвращаться, — повторил Гриффин. — Не говори больше о Гуантанамо. Потому что ты там никогда не был.
— Да. Я никогда не был там целых пять месяцев. Это ты позвонил Фаридуну.
— Когда-нибудь я тебе все расскажу. Но не сейчас. — Гриффин повернул свою черную голову и посмотрел в окно.
Я уснул и проснулся, когда мы взлетали, и снова погрузился в сон.
— Мы летим над Миссисипи, — сообщил Гриффин. Два освещенных огнями корабля плыли сквозь ночь по черной реке. Похоже, мы следовали за ними вверх по течению.
— Большая мутная река, — ответил Гриффин.
В этот момент я понял, что мы действительно летели домой. «Большая мутная река». Помню, как повторил эти слова, а потом — все. Я погрузился в такой глубокий сон, что проснулся, только когда мы катили по посадочной полосе.
— Курт.
— Да?
— Ты почти дома.
В кабине зажегся свет, и я стал моргать, пробуждаясь ото сна.
— Что?
— Мы почти дома. Мы в Макконнелле.
— Хорошо. Слава Богу!
— Тебя здесь ждут. Думаю, ты хотел бы их увидеть.
Они стояли перед большим старым «шевроле-сабербаном» в свете прожекторов, ярких, как на концерте. Я помахал им рукой через крошечное окошко самолета, и Бетси сказала что-то Мириам, поднимая ее на руки и указывая куда-то. Но Мириам смотрела по сторонам. Она выглядела немного растерянной — вокруг все было таким незнакомым.
Трап самолета опустился, и Гриффин взял меня под руку, словно мне была нужна помощь. К моему удивлению, именно так оно и было.
— Я понял, я понял, — сказал я.
Мы вышли из самолета. В воздухе пахло только что вскопанным черноземом. Наверное, мы находились на окраине базы, потому что здесь пахло фермами, землей и сеном, и это был лучший запах на свете. Потом Бетси бросилась ко мне вместе с Мириам. Я взял своего ребенка на руки, обнял Бетси, крепко прижал их к себе и не хотел отпускать. Волосы Бетси пахли духами из маленького флакона с хрустальными голубями. На мгновение я отстранился из-за неприятных воспоминаний о том происшествии на палубе корабля. Бетси вскинула на меня глаза, а потом посмотрела очень серьезно:
— Это ты, Курт? Тебя трудно узнать из-за бороды.
Мириам стирала поцелуи с лица и выглядела немного напуганной.
— О, малышка! Я сам не могу поверить, что это я. И что вижу тебя и Мириам. Иди сюда, кроха, давай поцелуемся, как эскимосы.
Она отстранилась.
— Я не могу… не могу поверить в это. Пойдем, малыш. Пойдем отсюда к чертовой матери… Пойдем скорее домой.
— Нам придется остановиться на ночь в мотеле.
— Раз мы вместе — значит, мы дома.
— Нам нужно о многом поговорить, — сказала Бетси.
— Да, — отозвался я. — Наверное.
Той ночью в «Рамаде» мы не занимались любовью. Мириам лежала на кровати рядом с Бетси, с другой стороны — ее сон был беспокойным. Но это была не единственная причина. Мы не ссорились, но что-то повисло в воздухе между нами, и мы молчали.
— Расскажи, как ты жила все это время, — нарушил я молчание.
— Мне было одиноко, — ответила Бетси. — Так одиноко, что это не передашь словами. Вот так я и жила.
— Но Гриффин заботился о вас.
— Так это был Гриффин? Кто-то побеспокоился о том, чтобы нам было где жить, чтобы были пища и телевизор. Мы жили в Арлингтоне, в штате Виргиния. Но с тем же успехом можно сидеть и в тюрьме. Ни друзей, ни работы, никаких телефонных звонков без присмотра. Боже всемогущий! Курт! Ты уехал, а мы с Мириам оказались за сотни миль от дома под арестом, и я до сих пор не имею понятия, где ты был, чем занимался и зачем.
— Я хотел бы рассказать тебе все, Бетси, но если я начну, то уже не смогу остановиться. А мне нельзя этого делать.
— Тогда скажи мне только одно, — начала Бетси, но в этот момент Мириам издала протяжный стон — ей снился какой-то кошмар. — Просто ответь мне, — снова прошептала Бетси. — Ты спас мир?
— Я остановил нескольких мерзавцев.
Мы лежали рядом, и я чувствовал тепло ее тела, но между нами как будто образовалось силовое поле. Время от времени к парковке подъезжали автомобили. Свет их фар скользил по оштукатуренному потолку, как луч прожектора. Маленькая красная лампочка на телевизоре горела змеиным глазом. Я старался думать о доме на холме около пруда. Но мысли путались. Теперь это была просто мечта, а мне хотелось жить в реальном мире.
