Мысли были верные, но гнусные, и Каргин, насупившись, склонился к прицелу. Золотое сияние почти ослепило его. Горман шел с солнечной стороны, черный жук на фоне огненных лучей; кабину еще разглядишь, а вот пилота – вряд ли. Зато пушечный ствол был виден отчетливо, дергался туда-сюда змеиным жалом и, наконец, остановился. Замер, глядя прямо в лоб Каргину.
Фонарь кабины сверкал словно бриллиант с тысячей переливчатых граней. Поймав его в перекрестье, Каргин трижды надавил на спуск, целясь чуть ниже и правей середины – туда, где, по его соображениям, мог находиться пилот. Не в глаз попасть, так в сердце… не в сердце, так в плечо…
Он присел, потянув за собой винтовку. В мерный рокот мотора ворвалось сухое тявканье пушки, брызнул щебень над головой, заставляя вжиматься в землю, зеленая свечка кактуса наклонилась, сочно хрустнула и осела, перебитая пулями. Каргин вскочил, ударившись боком о камень, чертыхнулся – царапина отозвалась укусом боли – и выпалил в боковое стекло фонаря. Попал, не попал, было не разобрать – целился с руки, торопливо, пока “вертушка” разворачивалась над осыпью. В ответ грохнули выстрелы, пуля сшибла гребень с плиты за спиной, другая с шипеньем вошла в почву. Горман предупреждал: знаю, мол, где ты. Не спрячешься!
Уже не скрываясь, Каргин ринулся поперек откоса, прислушиваясь к нараставшему гулу; Горман, не закончив разворот, тянулся следом, как гончая за удирающим кроликом. Застрекотала пушка, взбив фонтанчики пыли, с хрустом рухнул кактус, сухой древесный ствол взорвался щепками, а за кустами, совсем поблизости, раскрылась яма – глубокая, как полнопрофильный окоп. Но в яму Каргин не прыгнул – не от того, что укрытие было плохим, а из чистого суеверия. Убьют, так лучше здесь, среди камней… Корчиться в яме не хотелось.
Он повернулся, вскинул оружие, уперевшись локтем о подходящий обломок. Солнце светило слева, Горман надвигался прямо на него, и в перекрестье был виден летный шлем, белые выгоревшие брови и глаза – холодные, зеленовато-серые, будто он тоже был потомком Халлоранов.
– Сейчас я тебя достану, холера, – пробормотал Каргин, плавно нажимая курок.
Грянул выстрел, но не его. Пуля разорвала комбинезон на плече, и Каргин, стремительно присев, успел удивиться – кто стрелял?.. откуда?.. Потом вспомнилось про “эмфилд”, и где-то в животе возник и начал подниматься к сердцу тугой комок. Смерть пощекотала его крылом – не в первый и, надо думать, не в последний раз… Ее скупая ласка была холодной, как льды Асгарда.
Извиваясь, он заполз в кусты, перевалил яму и на карачках двинулся к прежней позиции меж каменных плит. Нашел по дороге длинную почерневшую палку, прихватил с собой. Ободрал колено, выругался. Полз быстро, посматривая то вверх, на “помело”, то в сторону пещеры. Горман, похоже, его потерял – пальнул пару раз в кусты, затем направился к джунглям, на разворот; видно, рисковать и нарываться на пулю ему не хотелось. Неведомый снайпер молчал. Каргин, однако, не сомневался, что тот сидит не на прибрежной скале, а где-то в камнях перед пещерой; прицельная дальность у “эмфилда” – метров шестьсот, с М82 не сравнишь. Да и калибр мелковат…
Он достиг пространства между плитами, выпрямился и взглянул на вертолет. “Гриф” висел над манграми словно черный жук под полупрозрачным зонтиком. Минуты три-четыре есть в запасе…
Вытащив мачете, Каргин двумя ударами укоротил поваленный кактус, прислонил его к плите, выставив поверх толстый зеленый отросток, напоминавший руку в комбинезоне, вложил в нее палку и накрыл изделие беретом. Боец получился хоть куда – рослый, крепкий и небритый, будто коммандос, не вылезавший из джунглей неделю.
– Оборонишь позицию, капрал Джек, будут тебе сержантские нашивки, – приободрил его Каргин, пальнул по вертолету и, низко сгибаясь, заторопился на юго-восток. Там, среди корявых пней и щебня, виднелись гладкий валун, похожий на слона с растопыренными ушами, и стадо слонят поменьше. Тоже отличная позиция, скрытная, а главное – солнце в спину.
Спрятавшись за подходящим слоненком, он щелкнул по рации и ухмыльнулся.
– Вот так, майор… Ты мне куклу, и я тебе куклу. Мы, славяне, народ сентиментальный, чего уж спорить… Но наш бронепоезд стоит на запасном пути.
Горман развернулся и шел теперь к небритому капралу на всех парах. В боевой стойке: хвост приподнят, нос опущен, незримые лопасти винтов таранят воздух, мотор ревет, шасси под днищем – будто скрюченные когти. Черная молния, грозный гриф! Налетит, ударит – не поднимешься!
