Неизменно хорошее настроение Пьеррика и его отменный аппетит только подчеркивали напряженную атмосферу за столом.
Ронан с беспокойством поглядывал на свою жену, которая, сидя слева от Фрэнка, пила больше, чем следует, и кокетничала с соседом. ПМ, явно не в своей тарелке, почти не притрагивался к еде. Он вздрагивал всякий раз, как открывалась дверь: его беспокоило отсутствие Эдварда. Последний заявился лишь к концу ужина. Извинившись за опоздание, он объяснил, что возникли проблемы с одной из силосных башен винокурни.
ПМ мгновенно побледнел. Эдвард, помучив его немного, заверил, пристально глядя на него, что он лично ликвидировал проблему и теперь все в порядке. ПМ облегченно вздохнул, заулыбался и жадно набросился на разложенные на блюде сыры. Одновременно к нему вернулся и его вызывающий тон. Он поднял бокал за здоровье племянницы, сказав, что счастлив видеть ее живой и невредимой и что она в последний момент избежала трагической участи того бедняги журналиста, отправившегося на поиски сокровища…
Фрэнк раздраженно поспешил замять эту тему:
— История с сокровищем довольно забавна и больше подходит детишкам из детского сада!
— А Франсуа Марешаль говорил другое! — вдруг убежденно возразила Жилль.
Изумившись, Мари и Лукас повернулись к ней, не преминув отметить раздражение Фрэнка.
— Что ты об этом знаешь? — быстро спросил Эдвард.
Девушка заметно удивилась. Решительно, ее дедушка не походил на себя после несчастного случая в Южной Америке!
— Вспомни, он приходил к нам на обед и рассказывал, что хорошо изучил легенду и теперь знает, что каждый из пяти пасынков Даны был похоронен с одним из ключей от клада.
Слова Жилль насторожили ПМ: они подтверждали сказанное Райаном.
— Он еще говорил, что ему удалось найти могилы пяти принцев, — продолжала девушка, — и у него были ключи от тайника с сокровищем, ему оставалось только разыскать этот тайник.
— Задолго до своего исчезновения он говорил это? — вмешался Лукас.
— Нет, как раз за несколько дней… — Жилль запнулась и резко встала, словно пораженная страшной мыслью. — А если Клер, невеста журналиста, была права? Помните, она приходила нам угрожать? — возбудилась она. — Она кричала, что Франсуа Марешаля убил кто-то из нашей семьи! Чтобы завладеть сокровищем!
Луиза попыталась вмешаться, чтобы унять правнучку, но девушка уже истеричным голосом продолжала:
— А если наша семья расплачивается за то, что сделал один из нас? Сначала — мама, потом Келли, а сегодня утром Мари. Кто следующий? И кто это делает? Кто?
— Жандармерия и полиция занимаются этим, Жилль, успокойся! — Эдвард крепко обнял внучку, пытаясь ее утихомирить.
Лукас не спускал глаз с Фрэнка, и тот, чувствуя на себе упорный взгляд, тоже резко встал, бросил на стол салфетку и накинулся на полицейского:
— Почему вы так на меня смотрите? Это беспочвенное подозрение уже невыносимо! — И он вышел из комнаты, сильно хлопнув дверью.
Как и Лукас, Мари наблюдала за присутствующими членами семьи Салливан. «Что ж, пойдем дальше», — сказала она себе и прервала молчание, наступившее после ухода Фрэнка:
— Я видела, как Клер Варнье выбежала отсюда с разъяренным лицом… Я была с Лукасом, это произошло накануне нашей свадьбы! — И продолжила, вглядываясь в каждого из них: — Почему вы не сказали нам раньше об этой угрозе Клер? Чего вы ждали? Чтобы стало побольше трупов?
— Это я попросила всех молчать о визите и словах той женщины! — непререкаемым тоном отрезала Луиза. Затем, повернувшись к Мари, уже тише добавила: — Я не хотела испортить твою свадьбу.
Почувствовав, что аргумент, хотя и слабый, произвел впечатление на жену, Лукас поинтересовался:
— А почему не сказали об этом после смерти Алисы?
Луиза удрученно осела в своем кресле. Эдвард пришел ей на помощь:
— Вы забываете о шоке после этого злодейства. Зверски убили мою дочь, мать Жилль, сестру Фрэнка, внучку Луизы! Мы даже и не вспомнили о бреде бедняжки Клер.
— Трудно поверить в такую коллективную забывчивость, — возразил Лукас. — Признайтесь, если бы вы захотели выгородить себя, по-другому вы бы не действовали…
Мари во второй раз вытряхнула переполненную пепельницу Ангуса и в который уже раз принесла горячий кофе.
