– Да и мотивов у него не было, – добавил я.
– Никаких, – согласился Даниэл, потягивая пиво. – А что скажешь насчет Дайны?
– Дайны?! – изумился я. – С какой это стати Дайна будет убивать Фрэнка?
– Не знаю. Внешне Дайна – сплошное очарование. Но в то же время она хитра, изобретательна и предприимчива. По сути своей, твоя Дайна очень честолюбивый и поэтому опасный зверек.
– Откуда ты это взял?
– Чарли Дизарт из нашей школы бизнеса устроился на работу в «Барнс МакЛинток» и очень много рассказал мне о ней.
– Что именно?
– Она начала консультантом и работала настолько успешно, что стала в «Барнс» самым молодым партнером. Самым молодым партнером женского пола. Но за ней тянулась не очень хорошая слава. На пути к власти и деньгам она доставила некоторым своим коллегам серьезные неприятности.
– Что произошло?
– Её босс посоветовал авиационной компании «Пан юнайтед эйрлайнз» поменять имидж так, чтобы компания выглядела более интернациональной и не столь американской. В результате «Пан юнайтед» в течение шести месяцев потеряла более четверти своих пассажиров и попыталась предъявить иск «Барнс МакЛинток». Дайна каким-то образом сумела убедить «Пан юнайтед» в том, что она лично с самого начала выступала против идеи босса, и нашла какой-то хитроумный способ уладить вопрос. Дело до суда не дошло, «Барнс МакЛинток» сохранила клиента, босса выгнали, а Дайна получила повышение по службе. Чарли сказал, что у парня не было никаких шансов на спасение, после того, как он угодил в поле зрения этой дамы.
– Понимаю, – протянул я, вспомнив слова Фрэнка о том, что, работая в «Барнс МакЛинток», Дайна разбила какую-то семью. Не знаю почему, но мне очень хотелось забыть об этом.
– Может быть, у неё с ним был роман?
– Нет, – рассмеялся Даниэл и продолжил: – Но, как говорит Чарли, она крутила любовь с одним из сотрудников. Молодой парень. Женат. В итоге он ушел от жены, а затем и из фирмы. Через пару-тройку месяцев Дайна его бросила. В компании все об этом знали.
– Хмм…
– Так что будь с ней поосторожнее, – ухмыльнулся Даниэл.
– Перестань! Между нами ничего нет. Она мне симпатична. Я её уважаю. Она превосходный венчурный предприниматель.
– Она открыла на тебя сезон охоты.
Одна их сложностей отношений с Даниэлом состоит в том, что никогда не знаешь, говорит ли он серьезно или шутит. Но как бы он ни говорил в данный момент, я знал – парень прав.
– Не думаю, что Дайна способна на убийство, поскольку это слегка выходит за рамки обычных интриг. Нет. Я ставлю на Арта.
– Об Арте я могу сообщить тебе кое-что любопытное, – сказал Даниэл, согласившись изменить тему беседы.
– Что именно?
– Сдается мне, что он не так давно был алкоголиком.
– Но я никогда не видел его пьющим. Он вообще ничего в рот не берет.
– Вот именно, – подхватил Даниэл. – Но в то же время он внешне совсем не похож на убежденного трезвенника. Согласись, что у него скорее вид сильно зашибающего человека.
– Думаешь, что он всего лишь бросил пить?
– Наверняка. Не исключено, что его алкоголизм как-то связан с Вьетнамом.
– Наверное, ему там многое пришлось пережить, – мой боевой опыт в Северной Ирландии не шел ни в какое сравнение с теми ужасами, которые происходили во Вьетнаме. – Но, что из того, что когда-то Арт был алкоголиком? Это же ничего не доказывает.
– Кроме того, что он, возможно, принялся за старое.
– Ты видел его пьющим?
– Нет. Но за последние три недели он трижды звонил по телефону и объявлял, что приболел. Я это знаю, так как служил для него прикрытием. Готов поклясться, что во вторник утром от него разило запахом виски.
– Плохо. Как ты считаешь, не могли ли события прошедших недель вернуть его на стезю пьянства?
– Теоретически все возможно, – ответил Даниэл, – но все подозрения в адрес Арта бледнеют по сравнению с теми уликами, которые имеются против тебя.
– Отлично сказано! – восхитился я и допил свое пиво.
***
Мы покинули заведения Питера примерно час спустя несколько размякшими, но вполне трезвыми. Ночи уже становились холодными. Даниэл предусмотрительно надел плащ, а я остался в костюме. Я поднял плечи и засунул руки глубоко в карманы брюк. Был поздний вечер, и в сердце финансового квартала царили тишина и покой.
По узкому тротуару нас догоняла пара здоровенных парней. Мы остановились, что бы дать им пройти. Но этого не произошло.
Я услыхал за спиной топот бегущих ног, повернулся и выдернул руки из карманов. Но предотвратить удар в солнечное сплетение я, увы, не успел. Удар был настолько сильным, что я, потеряв способность дышать, сложился напополам. Последовала еще пара ударов, и я в полубессознательном состоянии тяжело оперся спиной о стену.
Нападавших оказалось больше, чем двое. Они подхватили Даниэла и потащили его в проулок между домами. Даниэл же, видимо, страдал даже больше, чем я. До меня долетал звук частых и тяжелых ударов. Даниэл исходил криком. Со мной остался лишь один человек. Он стоял со сжатыми кулаками, видимо, полагая, что я все еще способен дать отпор. Однако, к сожалению, а, может быть, и к счастью, сделать этого сразу я не мог. Постепенно мое голова начал проясняться. Я закрыл глаза и расслабленно наклонился вперед, перенеся тяжесть тела на правую ногу. Еще через мгновение я развернулся и нанес сильнейший удар в челюсть бандита. Тот пошатнулся, и я провел серию, после чего верзила тяжело опустился на тротуар.
Углом глаза я увидел, как остальные негодяи (их было еще трое), бросив Даниэла, двинулись ко мне. Я уже приготовился принять бой, но один из них что-то сказал на иностранном языке – мне показалось, что по-русски – и они удалились, прихватив с собой падшего товарища.
– Боже мой, Даниэл! Ты как? – спросил я, присев рядом с ним.
Даниэл стонал, хотя и пребывал в сознании.
– Плохо, – едва слышно ответил он.
– Я вызову скорую.
– Не надо, – ответил он и не без моей помощи принял сидячее положение. – Думаю, что все будет в порядке. Просто мне очень больно.
– В каком месте?
– Везде. Но, похоже, ничего не сломано. Рука болит дьявольски. Найди такси, Саймон. Я поеду домой.
Его физиономия являла собой ужасный вид. Из носа и из рассеченной губы лила кровь, а на щеке была здоровенная багровая отметина. Я помог ему подняться и чуть ли не волоком вывел на более оживленную улицу. Такси нам пришлось прождать не больше двух минут, и после того, как я убедил водителя, что мой друг не закапает кровью обивку, я осторожно поместил его на заднее сидение.
– Поеду с тобой, – сказал я.
– Ты – как раз тот парень, с которым следует шляться по ночному Бостону, – сказал он и прижал ладонь к кровоточащему носу.
– Как ты думаешь, они знали, кто мы такие? – спросил я.
– Возможно, знали, – ответил он. – Они ничего у нас не украли? Бумажник, во всяком случае на месте, – добавил Даниэл, похлопав для большей уверенности по карману.
Я тоже пощупал карман. Бумажник находился там, где ему и полагалось быть.
Мысль о том, что люди, которых я совершенно не знаю, решили меня избить, не могла не тревожить. Даниэл, видимо, был прав. Нападение было совершено вовсе не с целью ограбления.
– Ты слышал, что они сказали в конце? – спросил я. – Один из них говорил на иностранном языке. Мне показалось, по-русски.
– Ничего не слышал, – ответил он. – В этот момент я находился в полном отпаде. – Он застонал, потер ребра и добавил: – Боже мой, до чего же больно.
– С какой стати на меня вдруг напала банда русских? – задал я риторический вопрос.
– Привыкай смотреть правде в глаза, Саймон, – вернулся к своему обычному стилю Даниэл. – Тебя никто не любит. Даже русские.
Утро следующего дня было холодным и ясным. Я шел на работу через парк Коммон. Феерия осенних красок достигла пика, и листва деревьев полыхала всеми оттенками оранжевого, желтого и коричневого. Прошлой осенью Лайза и я провели массу времени на проселочных дорогах в предместьях Бостона, наслаждаясь этим буйством природы. В этом году все обстояло по-иному, и листве придется опадать без нас. Холодная серая бостонская зима была уже не за горами.
Мое тело все еще ныло от полученных накануне ударов. С какой стати меня вдруг решили избить какие-то русские бандиты? Но ни свет холодного утреннего солнца, ни более ясная, чем вчера, голова, не смогли мне помочь найти ответ на этот вопрос.
Если они избили меня один раз, то вполне могут повторить нападение. Придется быть предельно внимательным. С прогулками по темным закоулкам, находясь даже в легком подпитии, видимо, придется завязать. Но если кто-то серьезно решит меня достать, то сделает это, несмотря на все мои предосторожности. Последнее обстоятельство не могло не вводить в состояние депрессии.
Выйдя из парка, я пошел по кишащим людьми улицам центра. Когда я проходил под красными маркизами над огромными окнами первого этажа отеля «Меридиен», я неожиданно заметил Дайну. Она шла по противоположной стороне улицы мне навстречу. На перекрестке она остановилась, дождалась зеленого сигнала светофора, а затем, перейдя на мою сторону улицы, скрылась в дверях отеля. Это меня нисколько не удивило, поскольку «Мередиен» был излюбленным местом завтрака многих преуспевающих представителей венчурного капитала. Подойдя к перекрестку, я увидел изящную фигурку Линетт Мауэр. В одной руке достойная дама держала свежий номер «Уолл-стрит Джорнал», а другой крепко сжимала ручку портфеля. Чтобы она меня не заметила, я повернул назад и, пройдя несколько шагов, остановился. Оказалось, что Линетт тоже держала путь в отель.
