— Боже, вот это зрелище, — сказал я.
— Нам лучше выезжать сейчас. Движение в такую погоду становится просто кошмарным.
Мы быстро сполоснулись, переоделись и вышли ловить такси. Устраиваясь на заднем сиденье, я вдруг заметил знакомое лицо. Когда мы тронулись с места, я обернулся и посмотрел в окошко.
— Что там? — спросила Изабель. На кончике ее носа висела капля воды.
— Кажется, я узнал водителя такси, стоявшего за нами. Могу поклясться, это он сегодня утром поджидал кого-то в аэропорту.
— Где он? — Она завертела головой.
Но за плотной завесой тропического ливня было ничего невозможно разглядеть.
— Сейчас не вижу, ни его, ни машины. По-моему, это был «фиат». Синий.
— Ты уверен?
— Честно говоря, нет. Может быть, просто воображение разыгралось.
Она взяла меня за руку.
— Ты просто нервничаешь из-за того, что с тобой здесь случилось. Но Рио не так опасен, как ты думаешь.
— Может быть, может быть. — Время от времени я все-таки оборачивался, но так ничего и не увидел.
С Луисом мы договорились встретиться в яхт-клубе. Поездка заняла без малого час. Машины едва ползли. Потоки воды при малейшем уклоне превращались в ревущую бурную реку, а вода достигала верхнего края колес.
Когда мы добрались до места, уже стемнело. Луис ждал нас. Отец с дочерью крепко обнялись. Мне показалось, что он рад видеть и меня. Клуб располагался у небольшой пристани, и при желании мы могли взять одну из яхт и выйти в исхлестанное водяными плетями море. Ливень постепенно перешел в обычный дождь, и можно было различить высотные здания Ботафого на другой стороне залива и фантастические очертания горы со смешным названием «Сахарная голова», возвышавшейся над городом.
Я пил непременный кайпериньо — ни одному иностранцу в Бразилии не удастся избежать этого напитка, — и ел восхитительно вкусную рыбу, названия которой не удосужился узнать. Луис и Изабель старательно избегали опасных тем, девушка казалась оживленной и счастливой.
— Так тебе не очень хотелось проводить уик-энд в Сан-Паулу, а, Ник? — спросил Луис с улыбкой.
— По-моему, это Изабель не очень жаждала оставаться там.
— Куда ты его водила? — спросил он дочь.
— На Барра да Тижука.
— О, прекрасно. Думаю, тебе понравилось все, что ты увидел, Ник?
— Papai!
Я улыбнулся.
— Один из наших поэтов как-то сказал: «Вода, кругом вода — а выпивки ни капли».
Луис расхохотался, а Изабель почему-то на меня сердито посмотрела.
— Хорошо, что ты смогла выкроить часок повидаться, — Луис, заметив ее взгляд, перевел разговор на другую тему.
— Жаль, что не смогу остаться у тебя на ночь. Надо быть в аэропорту рано утром, да и ты сегодня весь день проторчал в Петрополисе. Нам с Ником проще остановиться в отеле, а уже оттуда двинемся.
Фраза получилась торопливой и сбивчивой. Луис, похоже, обратил на это внимание. Я сделал вид, что ничего не заметил.
Он покладисто кивнул.
— Ничего страшного. Я все понимаю. Ты уже успела привыкнуть к Copacabana Palace, тебе там удобней. В любом случае, — он изобразил шутливый церемонный поклон, — я рад, что ты разделила со мной этот скромный ужин.
Изабель покраснела и сделала вид, что увлечена едой.
— Жаль, что с проектом ничего не вышло.
— Мне тоже. Рикарду раскрутил весь этот скандал. Смех один, мафию приплели… Он просто хотел, чтобы Bloomfield Weiss не увела у нас право на разработку идеи.
— Я так и подумал. То, что писали газеты Освальду, меня не убедило ни в малейшей степени. Да я их, честно говоря, не особо и читаю.
— Но сейчас у нас появился еще один шанс. Власти города очень заинтересованы в аналогичном контракте.
— Вот и хорошо. Что ж, удачи с новой затеей. Значит, завтра вы снова летите туда?
— Летим.
— И не забудь, Ник, что в Сан-Паулу вполне можно выдыхать. А вот вдыхать там не рекомендуется.
Я рассмеялся.
— Учту.
Около полуночи мы наконец встали из-за стола. Дождь превратился в обложной, готовый поливать город всю ночь.
— Вас подвезти? — предложил Луис.
— Нет, не надо, — отказалась Изабель. — Я попросила таксиста, чтобы он вернулся за нами сюда. Наверное, и так уже пару часов прождал.
Луис подозрительно прищурился и хмыкнул. Я увлеченно смотрел в сторону.
