— Ничего не понимаю, — повторила я. — Бред какой-то.
— Миссис Хинтлшем... Дженни...
— Бред, — твердила я, — бред.
— Адвоката уже известили. Завтра утром он предстанет перед магистратным судом в Сент-Стивенс. Адвокат будет ходатайствовать об освобождении под залог. Ему наверняка откажут. — Линкс вздохнул и продолжал терпеливо, медленно и негромко: — Говорить откровенно я не имею права. Но думаю, вам надо приготовиться... Похоже, у вашего мужа был роман с ней. Он подарил ей ваш медальон. В бумагах вашего мужа нашлась фотография Зои.
Я вспомнила фотографию, которую видела вчера вечером: живое, смеющееся личико, бокал в руке... Я сглотнула, меня затошнило.
— Но это еще не значит, что Клайв убил ее.
— Мисс Аратюнян получала такие же письма, как вы. Их писал тот же человек. Мы считаем, что ваш муж сначала угрожал ей, потом убил.
Я воззрилась на него. Мозаика сложилась, но получилась бессмыслица, нелепая мешанина линий. Страшный сон.
— Вы хотите сказать, что и мне писал Клайв? Его почерк я бы узнала сразу.
— Пока нам известно только, что вашему мужу предъявлено обвинение в убийстве Зои Аратюнян.
— Рассказывайте все.
— Миссис Хинтлшем...
— Я должна знать! По-моему, это ошибка.
Линкс помолчал, явно собираясь с мыслями.
— Вам будет больно слышать это, — предупредил он. — Я хотел избавить вас от подробностей. По какой-то причине вашему мужу требовалось отделаться от той женщины. Он убил ее, уверенный, что про его роман с ней никто не знает. На всякий случай, чтобы обеспечить себе алиби, он начал... угрожать вам. — Последовала долгая пауза. — Похоже, так все и было, — неловко заключил он. — Простите.
— Значит, меня он настолько презирал?
Линкс не ответил.
— А он сознался?
— Он по-прежнему отрицает, что был знаком с мисс Аратюнян, — сухо ответил Линкс. — Абсурд.
— Я хочу видеть его.
— Это ваше право. Вы уверены?
— Я хочу видеть его.
* * *
— ...Ты же не веришь, Дженни? Дженс! Неужели ты веришь в эту чепуху? — В голосе Клайва я различила злость и страх. Он побагровел, выглядел неряшливо, одежда измялась. Я не сводила с него глаз. Мой муж. Брыластое лицо, жирная шея, налитые кровью глаза. — Дженс! — настойчиво повторил он.
— А почему я не должна верить?
— Дженс, это же я, Клайв, твой муж. В последнее время мы не ладили, но это я виноват.
— Не ладили... — повторила я. — Не ладили.
— Мы прожили вместе пятнадцать лет, Дженс. Ты же меня знаешь. Скажи им, что это чушь. В тот день я был с тобой. Ты сама знаешь, Дженс!
Муха села ему на щеку, он яростно согнал ее.
— Расскажи про Глорию, — попросила я. — Это правда?
Он вспыхнул, заговорил было, но умолк.
Я все смотрела на него. Волосы в носу. Грязная шея. Шелушащаяся кожа за ушами. Перхоть. Перестав следить за собой, он опустился. Клайв не из тех людей, которые, как Стадлер, могут провести на ногах всю ночь и не утратить привлекательности. Наоборот, казаться еще сексуальнее.
— Нам с тобой больше не о чем говорить.
— Да, — подтвердил он. — Не о чем.
— Тогда всего хорошего.
— Ты еще пожалеешь! — выкрикнул он. — Пожалеешь, имей в виду! Ты делаешь самую большую ошибку в своей никчемной жизни! — Он хватил кулаками по столу, и в двери сразу заглянул круглолицый полицейский. — Ты еще поплатишься, клянусь!
* * *
У моего дома теперь дежурил только один полицейский, да и тот дремал в машине, прикрывшись газетой. В кабинете Клайва будто побывали грабители. Дом напоминал замороженную стройку, сад — пустырь. Клумбы, которые Фрэнсис приготовил для цветов и декоративных кустов, заросли крапивой. Трава на газоне пожухла.
Я откупорила бутылку шампанского и выпила целый бокал, меня тут же затошнило. Следовало хоть что-нибудь съесть, но я не могла проглотить ни крошки. Вот если бы пришла Грейс Шиллинг, приготовила омлет с зеленью — сытный, добротный! Или позвонил Джош и сообщил, что вылетает домой.
Я сидела в кухне одна. Опозоренная и свободная.
Суматошный день немного успокоил меня. Именно хлопот мне и не хватало. Думать было некогда, спешка вытеснила тоскливые мысли из головы лучше любых таблеток. К счастью, утро выдалось солнечным, но не слишком жарким. Сидя за кухонным столом вместе с Линн, я понимала, что понемногу прихожу в себя. Линн опять облачилась в форму. Расследование подходило к концу, осталось только попрощаться. Мы вдвоем расчистили угол стола, я приготовила тосты. Линн попросила разрешения закурить, а я не только согласилась, но и поддержала компанию. Пепельницу нам заменило блюдце.
