— Боже, да она сошла с ума!
— Что?
Но она уже услышала рычание и едва не сорвалась с места, однако заставила себя двигаться как можно медленнее, и тут выходящее на крыльцо окно в гостиной разлетелось вдребезги, и сквозь осколки стекла из него вывалились два борющихся тела. Они извивались и бились друг с другом. Отец и мать: мать рычала, отец кричал, и тут женщина изловчилась и навалилась на мужчину сверху, разрывая его лицо и тело ногтями и полосуя зубами. Мардж понадобилась всего лишь секунда для того, чтобы прийти в себя, и она побежала к крыльцу.
— Вы должны мне помочь скинуть ее с его тела!
— Но ведь она сошла с ума!
Позже Мардж вспоминала, как в тот момент она горевала о том, что рядом не оказалось Натана, который мог ей сказать, что она все сделала правильно и, главное, вовремя, когда каждая секунда решала все. Она толкнула мужчину, спрятавшегося, было, за ее спиной, и заорала:
— Да помогай же! — а сама стала оглядываться по сторонам в поисках чего-нибудь, что могло бы остановить взбесившуюся мать. Нельзя было просто схватить ее, подвергаясь опасности быть укушенной, как это случилось с мужем. Поэтому, когда она увидела в одном из углов крыльца нечто подходящее, то не смогла удержаться, чтобы этим не воспользоваться. Судя по всему, Уоррен за день до смерти играл с этим. Мардж страшно не хотелось прикасаться, но слишком уж отчаянно взвыл в тот момент отец мальчика, и Мардж ничего другого не оставалось. Поскользнувшись на разбитом стекле, она подобралась совсем близко к полосующей жертву матери и, подняв высоко над головой бейсбольную биту, подумав в тот момент о Натане, размахнулась и стукнула женщину по голове.
Слотер подождал, пока они зажгут свои фонари. И только после этого вышел на крыльцо.
— В чем дело-то?
— А как ты думаешь, мне бы этого знать не хотелось?
Полицейские были одеты в джинсы и спортивные рубашки, пояс каждого охвачен ремнем с кобурой. Увидев, что в руке Слотер револьвер, они, подходя ближе к ограде, на которую он указывал, вытащили свои.
— Посветите.
И лучи заметались над полем, перекрещиваясь.
— Но я ничего не понимаю, — сказал Реттиг.
— Главное, не подставляй спину. Там что-то есть. Черт, оно даже поднималось на крыльцо.
Слотер взобрался на ограду и стал светить на поле, полицейские подошли вплотную к нему и тоже перелезли. Затем все вместе двинулись через поле.
— На твое крыльцо?
— Вот именно. — Слотеру вовсе не хотелось объяснять, что он просто запаниковал и, кроме единственного выстрела в воздух, больше не сделал ни одного, что не выдержал и заперся в доме от того, кто был там, на крыльце. Сейчас, с двумя товарищами рядом, он чувствовал себя в большей безопасности, но не в силах был избавиться от беспокойства и надеялся на то, что они не станут задавать слишком много вопросов.
— Но что это? — повторил Реттиг.
— Говорю же, что не знаю. Я просто не видел.
— Но ведь оно было на твоем крыльце.
— Когда я услышал, что оно взобралось на крыльцо, я как раз говорил с тобой. А когда подбежал, то его и след простыл.
Слотер наконец сообразил, что именно искал здесь на поле и понадеялся на то, что оказался неправ. Если он окажется неправ, то с легкостью признается в том, что запаниковал. Но луч фонаря выхватил из темноты два павших тела, и он зашагал к ним, приминая редкую коричневатую траву.
Остановившись, он с ужасом смотрел, — они были так изувечены, что…
— Какая-то паскудная тварь была здесь, да… Мне очень неприятно, шеф.
— Лошади. Это все, что я…
Он двинулся к оврагу.
— Троих я слышал в тех кустах. Двоих засек возле амбара…
— Эй, шеф, подожди-ка.
Ладонь Реттига легла Слотеру на плечо. Натан стряхнул ее.
— Эти проклятые…
— Подожди. Мы ведь даже не знаем, с чем имеем дело, против кого идем. Ты говоришь, их было пятеро?
Слотер постарался вспомнить образ, промелькнувший в кустах.
— Похожи на рысей.
Полицейские, не мигая, смотрели на него.
— Ты видел пятерых?
— Я понимаю, что это звучит бредово, но…
— Мне на это наплевать. Хотя, конечно, рыси охотятся не стаями, но всякое может случиться. Я о том, что мы не можем отправиться туда втроем. Нам понадобится помощь. И освещение.
— Хочешь подождать восхода солнца? Ты чего? Да они же задолго до этого сгинут — и все.