Я думал о Гуантанамо, вспоминал обитую войлоком камеру в трюме корабля, я думал о пустыне и о пыли, об ульях и о Нуреддине, идущем в ночи, о Кэтлин и о ее бутылке «материнского молока», о Фаридуне, об исмаилитах и об их друзья, некоторые из которых, возможно, находились в Белом доме. Я удивлялся, как мне удалось побывать в стольких местах и сделать столько дел, но я не мог заговорить с женщиной, которую любил. Я видел Уорис и руки ее отца и снова вдыхал запах смерти, витавший вокруг нее в госпитале. Я вспомнил видеоигру в Гранаде, снова ощутил, как холодная вода льется на мое разбитое тело, лежащее на полу погреба, и снова вонзал лезвие в бычью шею Абу Сейфа…
— Что случилось? — взволнованно спросила Бетси.
— Ничего, — ответил я. — Наверное, дурной сон.
Пленка воспоминаний продолжала крутиться у меня в голове, образы сменяли друг друга, и каждый следующий хуже предыдущих, пока я не дошел до видеозаписи из Гранады. Женщину, которую я убил, и едва различимое лицо Алшами, кем бы он, черт побери, ни был. Алшами был в Гранаде. И я совершенно уверен, что он приезжал и в Сомали. Теперь он пробрался в мой сон. Везде, где бы я ни оказывался, он был со мной.
Окончательно проснувшись, я все еще лежал, глядя на шероховатый потолок.
— Бетси?
— Что, Курт? — Она тоже не спала. Ее шепот выдавал беспокойство. Мириам, повернувшись во сне, обняла маму за шею.
— Почему вы уехали из дома, Бетси? Гриффин мне ничего не рассказывал.
— Забудь об этом, Курт.
— Пожалуйста, расскажи мне… что произошло?
— Я так хотела тебе все рассказать, Курт. Обо всем. Я была так напугана. Но тебя не было рядом.
— Теперь я с тобой.
Еще одна машина подъехала и припарковалась неподалеку от нашего окна. На нас упал луч света. Я услышал, как открылась и закрылась дверь в соседнем номере. Наконец фары погасли.
— Пожалуйста, постарайся, — попросил я, пытаясь совладать с охватившим меня волнением. — Пожалуйста.
— Однажды к нам пришел человек. Он сказал, что он твой друг.
— Как он выглядел?
— Я никогда его раньше не видела, да он и не походил ни на кого из твоих знакомых. Не местный. Не военный. Одет слишком хорошо, как бы он ни старался это скрыть. Он был похож на богатого человека, который пытается выглядеть не слишком шикарно.
— Могу представить…
— Черные волосы с проседью. Волчьи голубые глаза. Средний рост. На вид сорок пять-пятьдесят лет. Он немного похож на актера Алека Болдуина, если знаешь такого. На нем были отглаженные брюки и мягкие коричневые мокасины, хорошо выглаженная голубая рубашка и блейзер, который сидел так, словно сшит на заказ. Тебе это о чем-то говорит? Он никак не подходил на роль твоего знакомого.
— Американец?
— Думаю, да. Мне кажется, он с восточного побережья. Возможно, из Нью-Йорка.
— Гриффин что-нибудь говорил о нем?
— Гриффин показал мне пачку фотографий. Много бородатых мужчин или обритых на компьютере, ты же знаешь, как это делается. Задавал очень много вопросов и все спрашивал, что тот парень говорил о Зу Бере.
— Так.
— Тот человек только однажды упомянул это имя. Сказал, будто ему известно, что ты его ищешь, и он думает, что сможет тебе помочь.
— Бетси, как тебе показалось, он не араб?
— У него такие же голубые глаза, как у тебя, Курт.
— У арабов такие тоже бывают…
— Вам с Гриффином виднее.
— Он хромал?
— Хромал? Нет. Не припомню такого.
— Он запугивал тебя? Угрожал?
— Он напугал меня только тем, что оказался перед дверями моего дома. Это было уже слишком. Этот незнакомец появился после тех мужчин, которые приходили ночью незадолго до твоего отъезда. Но разница в том, что теперь тебя не было, а он стоял на пороге. Знаешь, к нам ведь еще грабители забрались. Думаю, подростки. Но, Курт, я так люблю свой дом и не хочу, чтобы всякие незнакомцы стучались ко мне в дверь. Понимаешь? Нет, он не угрожал. Ничего такого. Он был очень вежлив. Сказал, что нам звонил, но никто не брал трубку. Может, так оно и было. Нам давно следовало выбросить тот телефон.
— Но ты запомнила его лицо?
— Да, черт возьми.
— Гриффин распорядился сделать фоторобот?
— Да.
— У тебя есть?
— Нет. Курт?
— Что?
— Я так давно не видела наш дом. Даже не хочется думать, во что он превратился.