При первой же затяжке меня охватило чувство вины, как в четырнадцать лет, потом оно отступило. Пожалуй, я снова начну курить.
— Раньше я курила, чтобы не растолстеть, — сказала я. — Хорошо, что от курения есть хоть какая-то польза. Потом я забеременела Джошем и бросила курить. И сразу располнела в бедрах.
Линн улыбнулась и покачала головой:
— Мне бы вашу фигуру!
Я окинула ее критическим взглядом.
— Не завидуйте, — посоветовала я. — У меня полно недостатков.
Мы обе затянулись. За годы я отвыкла курить и теперь выглядела дилетанткой.
— Значит, вы все утро были заняты? — спросила Линн.
— Да, ни на минуту не присела.
— Когда улетаете?
— Вечером, рейсом до Бостона.
— А мальчики уже знают?
Я чуть не расхохоталась.
— Представляю, что сказал бы Джош, услышав по телефону, что его отец... нет, об этом и речи быть не может. Доктор Шиллинг наверняка посоветовала бы все объяснить при встрече.
— Да, так будет лучше.
— Утром я созвонилась с архитектором, строителями и моим садовником, Фрэнсисом. В начале следующей недели мы вернемся и займемся домом.
Линн прикурила очередную сигарету и протянула вторую мне.
— Наверное, странно начинать все с самого начала, — задумчиво произнесла она.
— На этот раз все будет по-другому, — объяснила я. — Мы уже все согласовали: рабочие кое-что подкрасят, настелят паркет, посадят в саду кусты. И я выставлю дом на продажу.
Линн удивленно раскрыла глаза:
— А не пожалеете?
— Я бы предпочла поджечь его и получить страховку. Но можно и продать.
— Но вы же только переехали.
— Видеть не могу эту развалину. Здесь я была несчастна. Да, дом не виноват, но...
— Вы говорили с доктором Шиллинг?
— Зачем? — воинственно спросила я. — Дело Грейс Шиллинг — помогать ловить того, кто угрожал мне. А он уже пойман. — Я осеклась. — Простите. Я не хотела вас обидеть.
— Ничего.
— Думаю, и вы постараетесь поскорее забыть про меня.
— Почему вы так решили?
— Тяжелая это работа — охранять вздорную и несчастную женщину.
Линн посерьезнела:
— Напрасно вы так. Вам было нелегко. Все мы переживали за вас. И до сих пор переживаем.
— До сих пор?
— Послушайте, мы рады, что преступник попался. Жаль, что им оказался мистер Хинтлшем.
Я ответила не сразу. Поверх плеча Линн я смотрела на сад. Мне не верилось, что Фрэнсис сумеет за две недели придать ему пристойный вид. Ладно, поживем — увидим.
— Недавно я вспоминала, как мы жили, и гадала, что случилось с Клайвом. Да, мы иногда ссорились, но я не понимаю, почему он меня так ненавидел. Что я ему сделала? А эта бедняжка Зоя — разве что легла с ним в постель? — Линн смотрела мне в глаза. Не отворачивалась, не мигала. Но и не отвечала. — Ладно, пусть бы ненавидел меня и дальше, но почему хотел убить? Зачем заставлял страдать? Скажите же хоть что-нибудь.
Линн смутилась.
— Нам вообще-то не положено, — объяснила она, — тем более до суда, но... Такое случается. Мистер Хинтлшем встречался с другой. Он знал, что вы не дадите ему развод. — Она пожала плечами. — Знаете, однажды мы расследовали одно убийство... Четырнадцатилетний подросток убил бабушку — за то, что она не дала ему денег на лотерейный билет. Как часто повторяет один из наших сержантов, чтобы быть убийцей, диплом не нужен.
— Значит, он мог... Как вы думаете, его признают виновным?
Линн снова задумалась.
— Инспектор говорит, что мы должны предъявлять обвинение, только если на семьдесят пять процентов уверены в своей правоте. Насколько мне известно, обвинение вашему мужу предъявили сразу. Связь с Зоей Аратюнян установлена. Алиби у мистера Хинтлшема нет. У него был роман на стороне, а значит, и мотивы угрожать вам. Дело раскрыто.
— А если убийство Зои тут ни при чем? — осторожно спросила я.
— Вряд ли, — ответила Линн. — Письма в обоих случаях одинаковы.
— Знаете, мне то представляется, что он невиновен, а ему вынесли обвинительный приговор, то видится, как его, преступника, отпускают на свободу. Ведь его голыми руками не возьмешь. Он адвокат... Не знаю, что и думать.
— Он не отвертится, — решительно заявила Линн.
Мы допили кофе и докурили.
— Вы уже собрали вещи? — спросила она.
— Сейчас начну. Я беру с собой только одну сумку.
