Прежде чем войти в подъезд, Софи оглядывается и, не зная, какие страшные муки ее отсутствие (хотя и присутствие тоже) порождает в Тома, машет ему рукой, но ответа не получает.
И вот ее уже нет…
Тома сидит без движения еще несколько долгих минут, собирая, как одержимый, остатки сил, чтобы завести двигатель и ехать домой. Он знает, что это – последнее испытание на сегодня, но силы нужно откуда-то взять… Дома можно будет рухнуть, спрятать свое уродство от мира, укрыться за любовью близких и утонуть в пыли раскаяния.
До своего квартала он добирается за час, а мог бы – за двадцать минут. Подъезжая к дому, смотрит на окна четвертого этажа, где за тюлевыми занавесками его ждут самые дорогие на свете существа, и впервые за день чувствует, как к сердцу приливает теплая волна.
Глушит двигатель. Машинально засовывает руку во внутренний карман пиджака, чтобы взять бумажник, и вспоминает, что лишился всех личных вещей: бумажника, кредиток, паспорта. Открывает дверцу и с трудом выбирается из автомобиля.
Пошатываясь, добредает до входной двери, набирает четыре цифры числового кода и толкает створку.
Как в пропасть, падает в лифт.
Полсекунды уходит на то, чтобы вспомнить номер своего этажа.
Нажимает на украшенную завитушками цифру «четыре».
Прислоняется спиной к стенке кабины, которая наконец идет вверх.
Когда дверцы лифта расходятся на указанном этаже, у Тома такое чувство, что последние движения, которые нужно совершить, чтобы попасть в свою берлогу, отнимут у него всю энергию, до последнего вздоха. Кажется, что из него выкачали всю жидкость, и если бы он не был так близко к цели, то рухнул бы тут же, на пол кабины. Он выходит из лифта, делает несколько шагов к своей квартире…
И видит возле двери чемодан.
Бухгалтер хмурит брови. Кто мог забыть чемодан возле их квартиры? Он подносит руку ко лбу. Он узнаёт эту вещь. Но как такое может быть?
Пытается вставить ключ в замочную скважину, но та категорически отказывается его принять. Движения становятся нервными, нетерпеливыми, неловкими. Он делает еще одну попытку – и с тем же результатом. С обратной стороны в замке торчит ключ жены…
Болезненный выброс адреналина придает ему сил, и он начинает стучать в дверь и звать жену.
Никакого ответа.
Тома ничего не понимает или, наоборот, понимает слишком хорошо, но разницы сейчас никакой. Дрожа всем телом, он колотит кулаком по двери, не обращая внимания на боль в порезанных запястьях, колотит все громче, зовет, вопит, выкрикивает имя жены, становится как сумасшедший, начинает бросаться на дверь, он уже готов ее вышибить…
– Уходи! – доносится наконец из-за двери.
– Валери? Это… Это ты? Пожалуйста, открой!
– Говорю тебе, уходи! Я не хочу тебя видеть.
– Но…
Остатки жизни, и без того разрушенной, рассыпаются у него в сознании, в то время как сердце спотыкается об отказ Валери и пропускает удар за ударом. Обезумев от боли, Тома припадает к двери. Брюки пахнут мочой, и от этого запаха его начинает тошнить. Хотя нет, все в себе ему отвратительно: и то, каким жалким он сейчас выглядит, и собственный извращенный ум.
– Пожалуйста… Впусти меня! – всхлипывает он.
– Только не сегодня! Мне нужно время.
Он слышит, как удаляются ее шаги и дверь в прихожую захлопывается.
Руки безжизненно повисают вдоль тела, и, устремив перед собой невидящий взгляд, он, как робот, идет к лифту…
Идентифицировав Алисию Вилер, a fortiori[15] ее прошлое, лейтенант Небель выводит на позиции тяжелую артиллерию: фотографии и словесные портреты рассылаются во все уголки Франции, и особенно – в приграничные области. Она уже сделала это тринадцать лет назад – все бросила и сбежала без средств и с двухлетним ребенком на руках, так что сомневаться в том, что Алисия Вилер может повторить подобное сейчас, в менее сложных условиях, не приходится.
