Ознакомительная версия.
И он, потратив два десятка лет на осуществление своей мечты, не смог потратить и тысячи рублей…
Правда, суд учел, что вреда нанести преступник почти не смог, и не вменил ему совершение преступления по части второй 88-й статьи – это спасло его от высшей меры. Так что получил он по части 1-й всего лишь «десятку»! Но – один нюанс – он ведь скрупулезно изучил все, что помогло ему качественно нарушить закон, а вот как избегать наказания, как вести себя, случись, не дай бог, попасть «на зону», в местах перевоспитания, он ведь не знал.
Так что ему, наверное, в колонии было трудно.
Я решил его ошибок не повторять.
Учился я только на отлично. И параллельно особое внимание уделял судебной медицине, а особо тщательно изучал судебную психиатрию. У нас был такой факультатив, посещали его студенты по желанию. Наверное, я был самый аккуратный и внимательный слушатель.
Чуть позже я познакомился с ребятами из театрального училища, подружился с ними, через них не только запасся нужным мне в будущем реквизитом, но и записался в кружок сценического мастерства, где ознакомился с основами предмета, а также научился гримироваться.
Кстати, единственный спектакль нашего кружка, в котором я принял участие, был шекспировский «Гамлет». Как вы думаете, Виктор Дмитриевич, кто играл Галета? Точно, я!
И по некоторым отзывам, у меня были хорошие актерские данные.
Да, как раз тогда я запасся всем необходимым для гримирования и изменения внешности. Ну, борода там, усы, парики, грим.
Но время шло, я перешел уже на пятый курс, и ночами разгружал на железнодорожной станции вагоны. Я собирал деньги на аммуницию.
Я решил так: на дело выходить только в специальной одежде, которую больше никуда не надевать. Поэтому я постепенно купил летний, весенне-осенний комплект и, наконец, зимний.
Вся одежда была только тех моделей и фасонов, которые носили большинство новосибирцев. Я это отмечаю особо, потому что по натуре – щеголь. Если бы не эта моя натура – дура!
Я ведь, Виктор Дмитриевич, сгорел сейчас только потому, что нарушил это свое правило. Работал у вас в Барнауле в своей повседневной одежде, вот пальто меня и подвело…
Ну, да ладно! Дурак совершает одни и те же ошибки, а умный на них учится и не повторяет. Будем надеяться, что и я больше не попадусь так глупо…
Нет-нет, Виктор Дмитриевич, у родителей денег я никогда не просил. Зачем привлекать к себе лишний раз внимание? Я был хорошим сыном, студентом-отличником, разгружающим ночами вагоны, то есть в представлении родителей – настоящим советским молодым человеком…
И вот к концу пятого курса я был готов. К тому, чтобы стать преступником, но – преступником, по-первых, не пойманным, а во-вторых – богатым.
Погрузочно-разгрузочные работы на станции окончательно укрепили меня во мнении, что физический труд – не для меня. А умственный у нас в СССР оплачивался слабо: и отец мой, и мать получали в лучшем случае 150 рублей в месяц каждый.
Ну, что это за деньги?
Итак, я начал усиленно ходить по различным общественным местам, чтобы найти способ мошенничать. Причем так, чтобы не зарываться и по возможности не вызывать у обманутых людей желания заявлять на меня в органы.
Вы скажете, Виктор Дмитриевич, это как так? А вот так!
И вот, скоро я такой способ нашел! И знаете где? На центральном главпочтамте!
Дело было так.
Мне нужно было дать телеграмму, не помню теперь – кажется, в Киев тете. И я это сделал так же, как делают это всегда все советские граждане: пошел на почту, взял бланк телеграммы, сел за за столик (там же, в помещении почты), и плохой ручкой с пером «рондо», обмакивая его в чернильницу, принялся писать адрес и текст телеграммы.
При этом, как всегда, и как, добавлю – все люди, я то и дело глазел по сторонам, а также смотрел, что пишут в телеграммах другие.
Вам ведь все это знакомо, верно, Виктор Дмитриевич? Ну, вот видите!..
И чисто механически мне запомнился текст телеграммы соседа: «ДОЕХАЛ НОРМАЛЬНО ПОСЕЛИЛСЯ ГОСТИНИЦЕ СРОК КОМАНДИРОВКИ ПЯТЬ ДНЕЙ НИКОЛАЙ».
