Они стояли посреди номера и сосали друг друга. Губы и языки переплелись так плотно, что казалось, что навсегда приросли друг к другу.
Майя потянула его на кровать. Не разрывая губ, они сели и стали неистово ласкать друг друга. У нее была большая и тяжелая грудь, и это безумно возбуждало Лагунова. Он расстегнул ее блузку и забрался ладонью под лифчик. Пальцы стали теребить сосок, и Лагунов по ответным движениям понял, как сильно эта ласка возбуждает ее.
Ее рука стала расстегивать его брюки, он помог ей приспустить их, Майя забралась под трусы, обхватив член. Он быстро понял, что она мастерица обращаться с этой игрушкой, она теребила его столь умело, что он испугался, что вот-вот кончит. А ведь они по сути дела только начали.
— Давай разденемся и ляжем, — сказал он.
В темноте ее фигура была видна смутно, но то, что удалось ему разглядеть, его восхитило. Стройное тело с большой и не отвислой грудью, широкими бедрами предвосхищало бездну наслаждений. Они лежали и ласкали друг друга и не могли насытиться. Он уже исцеловал все его тело, но и Майя ничуть ему не уступала в этом соревновании.
— Возьми меня, — исступленно произнесла она.
Лагунов лег на нее и вошел с первого раза. Внутри нее было так мокро, что член, словно ткацкий челнок, летал по ее протоке. Внезапно Майя закричала так громко, что, казалось, ее вопль был слышен по всему замку. Она несколько раз дернулась всем телом и затихла. Он тоже кончил и теперь без сил лежал на ней.
— Мне надо срочно в душ, — спокойно, даже поделовому сообщила Майя.
Лагунов сполз с нее, она быстро встала, завернулась в простыню и вышла из номера. Вернулась она минут через пять, протянула ему простынь.
— Теперь ты иди.
Они лежали на кровати, но почему-то не обнимались. Каждый, вытянувшись на простыни, смотрел на другого.
— Тебе было хорошо? — спросил Лагунов, чтобы прервать молчание. Почему-то она его тяготило.
— А разве было незаметно, — усмехнулась Майя. — Кажется, я так крикнула, что было слышно на другой половине Польши.
— На счет другой половины Польши не знаю, а вот в замке, думаю, слушали все. Тебя это не смущает?
— Плевать мне на то, слышали мой крик или нет. Что это может изменить?
— Полагаю, что ничего, — подумав, ответил журналист. — Просто тут собралась вся твоя родня, это я человек чужой.
— Если чье-то мнение меня и интересует, то только отца. Но у него сегодня своя брачная ночь.
— Неужели в его годы…
— Ты его не знаешь, он перетрахал кучу баб. Наверное, сам со счета давно сбился.
— Но это было раньше.
— Он никогда не останавливается. Тем более, она врач, если будет сбой, то поможет. Отец знал, кого выбирать. Так что не сомневайся, не только у нас сегодня ночь любви.
— Тебе это не нравится в нем?
— Раньше, из-за мамы не нравилось. Я даже хотела его оскопить.
— Ты это всерьез? — изумился Лагунов.
— Я даже обдумывала план. Когда он приедет к нам, ляжет спать, заснет, я прокрадусь в его комнату и совершу правосудие.
— Что же помешало?
— Не что, а кто. Моя мама.
— Мама?!
— Да, она что-то такое почувствовала. Может, по взгляду моему на отца. Только когда он уснул в своей комнате, мама явилась ко мне и сказала, что проклянет меня, если я что-то сделаю нехорошее ему. Я спросила: но ведь он ушел от тебя, бросил меня и Колю. Разве ты не хочешь ему отомстить? Она ответила: я его люблю и буду любить в независимости от того, будет ли он со мной или с другой. Для подлинной любви это не имеет никакого значения. Эти мамины слова я запомнила на всю жизнь. Правда, потом он к маме вернулся.
— А как их соотнести твои слова тем, что произошло только что между нами.
— А разве у нас любовь? — Майя даже слегка приподнялась, чтобы лучше посмотреть на Лагунова.
— Пока у нас секс.
— Вот и я о том же. Секс и любовь понятия не совместимы.
— Разве? — удивился он. — Всегда думал наоборот.
