За воротами рядами стояли машины. Я пристроился в конце ряда и нашел компромисс в одежде: брюки от костюма, застегнутая на "молнию" спортивная куртка, белая рубашка, никакого галстука, обычные туфли. Волосы аккуратно зачесаны вперед в молодежном стиле; в таком виде я никому не мог показаться опасным.
Завод, с трех сторон окружавший двор, состоял из погрузочных платформ, огромного главного здания и более нового офисного крыла. Разгрузка и погрузка велись под крышей, в подъезжавшие задом грузовики. Возле одной из платформ, как я заметил в просвете, двое здоровых грузчиков таскали из длинного контейнера тяжелые мешки, похоже – с зерном, и поднимали их на конвейер.
Окна главного здания располагались высоко, и в них нельзя было заглянуть снаружи.
Я прошел к офису и плечом открыл тяжелую стеклянную дверь, которая вела в большой пустынный холл, и тут обнаружил причину беспечности охраны у ворот. Все охранные дела были сосредоточены внутри. За столом сидела целеустремленная женщина средних лет в зеленом джемпере. По бокам от нее возвышались двое мужчин в синей морской форме со значками службы безопасности "Топлайн фудс" на нагрудных карманах.
– Ваше имя, пожалуйста, – сказала зеленый джемпер. – По какому делу пришли. Все свертки, пакеты и сумки должны быть оставлены здесь.
Она говорила с явным ливерпульским произношением. С тем же самым акцентом я сказал ей, что она и . сама может увидеть, что у меня нет ни сумки, ни пакета, ни свертка.
Она услышала акцент и без улыбки снова спросила мое имя.
– Джон Сидней.
– По какому делу?
– Ну, – начал я, словно был ошеломлен таким приемом. – Меня просили поехать сюда и посмотреть, де-' лаете ли вы конский корм. – Я сделал паузу и неуклюже заключил:
– Вроде того.
– Конечно, мы производим корма для лошадей. Это наш бизнес.
– Да, – серьезно сказал я ей, – но этот фермер, ну, он попросил меня заехать, когда я буду рядом, и посмотреть, точно ли у вас делают тот корм, который ему кто-то дал, он очень подошел его молодой лошади, вот, но ему корм отсыпали, дали без упаковки, и у него есть только список, из чего кусочки сделаны, а он хочет знать, не ваш ли это был корм, понимаете? – Я наполовину вытащил из внутреннего кармана лист бумаги и затолкал его обратно. Моя бессвязная речь ее утомила.
– Если бы я мог с кем-нибудь поговорить, – попросил я. – Послушайте, я обязан этому фермеру, а это все займет не больше минуты. Потому что этот фермер, он может стать вашим постоянным покупателем, если это был ваш корм.
Она сдалась, позвонила по телефону и пересказала кому-то вкратце мою невероятную историю. Затем окинула меня взглядом с ног до головы и сообщила в трубку:
– Мухи не обидит.
Я к месту изобразил слабую немного беспокойную улыбку. Она положила трубку.
– Мисс Роуз сейчас спустится к вам. Поднимите руки.
– Что?
– Поднимите руки...пожалуйста.
С удивлением я сделал то, о чем меня попросили. Один из охранников классическим образом обхлопал меня в поисках оружия. Он не заметил ни искусственную руку, ни сломанную кость.
– Ключи и сотовый телефон, – сообщил он. – Чисто.
Зеленый джемпер написала на карточке пропуска "Джон Сидней", и я прицепил ее на грудь.
– Подождите у лифта, – сказала она. Я подождал.
Двери наконец разошлись в стороны, пропустив молоденькую девушку со светлыми волосами, которая сказала, что она и есть мисс Роуз.
– Мистер Сидней? Пожалуйста, сюда.
Я поднялся с ней в лифте на третий этаж. Она ободряюще улыбнулась и провела меня по устланному ковром коридору к кабинету с броской табличкой на открытой двери "Связь с покупателями".
– Прошу вас, – гордо сказала мисс Роуз. – Садитесь, пожалуйста.
Я сел в довольно удобное кресло скандинавского стиля.
– Боюсь, я не совсем поняла суть ваших затруднений, – доверительно сказала мисс Роуз. – Если вы объясните еще раз, я найду человека, с которым вам нужно поговорить.
Я оглядел ее приятный кабинет, в котором не было ни единого признака того, что в нем работают.
– Вы здесь давно? – спросил я (безобидный ливерпульский акцент, совсем как у нее). – Приятный офис. Вас здесь, должно быть, много. Ей это польстило, но она ответила честно:
– Я здесь первую неделю. Начала работать в понедельник, и вы – мое второе поручение.
Ничего удивительного, подумал я, что она позволила мне прийти.
– А у вас все кабинеты такие же шикарные? – спросил я.