Я еще подумал, что он – поехал в командировку и не знал, на сколько дней? А потом догадался – сплошь и рядом ведь сроки командировки определяют на месте, по прибытии. Ну, скажем едет инженер или техник-наладчик монтировать оборудование – он только приехав на место, может определить, сколько дней ему нужно для работы… Естественно, сообщает домой либо по телефону, а проще всего – дать телеграмму. Мол, так и так, домой вернусь через столько-то дней. Домашние телефоны и сейчас далеко не у всех есть, а тогда…
А-а-а, почему я сам оказался именно на главпочтамте? Да случайно, был в центре города по делам, проходил мимо почты и вспомнил о телеграмме.
Но в то время, я, как уже говорил, постоянно раздумывал и искал какой-нибудь оригинальный способ мошенничества. Во-первых, сравнительно безопасный, во-вторых, не приносящий потерпевшим значительного ущерба, и в-третьих – протяженный во времени.
Но пока на ум ничего не приходило. Кстати, и первые дни после посещения почтамта – тоже.
И вот через пару дней ночью, во сне, мне приснился способ, как можно сравнительно безопасно и долго зарабатывать – и при этом почти не подвергаться риску быть пойманным за руку.
Я проснулся, лежал на постели и вспоминал увиденный сон. И чем больше я размышлял, тем тверже становилась мысль – есть, способ найден!
Главное – не нужно торопиться, я всегда себе это повторял. Не торопись, тщательно все обдумай и подготовься, как следует!
Итак, что мне было необходимо? Во-первых, мне нужен был чей-нибудь паспорт с иногородней пропиской. Во-вторых, перечень всех почтовых отделений города, которые работают с корреспонденцией и почтовыми переводами «до востребования».
Я начал с почтовых отделений. Я разбил город на четыре части, прикинул, где можно было бы жить в каждой из четырех частей, и начал обход.
Я пришел в приемную к начальнику почтовой службы города и спросил секретаря, не поможет ли она мне – я живу в таком-то районе, и мне необходимо получать корреспонденцию до востребования. Какое ближайшее почтовое отделение работает с корреспонденцией такого рода? Ага, спасибо, записываю…
После этого я вышел в коридор, прошел десяток метров и зашел в первый же попавшийся кабинет. Извинился, очень вежливо попросил мне помочь и задал тот же вопрос, но – с адресом проживания из следующей части города.
Мне, конечно, в просьбе не отказали, куда-то позвонили и сообщили номер второго почтового отделения.
Тем же макаром я узнал еще одну почту, а последнюю, четвертую – узнал на главпочтамте, в окошке корреспонденции «До востребования». Сказал, что сюда ездить далеко, а не подскажете ли, где можно было бы получать такую вот корреспонденцию у меня рядом с домом – и назвал адрес в последней части города.
И – вышел, имея в кармане четыре местоположения и адреса четырех отделений связи. Плюс – сам Главпочтамт. Итого – пять.
Теперь мне нужен был паспорт.
Уже на другой день я, при усах, бороде и прочем гриме, в фуфаечке, в которой я ездил каждую осень в деревню на уборочные работы – помогать колхозникам убирать картофель и сахарную свеклу, сидел недалеко от железнодорожного вокзала, за гаражами, в компании местных бродяг.
Мы уютно расположились в старой будке от грузовика Газ-66, сидя на пустых ящиках, а перед нами стояла бутылка водки и была разложена закуска – хлеб, колбаса, огурцы, плавленые сырки.
После третьей бутылки «Московской» я уже знал, у кого документы есть, а у кого – нет. Вообще-то профессиональные бродяги документов никогда не имеют, их ведь называют иногда «бомжами», а бомж – сокращение от «без постоянного места жительства». Так что нужный мне паспорт с пропиской в Красноярском крае я достал без труда. Просто выкрал его – вытащил из кармана одного из бродяг. Когда все перепились.
Нет, я сначала хотел купить, рублей за десять. Но ведь бродяга мог заподозрить что-то неладное. Начал бы болтать во время выпивок с коллегами, продал, мол, паспорт, там и до милиции бы весточка докатилась. И возник бы вопрос – зачем некто покупал себе паспорт?
Я, Виктор Дмитриевич, рассудил здраво – когда еще тот бродяга хватится паспорта! Да он никогда не подумает, что его у него украли – потерял, и все! Как все они рано или поздно документы теряют…
Теперь начиналось самое трудное. Необходимо было подделать паспорт так, чтобы на почте он не вызывал сомнений.
Сфотографировался я в бороде, с усами, но – другими. Аккуратно подстриженными, и без парика. Я подстраховывался на случай моего розыска в будущем в а ш и м и, Виктор Дмитриевич. Начнут ведь составлять фоторобот, вот работники почт и будут в сомнении – кого описывать? Того, чью физиономию они будут видеть время от времени в окне получения корреспонденции, или лицо, изображенное на фото из паспорта?
Ознакомительная версия.
