Напротив, русские всегда приходили первыми, если были нужны нам.
Как и норды, не оставляли в беде своих славянских братьев, если им была нужна наша помощь. Даже если об этом никто не просил.
…Но сегодня мне хотелось убить его.
Первого русского.
Взять топор, который висел на стене за моей спиной, и отрубить ему если не голову, то член.
Чтобы больше у этого наглого русского не возникало желания зариться на девчонку.
— Извини, что без предупреждения, Варг! Я знаю, ты не любишь незапланированные встречи, но дело дрянь. — Лекс расстегнул пуговицу на пиджаке, усаживаясь в кресло напротив меня через стол.
Алексей Алексеевич Морозов.
Лекс ненавидел, когда его называли именно так, и предпочитал свое имя на американский манер. Просто Лекс.
Он выглядел как обычно.
Но вместе с тем было в его движениях то, что выказывало явную нервозность.
Мы знали друг друга больше двадцати лет.
Наши отцы дружили, и мы росли рядом.
Мой покойный отец не доверял никому так, как доверял Алексею-старшему.
И делал это не зря.
Потому что, когда в нашу семью пришла беда, именно Алексей пришел на помощь сразу же.
Без лишних громких слов и заверений. Это он приютил Романа, несмотря на все сложности, и не дал органам опеки забрать моего брата.
Он стоял за моей спиной до тех пор, пока я не окреп и не встал на ноги.
Нас часто сравнивали с Лексом.
Некоторые даже думали, что мы приходимся родней.
Оба высокие — без нескольких сантиметров по два метра ростом. Оба блондины со светлыми глазами. Оба имели определенный вес в тех кругах, которые простые люди называли преступным или криминальным.
Но Лекс был полной моей противоположностью.
Улыбчивый. Обаятельный.
Он становился центром притяжения всегда и везде, стоило ему только где-то появиться.
Он был остроумен, хитер и умел производить впечатление. Женщины обожали его. Просто боготворили. Называли принцем русской империи, и отчасти это было верно. Лекс даже рассекал на своем любимом белом «лексусе», словно на белом коне, гарцуя и красуясь.
Только это никогда не задевало меня.
До сегодняшнего дня.
До тех пор, пока Лиза не попала в поле его зрения.
А мне неожиданно захотелось забыть о нашей многолетней дружбе и верности чести и слову, чтобы не дать ему больше смотреть в сторону девчонки. Никогда.
— Что-то случилось в русском квартале? — уточнил я, быстро кивая мужчине, а сам потянулся к ноутбуку, чтобы щелкнуть камерами, отыскивая Лизу.
— Не только у нас, Варг. Грядет какая-то хрень.
— Звучит не очень. Выпьешь?
— Не откажусь, брат.
Лекс молчал, пока я звонил на кухню, чтобы нам принесли выпивку и что-нибудь из еды, а я лениво, но пристально наблюдал не за ним, а за Лизой.
Девчонка продолжала сидеть словно мелкая пташка в клетке на перекладине.
Рядом с Художником.
И этот факт тоже не добавлял мне ни настроения, ни терпения, чтобы кого-нибудь не убить.
Скоро Хэльга принесла большой поднос, где, помимо бутылки элитного коньяка, двух стаканов и ведерка со льдом, стояла еще большая тарелка блинов с красной и черной икрой, которые так любил Лекс.
— Ну я же снова поправлюсь! Балуешь меня, мать! — Лекс поднялся со своего места, чтобы обнять пожилую женщину, для чего ему пришлось склониться почти вдвое.
— Ты бы почаще заезжал, негодник! — Я только криво улыбнулся, глядя на Хэльгу— единственную женщину, которой было позволено вот так разговаривать со мной или Лексом, потому что много лет она была рядом и заменила мать. Мне и Ромке. — Своим девушкам время находишь, а про меня всегда забываешь!
— Всегда о тебе помню, мать! — Лекс рассмеялся, крепко обнимая женщину и даже приподнимая ее над полом. — Но сейчас дел много. Я и дома-то толком не бываю. Мама тоже бурчит, что не видит меня.
— Чтобы всё съели! — строго, но с огромной любовью погрозила нам пальцем Хэльга, прежде чем ушла на кухню снова, а Лекс уселся в кресло, первым делом потянувшись за блинами.