— Так мне однажды сказал отец, вернее, он сказал, что так в большинстве случаев. Я тоже тогда подумала, что это не правда. Но когда стала старше, поняла, что он прав. Бывает, что эти вещи совпадают, но это такая редкость. Хочешь заниматься сексом, не ищи любовь. А если у тебя любовь, не обязательно у тебя возникает сексуальное стремление к любимому. Очень часто, когда сексуальное желание к другому гаснет, исчезает и любовь. Вернее, то, что ты принимал за нее. Разве не так?
— Пожалуй, что так, — подтвердил Лагунов. — Ну и ладно, не стоит расстраиваться из-за таких пустяков. Сексуальное желание между нами же есть?
— Еще какое. Я готова повторить. А ты?
— Готов!
Майя стонала и извивалась, словно змея, под ним. Ему тоже было невероятно хорошо. И лишь одно смущало, он лежал на одной женщине, а думал о другой. И с этим он ничего не мог поделать.
47
Спать не хотелось, и Андрей без цели болтался по замку. Впрочем, он был не таким большим, чтобы этому занятию можно было посвятить много времени. Поэтому молодой человек вышел наружу и побрел к озеру.
Его распирала досада. Ничего не получается. Денег он скорей всего у этого чертова старикана не получит, по крайней мере до тех пор, пока он не окочурится. А это может случиться не скоро, вон как маманя заботится о нем. Как только чихнет, тут же начинает лечить, ходит вокруг него, как курица вокруг петуха, кудахчет, как самая настоящая наседка. Он видел их, когда был в деревне. Очень все похоже. А вот он, Андрей, на без пяти минут мужа матери смотреть не может, так и хочется дать ему в рыло. Но уж тогда ему точно ничего не обломится. Да и с матерью он в этом случае окончательно испортит отношения. А они и без того не самые лучшие. А к кому тогда будет обращаться за помощью? Кроме нее, у него никого нет.
Андрея обступала со всех сторон кромешная тьма, вокруг не было видно ни одного огонечка. И что за место он попал? Даже девицу не закадришь. Ему казалось, что с Агнешой у него может сложиться; судя по ее взглядом, которые она кидала на него, он ей нравится. Но когда она уходила из замка, он подошел к ней и предложил остаться на ночь, девушка вдруг испугалась. Что-то крикнула ему по-польски и припустилась бежать к выходу. Ему лишь оставалась наблюдать за тем, как удалялись от него ее стройные ножки. А он уж размечтался, как будет их сегодня ласкать.
Эти недавние воспоминания еще больше испортили настроение. Ему просто нестерпимо захотелось уехать отсюда. Но куда и на чем он отправиться ночью. Да и денег кот наплакал. Далеко с такой суммой не уедешь. К тому же возвращаться домой очень опасно; если не вернет долг, эти ребята способны на все. Настоящие уголовники. И черт дернул его связаться с этим сбродом. Но теперь ничего не изменишь, они не отстанут, пока не отдашь все до копейки.
При воспоминании о том дне, когда он проиграл крупную сумму, хотелось и кричать и плакать. Страсть к игре его когда-нибудь, погубит, но и отказаться от нее выше его сил. Такого ажиотажа, такого эмоционального напряжения он не переживает даже вовремя секса. Впрочем, куда сексу до этого, по сравнению с ним это совсем небольшое удовольствие. Но и от него он бы сейчас не отказался.
Андрею почти до боли захотелось с кем-нибудь поговорить. Одиночество было таким тотальным, что почти реально ощущал, как она придавливает его всей своей непомерной тяжестью. Когда он сюда ехал, то пообещал сам себе, что ни с кем из своих знакомых общаться не станет. Так безопасней, когда никто не знает, где он. Но сейчас уж очень хочется услышать чей-нибудь голос. И в первую очередь Зины. У них было мало времени на прощание. Он даже толком ей не объяснил, куда и зачем едет. Без всякого сомнения, она обиделась. И когда он вернется, может и не захотеть иметь дело с ним. С ее характером такое вполне реально.
Несколько мгновений Андрей колебался, затем решительно достал из кармана телефон и позвонил. Они разговаривали почти час, он то и дело думал, что плата за это удовольствие оставит его без последних денег. Но и остановиться он не мог.
