При желании Зубастый пария вполне мог отыскать квартиру Грэхема.
В здании ФБР Грэхем сфотографировался рядом с массивным спектрометром. Прибор не имел никакого отношения к расследованию, но Лаундсу понравились его внушительные размеры.
Грэхем даже согласился сняться вместе с Лаундсом, когда тот брал у него интервью. Они сфотографировались на фоне оружейной пирамиды в отделе стрелкового оружия. Лаундс держал автоматический револьвер девятимиллиметрового калибра, того же типа, что у Зубастого парии. Грэхем указывал пальцем на самодельный глушитель, похожий на телевизионную антенну.
Доктор Блум был удивлен, когда Грэхем за секунду до того, как Крофорд щелкнул затвором фотоаппарата, по-дружески положил Лаундсу руку на плечо.
Интервью и фотографии должны были появиться в "Сплетнике" на следующий день, в понедельник, одиннадцатого августа. Получив интервью, Лаундс отбыл в Чикаго. Сказал, что хочет сам проследить за выходом материала. Они с Крофордом договорились встретиться во вторник днем, в пяти кварталах от западни, подстроенной Зубастому парии.
Начиная со вторника, когда "Сплетник" поступит в продажу, злодея будут поджидать две ловушки.
Грэхем должен был каждый вечер возвращаться в свою "временную резиденцию", сфотографированную в "Сплетнике" В зашифрованном послании на страницах той же газеты преступника приглашали подойти к почтовому ящику в АННаполисе. Если же он отнесется недоверчиво к этому предложению и решит, что у почтового ящика его будет ждать засада, то квартира Грэхема, возможно, покажется ему более удобным объектом для нападения. Так, по крайней мере, считали в ФБР.
Власти Флориды направили охрану к дому Грэхема на отмели Сахарной головы.
В следственной группе царило недовольство: в двух больших засадах были заняты силы, которые можно было использовать в другом месте. Вдобавок Грэхему приходилось каждый вечер проводить в своем убежище, что ограничивало возможности его передвижения по Вашингтону.
Умом Крофорд понимал: избрана наилучшая тактика, однако ему было не по вкусу бездействие. Не покидало чувство, что они играют сами с собой в темноте, а до полнолуния уже меньше двух недель.
Воскресенье и понедельник промелькнули на удивление быстро. Хотя минуты тянулись томительно долго, часы летели – не успеешь оглянуться.
***
A понедельник после обеда Сперджин, старший инструктор сил быстрого реагирования в Куантико, объезжал на машине район, в котором располагалось убежище Грэхема. Грэхем сидел рядом с ним, Крофорд на заднем сиденье.
в четверть восьмого улицы уже безлюдны. Все расходятся по домам обедать, сказал Сперджин.
Поджарый, мускулистый, в бейсбольной кепке, которую он всегда сдвигал на затылок, Сперджин напоминал игрока в бейсбол.
– Завтра вечером, когда будешь на переезде, подай нам сигнал, – добавил он, обращаясь к Грэхему, – подгадай, чтобы это произошло между половиной девятого и без двадцати девять.
Сперджин свернул на стоянку.
– Здесь не идеально, но могло быть и хуже. Завтра вечером поставишь машину сюда. После этого мы всякий раз будем менять место стоянки, но оно обязательно останется на этой стороне. Отсюда до входа семьдесят пять ярдов. Давай-ка пройдемся.
Низкорослый, кривоногий Сперджин шел впереди, Грэхем и Крофорд следовали за ним.
Он вычисляет, откуда может выскочить убийца, подумал Грэхем.
– Скорее всего, это случится по дороге к дому, если вообще случится, сказал Сперджин. – Видишь, машина поставлена прямо напротив входа, и тебе придется идти по середине стоянки. Это довольно далеко от машин, которые стоят тут круглосуточно. Чтобы подобраться к тебе поближе. Зубастому парии придется выйти на открытое пространство. У тебя как со слухом?
– Нормально, – кивнул Грэхем. – Я здесь услышу каждый шорох.
Сперджин испытующе посмотрел на Грэхема, но не заметил в выражении его лица ничего особенного.
– Мы заменим лампы на фонарях на более тусклые, чтобы было труднее стрелять, – сказал Сперджин, остановившись в центре стоянки.
– Но твоим людям тоже придется туго, – заметил Крофорд.
– У двоих ребят стартроновские ночные прицелы, – успокоил его Сперджин. У меня есть особый спрей. Пожалуйста, побрызгай им одежду, Уилл. Кстати, даже в жару будь любезен носить бронежилет. Ладно?
– Ладно.
– Из чего он сделан?
– Из кевлара. Как он называется, Джек?
"Второй шанс", да?
– "Второй шанс", – кивнул Крофорд.
– Скорее всего, преступник подойдет к тебе сзади или пройдет мимо, а потом обернется и выстрелит, – рассуждал Сперджин. – Он уже семь раз стрелял своим жертвам в голову. И теперь поступит точно так же, если ты зевнешь. Не зевай, Уилл! Я сейчас покажу тебе кое-что в вестибюле, а потом поедем на стрельбище. У тебя есть время?
– У него есть время, – ответил за Грэхема Крофорд.
На стрельбище Сперджин чувствовал себя, как верховный жрец в храме. Он заставил Грэхема заткнуть уши и надеть наушники, а затем расставил мишени в разных направлениях от стрелка. Сперджин с облегчением вздохнул, увидев, что у Грэхема не стандартный револьвер тридцать восьмого калибра, а другой – особый. Однако ему не нравилось, что при стрельбе видны вспышки. Тренировка продолжалась около двух часов. Когда Грэхем отстрелялся, Сперджин проверил замок и барабан его револьвера сорок четвертого калибра.
Грэхем принял душ и переоделся, чтобы от него не воняло порохом. И поехал провести последний вечер с Молли и Уилли.
После обеда повез жену и пасынка в магазин, где они долго и тщательно выбирали дыни. Грэхем заставил их купить побольше фруктов и овощей. Возле кассы на прилавке лежал предыдущий выпуск "Сплетника", и Грэхем молил Бога, чтобы Молли не пошла утром за продуктами и не увидела свежую газету. Ему не хотелось посвящать ее в то, что затевается.
Когда она спросила, что приготовить ему на обед на следующей неделе – а он сказал Молли, что должен вернуться в Бирмингем, – ему стало так противно, словно он измазался в какой-то липкой гадости. Он впервые в жизни лгал Молли.
Грэхем смотрел на Молли, шедшую вдоль прилавков, эту миловидную женщину, судьба которой оказалась тесно связана с бейсболом. Молли панически боялась опухолей и требовала, чтобы Грэхем и Уилли каждые четыре месяца ходили на прием к врачу. Еще она боялась темноты, правда, не очень. А главное, Молли на своем горьком опыте убедилась в том, как все быстротечно. О, она знала цену времени. И дорожила каждой минутой. Молли и его научила наслаждаться мгновением.
Канон Пахельбеля звучал в залитой солнечным светом комнате, где они впервые принадлежали друг другу. Они дрожали от счастья. Но даже тоща у Грэхема сердце сжималось от страха, который нависал над ним зловещей тенью скалы: им так хорошо вдвоем, что это не может продлиться долго!
Переходя от прилавка к прилавку, Молли перекладывала сумку с одного плеча на другое, словно лежавший внутри револьвер весил не девятнадцать унций, а гораздо больше.
Грэхем, наверное, расстроился бы, увидев себя со стороны: наклонился над дынями и злобно бормочет:
– Посадить этого мерзавца в резиновый мешок – и дело с концом! В резиновый мешок – и дело с концом!
Каждый из них нес свою ношу: кто сумки с фруктами, кто оружие, а кто и бремя лжи. Маленький отряд из трех озабоченных чем-то своим человек.
Молли чуяла неладное. Погасив свет, они с Грэхемом не стали, как обычно, разговаривать в темноте.
Молли снились тяжелые шаги сумасшедшего. Он входил в дом и шел по комнатам, обстановка которых менялась прямо на глазах.
ГЛАВА 19
В международном аэропорту Сент-Луиса "Лэмберт" есть газетный киоск, где продаются почти все газеты, выходящие, в Соединенных Штатах. Газеты, издающиеся в Нью-Йорке, Вашингтоне, Чикаго и Лос-Анджелесе, отправляют туда самолетом и продают уже в день публикации.
Как и большинство подобных киосков, он принадлежит газетному концерну, поэтому наряду с уважаемыми изданиями здесь продается и всякая макулатура.
В десять часов вечера, в понедельник, в киоск доставили чикагскую "Трибьюн", а рядом, прямо на пол, выгрузили кипу "Сплетника". В середине кипы газеты были еще теплыми.
Продавец уселся возле полок на корточки и принялся рассовывать "Трибьюн". Работы у него было невпроворот. Работавшие днем напарники никогда не наводили на полках порядок.
Неожиданно в поле зрения продавца попали черные сапоги на молнии. Может, кто-то зашел полистать журналы? Но нет, носки сапог прямо у него под носом. Кому-то от него что-то нужно, черт побери! Продавец хотел было закончить с раскладкой газет, но от столь назойливого внимания у него мурашки забегали по спине.
Он работал временно, а поэтому считал, что не обязан; быть вежливым с покупателями.
– Ну, чего тебе? – буркнул он, уставившись в колени незнакомца.