– Да, – с энтузиазмом отозвалась она. – Мистер Йоркшир любит, чтобы все было красиво.
– Это ваш босс?
– Это наш директор-распорядитель. – Она говорила немного скованно, как будто только что заучила эти слова.
– А приятно у него работать, а? – предположил я.
– Я с ним еще не встречалась, – призналась мисс Роуз. – Я, конечно, знаю, как он выглядит, но... Я ведь здесь недавно, я же сказала.
Я с сочувствием улыбнулся и спросил, как выглядит Оуэн Йоркшир.
– Он такой высокий, – радостно поведала она. – У него большая голова и такие красивые вьющиеся волосы.
– Усы? – предположил я. – И борода?
– Нет, – хихикнула она. – Да он и не старый. Совсем не старый. У него с дороги все убираются.
Это верно, подумал я.
– Миссис Доув, моя начальница, – продолжала девушка, – так она говорит, что не стоит его сердить, что бы я ни делала. Она говорит, что мне надо просто делать свою работу. У нее такой милый кабинет. Она говорит, что мистер Йоркшир работает там как в своем собственном.
Мисс Роуз, выглядевшая взрослой женщиной, болтала как ребенок.
– У "Топлайн фудс" дела должны идти хорошо, раз у вас такие шикарные кабинеты, – с восхищением сказал я.
– Завтра придут с телевидения готовить съемки на понедельник. Они утром принесли цветы в горшках и расставили кругом. Миссис Доув говорит, что мистер Йоркшир всегда заботится о рекламе.
– Цветы делают офис красивым и домашним, – сказал я. – А какая это телекомпания, вы не знаете?
Она покачала головой.
– В понедельник все ливерпульские шишки соберутся на большой прием.
Тут везде на заводе будут телекамеры. Конечно, хотя все машины и будут работать, но в понедельник они никаких кормов делать не будут.
– А почему?
– Безопасность. Миссис Доув говорит, что все просто помешались на безопасности. Мистера Йоркшира беспокоят люди, которые могут подкинуть что-нибудь в корма, так она говорит.
– Да что можно подкинуть?
– Не знаю. Гвозди, булавки и все такое. Миссис Доув говорит, что обыск на входе – это идея мистера Йоркшира.
– Очень разумно, – сказал я.
Тут в кабинет вошла женщина постарше и более сдержанная – та самая миссис Доув, источник мудрости. Средних лет, пепельные волосы высоко забраны под черный ободок, аккуратная черная сатиновая юбка.
– Могу я вам помочь? – вежливо спросила она у меня и повернулась в девушке:
– Марша, дорогая, я думала, мы договорились, что ты всегда будешь советоваться со мной.
– Мисс Роуз мне очень помогла, – сказал я. – Она собиралась найти кого-то, кто бы ответил на мой вопрос. Может, вы сами это сделаете?
Миссис Доув выслушала мою пространную историю о фермере и корме.
– Вам нужен Вилли Парот, – сказала она, как только сумела вставить слово. – Идемте со мной.
Я заговорщически подмигнул Марше Роуз и пошел следом за деловитой миссис Доув по широкому коридору. С каждой стороны коридора виднелось множество маленьких кабинетов, в большинстве своем пустых. Она проследовала сквозь толстую противопожарную дверь в конце коридора в галерею, опоясывающую внутреннее пространство главного фабричного здания, где, собственно, и производили корма.
С земли почти до уровня галереи поднимались огромные смесительные баки, внутри них вращались лопасти, приводимые в движение свисающими сверху механизмами. Слышались жужжание, стук и шелест; воздух был полон частичек злаковой пыли; и я подумал, что все это выглядит как пивоваренный завод, да и пахнет так же, разве что нет запаха брожения. Миссис Доув с облегчением передала меня человеку в коричневом комбинезоне-спецовке, который оглядел мою темную одежду и спросил, не желаю ли я накинуть халат.
– Не особенно.
Он терпеливо поднял брови и жестом пригласил меня следовать за собой, что я и сделал; мы спустились на один этаж по железной лестнице, прошли по другой галерее и наконец оказались в рабочего вида маленьком кабинете со скользящей стеклянной дверью, которую мои провожатый задвинул за нами. Я высказался относительно контраста с административным зданием.
– Олухи и бездельники, – отозвался он. – То, что там, – это для показухи. То, что здесь, – это для работы.
– Я вижу, – уважительно сказал я.
– Ну, приятель, – произнес он, окинув меня взглядом с головы до пят и не впечатлившись, – что вам надо?
Он не собирался тратить время на болтовню о фермере. Я выдал ему краткую версию объяснения и вынул лист бумаги, на котором были выписаны результаты анализа кусочков корма из Комб-Бассет и из "Лендровера", и спросил его, является ли это формулой корма "Топлайн". Он прочитал по бумаге то, что я уже заучил наизусть:
