Меж дальних гор лежали озера. Горы там были старые, пологие и спокойные. Они обнимали озера поросшими лесом берегами, лес и небо отражались в безмятежной воде. Ладони великана, ладони земли собрались ковшиком, чтобы удержать три драгоценные капли живительной влаги, три драгоценных камня, вобравших в свои глубины отражение неба и звезд.
Мириам и Андрей стояли на вершине холма, потрясенные увиденным.
Гравийка вела в сторону от перевала, и быстрые сумерки почти поглотили горы и дорогу, когда впереди гостеприимно замаячили огоньки турбазы. Здесь имелись два алтайских домика-чадыра, в каждом из которых могли разместиться по четыре человека. Один чадыр был занят: там ночевал женский состав тургруппы, которую завтра должен забрать автобус. Мужчины разбили палатку на берегу небольшой речки, которая весело шуршала и звенела по камням подле турбазы. Туристы были из Питера, усталые, но веселые. Они уже вырвались из объятий тех странных и диких мест, где испытывали себя и друг друга, и теперь балагурили и пели у костра, преисполненные гордости и предвкушения домашнего тепла.
Мири и остальные разместились во втором домике и постарались держаться подальше от шумной компании. В центре каждого чадыра стоял стол, по периметру вдоль стен расположены низкие деревянные нары с матрасами. В домике имелась печка, что порадовало Мири, так как с наступлением темноты температура падала весьма низко.
Здесь было даже электричество, вырабатываемое дизельным генератором. Путешественников накормили, напоили и попытались уговорить на несколько экскурсий. Хозяйничали на базе две колоритные личности. Высокий, с растрепанными волосами молодой человек в тельняшке, загорелый почти до черноты, представился Лехой. Дядечка с борцовскими плечами и добродушным круглым лицом назвался Сергеичем. Узнав, куда собираются завтра вновь прибывшие, хозяева базы переглянулись и пожали плечами: каждый волен развлекаться, как хочет.
Все путники устали. Дорога была долгой, а впечатления — огромными и труднопреодолимыми, как местные перевалы. После ужина Андрей отошел к берегу реки, нашел место, откуда было хорошо видно огни базы, опустился на камень и долго сидел, вслушиваясь в шум реки и другие звуки. Мири легла спать, и ее не беспокоили даже песни питерских туристов.
На следующее утро Виктор провел некоторое время над картой местности, добытой в воинской части. Михаил Иванович и Леха тоже склонились над расстеленными на столе листами, время от времени тыкая пальцами в план. До Мири доносились реплики вроде:
— А вот тут по хребту…
— По реке можно…
— Здесь вброд, потому что урочищем они не пройдут…
— В этом году завалило еще больше…
Мири уже экипировалась для пешего похода: ботинки, спортивный костюм, ветровка, рюкзак стоял подле ног. Онасидела на лавочке подле чадыра и смотрела на подступившие к лагерю горы. Почему-то сегодня они казались ближе и выше, чем вчера. И совершенно четко девушка понимала, что ей не хочется туда идти, не хочется подниматься по склонам и спускаться в ущелья, искать озера и встречаться с Белой колдуньей. Здравый смысл требовал ответа: какого черта она вообще поперлась на этот Алтай? Отправила бы Андрея с Виктором.
Так нет, надо же везде самой, во всем поучаствовать… Оглянувшись, Мири нашла взглядом Андрея. Тот сидел в стороне, глядя на горы. На лице его застыло странное выражение, словно он прислушивался к чему-то. Мири покрутила головой. Что тут слушать? Река, птицы, мужчины разговаривают. Питерцы, слава Богу, уехали. Наверное, это природа произвела на братца такое впечатление, решила Мириам. Ну, и наверняка Андрея тревожит предстоящая встреча с матерью. Кто знает, какой прием их ждет? По словам Яромильского — не слишком радушный. Мири повздыхала, пнула рюкзак, посмотрела на Виктора. Тот все еще обсуждал что-то с Лехой. Она опять уставилась на горы. А на что тут еще смотреть-то? Куда, как говорится, ни кинь… Мири с тревогой подумала, что чем дальше в лес и горы, тем ближе эта негостеприимная природа окажется, что ее — человека сугубо городского — совершенно не радует.
Предчувствия ее не обманули: к концу дневного перехода Мири готова была отдать многое… например, свою коллекцию драгоценных камней, лишь бы очутиться в центре самого захолустного города Европы. Там не будут так безжалостно есть комары, за ноги не станут цепляться корни, не придется обходить непролазные урочища, которых напрочь не видно, пока не подойдешь вплотную. Само собой, они делали остановки, но когда начал спускаться сумрак, Мири понадобилось все ее мужество, чтобы не заплакать и не попросить устроить, наконец, настоящий привал.