Я молча налил нам коньяк, протянув ему стакан, так же молча чокнулся и отпил терпкого напитка, чей привкус был кедровый и насыщенный.
— Слышал, что появился новый бандит? — заговорил Лекс, на что я только кивнул в ответ.
Эти слухи долетали и до нас.
Некто, кто называл себя Гангстером.
С темным прошлым и неясным будущим, потому что творил то, что никому не нравилось.
Он явно нарывался на большие неприятности, но останавливаться не собирался.
— Его уже прозвали Психопатом. Творит полную херню. Он никого не подкупает, никого не переманивает на свою сторону. Он просто приходит и убивает владельца клуба, а потом забирает всё себе со всеми потрохами. От такой наглости все в ярости. Отец хочет собрать всех глав кварталов и обсудить эту ситуацию. В эти выходные.
— Хорошо, — кивнул я, краем глаза наблюдая за тем, как Лиза поднялась со своего места, зашагав куда-то в сторону коридора, оставив Художника.
— Мы бы всё равно увиделись в пятницу, но я решил сказать тебе заранее. Да и остальным знать об этом не следует. Кстати, о пятнице… — Я хмуро посмотрел на Лекса, когда тот подался вперед с явно заинтересованным блеснувшим взглядом. — А эта русская девчонка очень даже ничего.
Я благоразумно поставил бокал на стол. Чтобы не разбить кое-кому голову. Совершенно случайно.
— Она смертник, — холодно и сухо отчеканил я.
И хорошо, что за годы научился не только сдерживать свои порывы, но и не показывать своих эмоций. Жаль, это не всегда срабатывало с Лизой.
— Но при всём этом она хорошенькая! — не унимался Лекс.
— По правилам «Чертога» смертники неприкосновенны.
Лекс хмыкнул, дернув бровью, а я сжал кулаки пол столом.
— Сколько нужно заплатить, чтобы эти правила изменились?
Он шутил.
Потому что знал, что правила «Чертога» неизменны.
И за это многие поплатились кровью.
Но сдержать ледяной уничтожающий взгляд я не смог, на что Лекс только рассмеялся, приподнимая ладони, словно сдавался.
— Да ладно тебе, Варг! Расслабься! На мою долю баб хватит.
Мы говорили недолго.
Обсудили некоторые вопросы по бизнесу, потому что, ко всему прочему, работали вместе. Но уже на пороге я окликнул его, чтобы спросить то, что не давало мне покоя всё это время:
— Что ты сказал девчонке? На русском.
Лекс удивленно вскинул брови, окинув меня веселым загадочным взглядом, но всё-таки ответил:
— Сказал, что жду пятницы и надеюсь, что она сможет удивить меня.
Когда Лекс ушел, я снова развернул к себе ноутбук, на пару минут давая себе позабыться, прежде чем начать работу.
Лиза вернулась в свою каюту.
Забралась на свое любимое место на краю стола, в этот раз не кутаясь в одеяло, потому что теперь одежда согревала ее.
И это было более чем странно.
Разрешая ей с этого дня выходить на свободу, я понимал, что девчонка не успокоится. Она будет искать лазейку, чтобы выбраться. Будет рассматривать своими голубыми глазами любой вариант для спасения, потому что не собиралась сдаваться.
А я был начеку.
Я хотел этой игры.
Нового ее витка.
Еще более острого, чем раньше.
Поэтому, недолго думая, поднялся с места и положил в задний карман револьвер. И сделал один предварительный звонок, чтобы всё было готово к тому, что я задумал.
Спустился на два этажа вниз, но не пошел в каюту Лизы, а свернул в сторону черного входа, чтобы выйти на улицу.
Я не плавал посреди дня.
Только рано утром или ночью.
Но сейчас мне хотелось это сделать, чтобы собраться с мыслями и почувствовать, как голова приходит в порядок.
Оказавшись на улице, я закрыл глаза, втягивая в себя морозный воздух.
Когда было холодно, этот аромат ощущался особенно ярко. Он нравился мне.
Потому что напоминал об отце.
Иногда казалось, что я открою глаза, а он будет стоять передо мной.
Папа любил зимнюю рыбалку.
