Войдя в клинику, он увидел медицинскую сестру доктора Дюмонде, впечатляющих размеров даму, обладавшую широкими познаниями по части народных лечебных средств и методов врачевания вуду.
— Bonjour, Hélène, — сказал он. — Tout le monde est arrivé.
— О да, доктор. Придется трудиться весь день.
Рики покачал головой. Он практиковался с Элен в островном французском, а она, в свой черед, практиковалась с ним в английском.
— Нет, нет, Hélène, pas docteur. C'ext Monsieur Лайвли. Je ne suis pas un docteur encore.
— Да, да, мистер Лайвли. — Она широко улыбнулась, как будто отлично все понимала, но все равно была рада присоединиться к шутке Рики, принесшего в клинику столь обширные медицинские знания и при этом не позволяющего называть себя доктором.
Рики постучал в деревянную дверь и вошел в комнату, в которой проводился осмотр больных. Огюст Дюмонде, тощий человечек в бифокальных очках и с обритой наголо головой, как раз облачался в белый халат.
— О, Рики, дел у нас сегодня будет по горло, не так ли?
— Qui, — ответил Рики. — Bien sûr.
— Но разве вы не сегодня нас покидаете?
— Это всего лишь краткий визит домой. Займет меньше недели.
Доктор кивнул. Рики видел, что глаза его полны сомнения. Когда полгода назад Рики, переступив порог клиники, предложил свои услуги за более чем скромную плату, Огюст Дюмонде не стал приставать к нему с расспросами. Теперь же он опасался, что Рики может исчезнуть навсегда.
— Неделю, самое большее. Обещаю.
День промелькнул так быстро, что Рики едва не опоздал на самолет до Майами. Средних лет бизнесмен по имени Ричард Лайвли, который путешествовал по недавно выданному американскому паспорту, украшенному всего лишь несколькими скромными штампами различных стран Карибского бассейна, прошел таможню США безо всяких задержек. Рики купил билет на самолет, вылетавший в восемь утра на север, в Ла-Гуардиа, и провел ночь в гостинице «Холидей Инн» при аэропорте. Он долго сидел в горячей, наполненной пеной ванне — истинная роскошь после спартанского пристанища на Гаити. И все-таки спал Рики урывками. Простыни казались слишком мягкими, матрас — слишком пружинистым. Лежа в ночной тиши, он вспоминал свой последний, девятимесячной давности разговор с Вергилией.
Была уже полночь, когда Рики наконец добрался до мотеля на окраине Провинстауна. Плюхнувшись на кровать, он набрал телефонный номер манхэттенской квартиры Вергилии.
Она взяла трубку после первого же звонка:
— Да?
— Это не тот голос, который вы ожидали услышать, верно? — сказал Рики.
Вергилия онемела.
— Ваш брат, адвокат, он ведь рядом с вами, не правда ли?
— Да.
— Пусть возьмет вторую трубку и послушает тоже.
Через несколько секунд Мерлин был на линии.
— Теперь молчите и слушайте меня. Ваш брат находится в медицинском центре «Мид-Кейп». Если он и оправится от ранений, ему все равно потребуется помощь сестры и брата, которых он так любит. У полиции, несомненно, возникнут вопросы. Думаю, первая ваша задача — как-то уладить эту ситуацию.
Оба хранили молчание.
— Однако есть и кое-какие другие дела, которые тоже требуется уладить.
— Какие именно? — ровным голосом, стараясь не выдать своих чувств, спросила Вергилия.
— Во-первых, самое житейское: деньги, которые вы украли с моих счетов. Вы поместите всю сумму в банк «Швейцарский кредит» на счет 01-00976-2. Запишите. И сделайте это быстро.
— Что еще? — спросила Вергилия.
— А еще мы начнем новую игру, — ответил Рики. — Называется «игра на выживание». Играть будем все вместе. Одновременно.
Ни брат, ни сестра ничего не ответили.
— Правила простые, — продолжал Рики.
— И каковы они? — поинтересовалась Вергилия.
— С пациентов, которые приходили ко мне на сеансы психоанализа, я брал от семидесяти пяти до ста двадцати пяти долларов за час. В среднем я встречался с каждым по четыре, иногда по пять раз в неделю, как правило, в течение сорока восьми недель в год. Подсчеты можете произвести сами.
— Да, — сказала она.
— Отлично, — сказал Рики. — Стало быть, игра на выживание выглядит так: каждый, кто хочет остаться в живых, оплачивает курс лечения. У меня. Вы платите, вы живете. Как только деньги перестают поступать, я начинаю охоту на вас. — Рики помолчал, потом прибавил: — Или на кого-то из ваших близких. На жену. На ребенка. На любовника. На партнера.
Они опять промолчали.
— Это, — продолжал Рики, — более или менее тот же выбор, который вы когда-то предоставили мне. Только на сей раз речь будет идти о деньгах.
И он повесил трубку.
На дорогу от аэропорта Ла-Гуардиа до Гринвича, штат Коннектикут, ушло примерно полтора часа. Рики остановился в центре города, зашел в винный магазин и купил бутылку дорогого вина. Затем поехал на улицу, которая выглядела — во всяком случае, по высоким меркам одного из самых богатых в стране городов — довольно скромной.
Он остановил машину около дома, построенного в лжетюдоровском стиле. За домом располагался плавательный бассейн, перед домом возвышался большой дуб.
С бутылкой вина в руке Рики позвонил в дверь. Молодой, чуть за тридцать, женщине не потребовалось много времени, чтобы ответить на звонок. В джинсах, в черном свитерке с высоким горлом, светлые волосы зачесаны назад. Прежде чем Рики успел что-либо сказать, женщина произнесла:
— Чш-ш-ш, умоляю вас. Мне только что удалось уложить близнецов.
Рики улыбнулся:
— Хлопот с ними, должно быть, не оберешься.
— Вы себе даже не представляете, — ответила женщина. Говорила она очень тихо. — Так чем могу быть полезна?
Рики протянул ей бутылку.
— Я задолжал это вашему мужу, — сказал он. — У нас с ним были общие дела около года назад, вот я и решил поблагодарить его и напомнить об успешном исходе разбирательства.
Женщина в некотором замешательстве приняла бутылку.
— Ну что же, спасибо, мистер…
— Рики. Он меня хорошо помнит.
С этим он повернулся и пошел к взятой напрокат машине. Все, что хотел, он выяснил. Мерлин вел не лишенную приятности жизнь. Однако сегодня его ожидает бессонная ночь.
Рики подумал было навестить заодно и Вергилию, но вместо этого зашел в цветочный магазин и попросил послать дюжину лилий на съемочную площадку крупнобюджетного голливудского фильма, в котором она получила небольшую роль. Белые лилии — это именно то, что нужно. Такие обычно посылают на похороны, прилагая записку с выражением глубокого соболезнования. Рики подозревал, что Вергилии это известно. Он попросил перевязать букет черной шелковой ленточкой и приложил к нему открытку, написав на ней:
Все еще думаю о Вас.
Искренне Ваш
Д-р С.
А ты научился быть лаконичным, подумал он.