Они составили список всех вопросов, преподнесенных этим делом. Мари пыталась перегруппировать их. Она выделила три главные оси: заключалась ли тайна Салливанов в убийстве журналиста одним из них с целью завладеть сокровищем? Что за тайну о прошлом могло открыть украденное письмо, которое Мэри Салливан оставила у нотариуса для передачи своему ребенку? Почему его украли, если не для того, чтобы скрыть его содержание?
Третья загадка касалась пребывания Элен в Киллморе до 1968 года. Связь с таинственным близнецом казалась очевидной. Если бы его не убрали, он, без сомнения, открыл бы тайну Элен…
— Я сам займусь всем, что касается моей семьи, — решительно заявил Лукас. — А ты, — добавил он в ответ на вопросительный взгляд Мари, — собирай сведения о Салливанах.
Лицо Ангуса выразило сомнение.
— А я бы поменял вас местами… Трудно быть объективным, когда речь идет о собственной семье.
Голос Лукаса стал металлическим, не терпящим возражений.
— Ни у кого, кроме меня, не может быть больше причин узнать, кто я есть на самом деле.
Категоричность тона исключала малейшее возражение. Ангус отказался от дальнейших попыток. Лукас несколько смягчился, поцеловал волосы Мари.
— Пойду поговорю с отцом.
Она было встала, чтобы пойти с ним, но он жестом остановил ее.
— Я предпочитаю говорить с ним с глазу на глаз. Кто знает, может быть, он что-нибудь припомнит, какую-нибудь существенную деталь.
Мари смотрела, как он уходит, и у нее опять появилось ощущение отдаленности, незаметно устанавливающейся между ними.
Отбросив нехорошую мысль, она еще раз углубилась в изучение фрагментов легенды.
Часом позже в жандармерию вся в слезах вбежала Жюльетта. Она бросилась к Мари, припала к ее плечу и, всхлипывая и заикаясь, пожаловалась, что ей некому больше довериться. Мари подала ей стакан воды и помогла успокоиться.
— Я окончательно разрушила свою семью! — прерывающимся от горя голосом убежденно проговорила Жюльетта. — Я поступила как идиотка!
И она разразилась рыданиями. Мари все же удалось выяснить, что, желая отомстить Ронану за его заигрывания с Жилль, Жюльетта с умыслом спровоцировала Фрэнка. Она проникла в его комнату и разыграла сцену обольщения, зная, что Ронану все слышно через замаскированный ею микрофон бебифона. Однако она не предусмотрела, что Фрэнк не поддастся на уловку и решит преподать ей урок.
— Он сорвал с меня совсем новое белье, повалил на кровать, набросился на меня и… Когда Ронан как сумасшедший ворвался в комнату, Фрэнк меня… Это отвратительно, он обращался со мной как с последней шлюхой!
Представив себе всю сцену, Мари еле удержалась от смеха, но Жюльетта зарыдала с новой силой.
— Он никогда меня не простит!
Мари протянула ей салфетку, потом набрала номер Ронана. Разговор, судя по всему, вышел серьезным, и немного спустя он примчался с маленьким Себастьеном на руках, чрезвычайно довольный тем, что получит обратно свою молодую жену.
Они ушли, а Мари с тоской призналась себе, что не предполагала, до какой степени может ее разволновать любовь молодой четы, оживленная этим забавным инцидентом. Она закрыла свои папки и решила найти Лукаса.
Ей тоже нужно было, чтобы кто-то ее успокоил.
Сухой стук в дверь напугал ПМ.
Он как раз укладывал свои вещи, рассчитывая без предупреждения покинуть Киллмор.
Он решил не открывать, но свет из-под двери выдавал его присутствие, к тому же ему любопытно было узнать, кому он понадобился в такой поздний час. Приоткрыв дверь, он увидел Эдварда. ПМ не успел воспользоваться заготовленной фразой с извинением, так как тот уже протиснулся мимо него в комнату.
Эдвард нахмурился при виде почти заполненного старенького чемодана, лежащего на кровати.
— Собираетесь уехать?
В вежливо заданном вопросе уже слышался запрет, поэтому ПМ решил быть непреклонным.
— Я все обдумал. Завтра я сажусь на первый же паром. Нет, не пытайтесь мне помешать, Эдвард… Я благодарен вам по гроб жизни за все, что вы для меня сделали… И мне вас будет очень недоставать, да, да! Но я должен подчиниться своей интуиции, и ничто не заставит меня изменить свое решение.
Эдвард с досадой покачал головой, и это обеспокоило ПМ.
— Ваш отъезд совсем некстати, — вздохнул он. — Я хотел попросить вас об одной услуге…
«Лучше бы не знать», — подумал ПМ. Для него главным сейчас было как можно быстрее и дальше скрыться от места преступления, затаиться в своем замке на Лендсене. Однако решающую роль сыграло мгновенно пришедшее в голову воспоминание о мрачном строении из серого камня, об ожидавшем его ужасающем одиночестве, нарушаемом лишь визитами кредиторов.