И в этот момент перед ними открылось озеро. Путники остановились, глядя слезящимися от пота и усталости глазами на бирюзовую гладь. Никогда прежде Мири не видела такой зеленовато-призрачной воды. Они торопливо спустились к берегу, на ходу сбросили рюкзаки, Мири и Андрей вслед за рюкзаками начали снимать одежду. Вместе с сумраком подобралась прохлада, но им хотелось окунуться в бирюзовую воду, смыть пот и грязь, и чтобы можно было лечь на поверхность и смотреть в темнеющее небо. Мири осторожно ступала по траве. Тонкая полоска мелких камушков с песком, и вот вода — она почти не плещет, ветра нет, и молодая женщина с восторгом делает шаг, другой…
И с воплем выпрыгивает на берег. Первое впечатление было такое, словно ноги обожгло кипятком. И только выскочив на траву, она сообразила, что вода не горячая, а наоборот — невероятно холодная. От обиды и усталости по лицу потекли слезы. Стуча зубами — солнце садилось, и в лесу становилось холодно, — Мири все же умылась и принялась торопливо одеваться. Оглянулась. Виктор быстро и ловко разводил костер. Андрей… у нее перехватило дыхание. Андрей входил в озеро. Он шел медленно, и вода уже достигала бедер, но движения его были плавными и неторопливыми.
— Андрей, — крикнула она. — Вылезай, там же ледяная вода!
— Не ори, — негромко сказал Виктор. — Здесь не нужно кричать. И не трогай его. Он большой мальчик.
Мири подсела к костру и круглыми от ужаса глазами смотрела, как Андрей вдруг провалился в воду с головой, но тотчас же показался над поверхностью снова и, развернувшись, так же медленно пошел к берегу. Он вышел, оделся, подсел к костру и будничным голосом сказал:
— Холодная вода. Но я когда-то занимался йогой… Наверное, поэтому мне было проще перетерпеть холод.
Они поели и выпили чаю. Тьма сомкнулась вокруг костра, оставив людям маленький освещенный участок земли. Мири старалась не смотреть вокруг. Это было страшно, так страшно, что она даже думать об этом не хотела… И все же спросила:
— Здесь водятся волки?
Виктор посмотрел на нее, хмыкнул и сказал:
— Самый страшный зверь на этой планете — человек. От всех остальных я всегда смогу тебя защитить. Вот твой спальник. Залезай и спи, — потом он повернулся к Андрею и спросил: — Ты сможешь продержаться пару часов? Мне нужно поспать, а потом я тебя сменю до утра.
Андрей кивнул, и Виктор тоже лег, не выпуская из рук оружия. Спальника у него не было, и он завернулся во что-то вроде плащ-палатки. Андрей сторожил сон своих спутников три часа, но потом начал клевать носом и, побоявшись заснуть и оставить лагерь без охраны, разбудил Виктора.
Ночь прошла спокойно, утром они позавтракали, затоптали костер и пошли дальше. Второй день был точной копией первого. А к полудню третьих суток они дошли до скита, где жила Белая колдунья. Но они опоздали.
Васька-кривой подбил дружков напасть на скит и забрать золото, которое, по слухам, добывали люди Колдуньи. Бандитов собралось человек двадцать, в основном полукровок. Теленгиты, жившие в горах, боялись и уважали Колдунью. Русские так далеко в горы забирались редко, почти все работали и не очень-то верили в сказки о сокровищах обитателей скита. Но имелись в этом краю (как и в любом другом) отщепенцы, которых сторонились оба народа. Они любили выпить, но, физиологически не приспособленные к потреблению большого количества алкоголя, быстро спивались. Не хотели работать, зато всегда нуждались в деньгах, не уважали и не боялись никого и ничего. В скиту жило двенадцать человек — семеро приехали с Колдуньей из Москвы и пятеро местных. Они жили, служа своей госпоже. Семеро мужчин выполняли роль охотников и охранников. У них имелись ружья, и они постарались дать бандитам достойный отпор. К концу боя нападавших осталось восемь, но служители Колдуньи не устояли против обезумевшей от близости золота и жажды крови шайки.
Виктор, Мириам и Андрей вышли на вершину холма и увидели далеко внизу, подле самого берега озера, скит: несколько деревянных домов и хозяйственные постройки. Пока спускались с поросшего сосняком и ерником холма, обитель Колдуньи опять пропала из виду. И лишь выйдя из леса, снова увидели они скит и смогли разглядеть людей около домов. Виктор, обладавший прекрасным зрением, реакцией бойца и всегда готовый к худшему, одним взглядом окинул открывшуюся перед ним картину, вскинул ружье и начал стрелять. Ни Мири, ни Андрей не поняли, что происходит, даже когда раздались ответные выстрелы. Выпустив несколько пуль, телохранитель рывком отшвырнул женщину себе за спину, бросившись за дерево, толкнул Андрея, и тот тоже повалился в неласковый можжевельник. Прежде чем бандиты сообразили, что вообще происходит, Виктор успел убить троих. Среди них был Васька-кривой; тот, что сколотил шайку. Остальные, выжившие не потому, что были самыми смелыми или ловкими, а потому, что умели вовремя спрятаться и отсидеться, бросились прочь и скрылись среди деревьев.