И время не ждет. Время отъезда беглецов зафиксировано на пленке камеры наблюдения, так что небольшой резерв у них есть. Скорее всего, они еще в стране, но проехать успели немало. Небель уже связался с информационной службой национальной полиции, и подозреваемые с минуты на минуту будут объявлены в розыск всеми комиссариатами и жандармериями Франции. Их фотографии уже переданы прессе, а также на радио и телевизионные каналы, и в эфир вышли экстренные сообщения о вооруженном нападении на мини-маркет и захвате заложников с указанием числа погибших и объявлением о розыске сорокатрехлетней женщины и ее сына-подростка. Также в распоряжение нескольких массмедиа переданы данные Жермен Дэтти, в которых она представлена как заложница и последняя жертва адской парочки, уже прозванной журналистами Ма и Жо Далтонами[16]. До сих пор не удалось установить личность женщины, умершей от сердечного приступа. В этом случае расследование также идет полным ходом, хотя персонала в нем задействовано несколько меньше.
Дабы находиться в центре событий, лейтенант обосновывается в комиссариате квартала. Помимо поисков и поимки Алисии Вилер с сыном и идентификации третьего трупа, у него есть и другие заботы: в окрестностях мини-маркета разыскная активность достигла своего пика.
Найти Эмиля Фронсака пока не удается.
Задействованы все ресурсы живой силы, и уже целый отряд мужчин и женщин-полицейских без устали прочесывает окрестности и опрашивает жильцов. Одни общаются с потенциальными свидетелями и показывают фотографию мальчика, другие ходят по улицам, увлекая в своем кильватере возрастающее с каждым часом количество волонтеров, которые, узнав, что трехлетний мальчик бродит в окрестностях один, тут же активно подключаются к поискам.
Новость распространяется со скоростью молнии, и вот уже взбудоражен весь квартал. Зарождаются и начинают циркулировать слухи, которые впоследствии быстро расходятся по прилежащим районам. Призрак соседа-педофила возникает то тут, то там, и некоторые неблагонадежные типы подвергаются преследованию со стороны своих бдительных сограждан. Поступают первые доносы, и количество подозреваемых увеличивается с устрашающей скоростью. Скоро телефонные линии комиссариата буквально разбухают от звонков, обвиняющих всех и каждого, без разбора.
Держать под контролем активность, развернувшуюся вокруг исчезновения ребенка, люди Небеля пытаются, но с переменным успехом. Они сортируют, как могут, звонки и другие сообщения свидетелей, которые якобы видели малыша в разных районах города и что его удерживают против воли (а может, даже накачали наркотиками?) на заднем сиденье некой машины какие-то подозрительные типы. Или еще одна популярная вариация: Эмиля опознаю́т в качестве жертвы в эпизодах педофилии на порнографических сайтах.
И каждый звонок, каждое свидетельство нужно обработать и расследовать, чтобы не пропустить перспективную версию. И вот уже ночь неотвратимо опускается на квартал и изнеможенных полицейских, вынуждая их приумножить усилия, ведь о судьбе мальчика до сих пор ничего не известно.
И наконец среди всей этой суматохи ноутбук Леа Фронсак начинает открывать свои первые секреты. В папке «Мои рисунки» обнаруживаются фотографии, на которых в основном запечатлены радостные моменты жизни Леа и ее родственников. Маленький Эмиль присутствует почти на всех снимках – новорожденный с красным сморщенным личиком, розовый и толстенький младенец, упитанный беззубый малыш…
Небелю нужно недавнее фото мальчика, но в папке их не больше, чем в квартире.
Отсутствие фотографий, датированных не прошлым годом, а более ранних, начинает всерьез его беспокоить. Жизнь Леа Фронсак представляется чередой счастливых моментов: взросление Эмиля, радостные минуты в обществе супруга, семейные праздники, вечеринки с друзьями, каникулы на побережье, свадьба, крещение сына… Моменты, которые все мы так любим увековечивать. Счастливые дни, которые хочется запомнить, – скромные результаты моментальной съемки, которые когда-нибудь всколыхнут в нас воспоминания, отдающие ароматом ностальгии…
Из этих фотографий Небель выбирает одну, на которой, судя по всему, изображен папа маленького Эмиля. Возможность определить наконец личность хотя бы одного персонажа из разыскиваемых подстегивает его к действию.
– Найди все, что можно, вот об этом типе! Любую информацию! – отдает он распоряжение Венсану Байеру. – Скорее всего, это отец ребенка. Просмотри электронную почту, там могут быть координаты. Я должен как можно скорее с ним связаться.
Компьютерщик кивком дает понять, что услышал, и выводит в меню содержимое жесткого диска. Быстро отыскивает папку с электронными письмами и начинает читать темы посланий. Небель прочитывает имена адресатов, и среди часто повторяющихся наконец выделяет два – мужское и женское. С этими людьми Леа Фронсак общалась чаще всего.