Затарахтела пушка, высунув острый багровый язычок, над краем плиты взлетела мелкая каменная пыль, ствол в зеленой лапе капрала переломился пополам.
– Вот сволочь, метко бьет! – пробормотал Каргин, прикидывая упреждение.
Метра полтора на такой скорости, и хватит… Винтовка глухо рявкнула, и он увидел, как в серебристом стекле кабины зажглась на мгновение звездочка и тут же погасла. Орудие смолкло, но вертолет не дрогнул, не отклонился от курса – летел себе и летел, над неподвижным капралом Джеком, над глыбами и щебнем, кустами и оврагами, прямиком к пирамидальной скале. К самой ее вершине, где терпеливо дремал камень-жертвенник.
"Что-то сейчас будет!” – мелькнула мысль у Каргина. Он заторопился, полез, царапая башмаками шершавый бок, на слоновью холку, откуда обзор был получше: отверстие грота – как на ладони, и каждый ступенчатый ярус просматривается во всю длину. Где-то там его поджидали; может, в пещере, а может, среди булыганов, где он определил вчерашним утром позиции Тому и Крису.
Ну, будет по ним панихида… С летающей свечкой и музыкой… Прямо сейчас…
"Гриф” ударился о камень, перевернулся, лег на него, заклекотал предсмертным воплем; винты в последнем усилии терзали неподатливую скалу, что-то темное взмывало вверх и падало в море, что-то шипело и взрывалось, что-то выстреливало длинными алыми копьями. Через секунду грохнуло по-настоящему: над жертвенником поднялся огненный столб, фонтаном полетели обломки, и вниз сошла лавина – не потрясающих масштабов, однако вполне приличная.
"Боезапас рванул, бензин добавил, – подумалось —Каргину. – Самое время засуетиться…” Он быстро сменил магазин – в прежнем оставалось три патрона – и залег за оттопыренным ухом каменного слона.
Из пещеры выскочили трое – смуглый горбоносый Пирелли и пара автоматчиков; четвертый, с “эмфилдом” в руках, поднялся из-за обломка скалы. Они уставились на пламя, бушующее над вершиной, являя картину полного ошеломления; лишь снайпер видел вертолет, а остальные, похоже, гадали, проснулся ли древний вулкан, или возник поблизости крейсер, приплывший от перуанских берегов, чтоб забросать Иннисфри снарядами.
Каргин не дал им время поразмыслить. При виде сицилийца он облегченно вздохнул, но первым делом позаботился о снайпере – тот, после Гормана-ферзя, мог считаться самой представительной фигурой. Следующим номером шел Пирелли, за ним – два автоматчика; эти успели метнуться к гроту, и одного Каргин уложил на пороге, а второй то ли споткнулся, то ли получил свое – прилег на землю за трупом приятеля и замер, как раздавленная ящерица. В отголосках взрыва выстрелы не были слышны, и казалось, будто людей одного за другим сминает звуковой волной; взмахнув руками, они падали, не в силах выдержать ударивший с неба рев.
Грохот раскатился, рассеялся в пространстве, огненный столб исчез, и теперь на вершине утеса плясало синее пламя догорал бензин. Каргин спустился со слоновьей спины, оттянул рукав над часами и довольно хмыкнул: виктория полная, и все уложилось в двенадцать минут. Теперь бы наградить капрала, и можно заняться спасением фокусников и девиц… Где они, кстати? Лежат в пещере, связанные? С охраной или без?
Он поднес рацию к губам, нажал клавишу вызова.
– Кренна? Послушай, майор, нет ли у тебя лишних сержантских нашивок?
– А крест Почетного Легиона тебе не нужен? – отозвался бельгиец. Потом осторожно промолвил:
– Ты еще жив? Удивительно! Я слышал, что-то взорвалось… Может, Горман пустил ракету, и ты имеешь претензии?
– Ровным счетом никаких. Что, за претензии к покойнику?
Каргин добрался до капрала и стащил с него берет, пробитый в двух местах. Ничего, мать заштопает… Поплачет, поругает, и зашьет… А этакую вещь бросать нельзя. Семейная реликвия! Опять же дырки… Чем больше дыр, тем драгоценней талисман.
Голос Кренны вдруг сделался хрипловатым.
– Ты что там болтаешь про Гормана и покойников?
– Горман отправился на небеса в компании Пирелли, а с ними – кое-кто еще.
Ты много народа послал?.. – не дождавшись ответа, Каргин вздохнул и произнес:
– Ну, как знаешь, майор. Как говорят полицейские в Штатах, ваше право хранить молчание… И у меня есть право – стрелять, пока патронов хватит. Хочешь совет?
– тишина, только хриплое дыхание в трубке. – Забирай своих басурман и беги с острова. На яхте. Подлодка, думаю, за вами не вернется.