— Ну что ж, тогда до встречи, детка. — Он поцеловал дочь, потом протянул мне руку. Я заставил себя посмотреть ему в глаза и с огромным облегчением увидел в них дружелюбие. И больше ничего. Мы обменялись рукопожатием. — Приятно было снова встретиться, Ник. Если соберетесь когда-нибудь в Рио, обязательно загляните ко мне.
— Спасибо. Непременно загляну.
Он побежал под дождем к своему лимузину, а мы нырнули в подъехавшее такси.
— Почему мы не поехали с ним?
— Не знаю. Как-то это… — она запнулась, подбирая слова. — Представь, как он высаживает нас вместе возле отеля.
— По-моему, он и так обо всем догадался.
— Серьезно? Ну, значит, так тому и быть. Кажется, ты ему нравишься.
— Он мне тоже нравится.
Изабель улыбнулась и устроилась поудобней.
— Как же я устала…
После всей выпивки и бессонной ночи я тоже с трудом удерживал глаза открытыми. Дорога впереди была почти пустой, если не считать ехавшей перед нами машины. Вдруг она остановилась.
Водитель выругался и резко затормозил, гневно надавив на клаксон. Внезапно впереди, слева и справа заметались чьи-то тени. Водитель запоздало ударил по кнопке блокировки. Клацнули предохранительные защелки на дверях. Мы сдали назад и тут же почувствовали удар. Я обернулся. Еще один автомобиль перекрыл сзади путь к отступлению. Водитель сменил тактику. Такси рванулось вперед и влетело в машину, остановившуюся перед нами. В ту же секунду его стекло разлетелось вдребезги. В образовавшемся проеме возник пистолетный ствол, а голос за ним резко выкрикнул что-то. Таксист снял руки с баранки и разблокировал левую переднюю дверцу.
Изабель закричала.
Дверца с моей стороны распахнулась, в щеку мне уткнулся ствол пистолета. Мужчина в вязаной шапочке, скрывавшей лицо, что-то прокричал на португальском. Я до сих пор помню его глаза. Карие, с расширившимися зрачками, в которых застыло выражение панического страха. В вырезах для глаз виднелись густые брови и кустики волос, росших на переносице. Пистолет был серебристого цвета, что-то вроде кольта 45-го калибра. Рука, изо всех сил сжимавшая оружие, дрожала от напряжения. Чудо, что сведенный судорогой палец еще не нажал на курок.
Этот тип был на грани нервного срыва.
Крик перешел в истерический визг. Я с трудом выдавил из себя: «Nao entendo».[4] Он продолжал вопить. Я почувствовал толчок, это Изабель выдернули из машины, но я не мог оторвать взгляда от дула пистолета.
Тип в маске наклонился и, продолжая орать, схватил меня за лацкан пиджака. Я послушно выбрался наружу, под струи дождя. Он толкнул меня в спину по направлению к стоявшей сзади машине. Я слышал, как кричала Изабель, которую волоком тащили в передний автомобиль.
Чьи-то руки нервным рывком спихнули меня в промежуток между сиденьями. Я застрял. Переднее сиденье дернулось вперед, и я упал лицом на пол, вонявший пылью и сигаретным дымом. Один из нападавших сел в нашу машину. Захлопнулась дверца, холодный ствол уперся мне в шею.
Раздался резкий окрик на португальском, и мы рванули вперед. Визжа тормозами, машина заложила крутой вираж, тут же выехав на прямую дорогу. Мы ехали быстро и ровно, однако я понятия не имел, в каком направлении.
Я пытался собраться с мыслями. То, что нас похитили, очевидно. Лишь бы они не причинили вреда Изабель! Интересно узнать, куда нас везут и что намерены с нами делать. Если нас похитили, то мы нужны им живыми. Стоит это запомнить. Надо постараться не злить их и делать все, что они хотят.
Но кто заплатит выкуп? За Изабель, конечно, Луис. А за меня? Рикарду, если верить тому, что о нем говорят, всегда заботится о своих людях. Слава Богу, он не знает о том, что я собирался уволиться.
Как долго все это продлится? Говорят, похищения в Рио — обычное дело, так что Изабель, возможно, знает, как себя вести в таких ситуациях.
Я лежал скрючившись, ноги-руки затекли. Я попробовал пошевелиться, но тут же услышал окрик, а ствол пистолета чувствительно посоветовал не рыпаться лишний раз.
Машина замедлила ход и съехала с дороги. Еще через несколько минут мы начали подниматься в гору, поворачивая то влево, то вправо по серпантину.
Так продолжалось полчаса — а, может, и час, трудно сказать. Мы повернули еще раз, машина, вибрируя от натуги, передвигалась рывками. Грунтовка, размытая дождем. Мы взбирались по еще более крутому склону, который постепенно выровнялся. Приехали.
Мне завязали глаза какой-то черной плотной тканью.