— Можно пригласить профессионала, чтобы выследил.
— Да кого, черт побери? Времени же нет.
— Прошу прощения, шеф, но я пас.
Слотер взглянул на Реттига, потом перевел взгляд на Хэммеля.
— А ты?
Хэммель пожал плечами.
— Похоже, тебе тоже сказать нечего.
— Обещаю, что буду смотреть и учиться.
— Не сомневаюсь.
Он смотрел на Реттига. Потом повернулся к затененному оврагу. Несмотря на фонари и луну, он почти ничего не видел, и на смену ярости вновь пришел страх.
— Хорошо. Вы правы. Только дурак мог предложить идти сейчас туда. Просто, увидев трупы лошадей…
— Можешь не сомневаться, шеф, мы в любом случае доберемся до того, кто это сделал. Но не сейчас.
Пора было уходить отсюда.
— Слушайте, а что же делать с лошадьми?
— Да оставь ты их. Теперь-то какая разница…
Слотер слышал, как полицейские идут за ним следом и, взобравшись на ограду, он снова услышал телефонный трезвон. «Кто бы ни звонил, — подумал Натан зло, — он должен знать, что мы остановили эту нечисть». Он, проклиная все на свете, помчался к дому, но, схватив трубку, вдруг почувствовал, что мозг отказывается воспринимать доносящиеся слова. Натану показалось, что последние несколько дней никогда не закончатся.
Он мчался по коридору под пристальными взглядами медсестер. Толкнув дверь, ворвался в «прихожую», и, пробежав ее, оказался в прозекторской. Морг напоминал бойню. Везде кровь, разбитое стекло и разбросанные инструменты. Аккум навалился на «разделочный стол». По всему халату шли кровавые пятна, маска тяжело повисла, прилипая к шее. Лицо его было неестественно белым. Выглядел он так, словно был смертельно болен, руки его тряслись. Стоящий возле него человек в уличной одежде выглядел ничуть не лучше.
Оуэнз. Слотер припомнил ветеринара, с которым время от времени встречался и который, несмотря на отменно выполняемую работу, был постоянно хмур.
Они повернулись в его сторону, Слотер огляделся, почувствовал запахи химикалий и сладковатый — засыхающей крови. Он ничего не понимал и только набрал в легкие воздух, чтобы задать вопрос, как его опередил Аккум.
— Я снова убил его.
Слотер взглянул сначала на него, затем на Оуэнза. Он был озадачен и не скрывал этого, подходя ближе.
— Слушай, ты, пожалуйста, попытайся успокоиться. По телефону твой голос звучал так, словно у тебя нервный срыв.
— Но я его убил.
— Я знаю, ты мне уже все по телефону сказал. И там, еще возле поместья, тоже говорил. Но откуда ты мог знать, что его убьет снотворное. А что это за кровища? Что-то не пойму, что же здесь произошло.
— Боже Всемогущий, неужели ты меня не слышишь? Я только что его убил.
Слотер повернулся к Оуэнзу.
— Что с ним такое?
— Это здесь. Вам лучше самому взглянуть.
Оуэнз с трудом произносил слова. Он указал на дальний конец комнаты, за последний стол, туда, где по стене на пол стекала струя крови. Слотера охватило дурное предчувствие. Он пошел туда, и возле стола Натан увидел лужу крови и, хотя и не хотел, но все-таки решился и посмотрел за угол, где разглядел на полу маленькие ножки. Тогда он наклонился ближе и увидел труп мальчика, чей живот был располосован, а лицо было просто страшное — безобразное, перекошенное и дьявольски злобное.
— Черт, да ведь ты его на куски разрезал!
Слотер развернулся и сверкнул глазами.
— Ты ведь сказал, что он умер еще в поместье!
— В этом не было никаких сомнений. Клянусь своей репутацией…
— Клянусь репутацией!..
— Не придирайся к словам. Я сделал все положенные тесты: мальчик был мертв.
— Хорошо, тогда он…
— Воскрес из мертвых и попытался на меня напасть.
Слотер не понял ничего, в словах Аккума не было смысла.
Натан тупо смотрел на врача. Только через какое-то время до него дошло то, что тот сказал, и он отступил на шаг от Аккума.
— Черт побери, ты действительно сломался. Свихнулся.
— Нет. Выслушай меня. Ты не так меня понял, я не то хотел сказать…
— Надеюсь, черт…
— Я хотел сказать, что паралитическая фаза болезни, видимо усугубляется снотворным.
Слотер стоял молча, не реагируя.
— Вероятно, он был в таком бессознательном состоянии, что признаков жизни как бы нельзя было обнаружить.
