— Да неужели?
— Ты говоришь, как маленькая девочка-шестиклассница, готовая в любой момент броситься в драку. Ладно, поехали. Ты еще не передумала ввязываться во все это?
— Естественно, нет. Спасибо за предостережение. Маркус?
— Что?
— Я приехала сюда с единственной целью — писать биографию. Никаких других у меня нет, готова поклясться.
— А в этом, госпожа Холланд, попытайтесь убедить не меня, а Доминика.
— Оставшуюся часть пути поведу я, — проговорила Рафаэлла и решительно перекинула ногу через сиденье мотороллера. Юбка ее платья была достаточно широкой, чтобы не задраться при этом вверх.
— Жаль, — произнес Маркус, имея в виду юбку Рафаэллы, затем пожал плечами и уселся позади девушки, крепко прижавшись к ее спине и обняв Рафаэллу за талию.
— Не сжимай так сильно, — потребовала она, пытаясь высвободиться. — Чертова жара.
В ответ Маркус обнял ее еще крепче, и Рафаэлла повернулась, чтобы взглянуть ему в лицо.
— Ладно, герой-любовник, я скажу тебе кое-что. Ты заявил, что не доверяешь мне. Знаешь, я тебе тоже не особенно доверяю. И это не связано с моим целомудрием. Просто ты… мне кажется, что ты не из тех людей, которые соглашаются управлять чужим курортом, не важно, насколько великолепен курорт и высок заработок.
— Гм… Что ты еще видишь в своей кофейной гуще?
— Возможно, по своей сути ты ренегат. Тебе нравится руководить — Боже, ведь я испытала это на себе! Ты ценишь свою независимость и не любишь выполнять чужие распоряжения.
«Забавно», — думал Маркус. Ладони его скользнули вверх, пока не коснулись груди Рафаэллы. Это должно было отвлечь ее. По крайней мере Маркус на это рассчитывал. Но девушка даже не пошевельнулась, а просто смотрела на Маркуса.
— Нет, ты совсем не тот, за кого себя выдаешь, но ведь правды ты мне все равно не скажешь? Вы шпион, мистер Девлин? Преступник? А Девлин твое настоящее имя? Кстати, ты так и не ответил мне однажды на этот вопрос.
— Отвечу, если ты скажешь мне, что это за странная книга, с которой я застал тебя в то раннее утро, когда мы познакомились? Та, что заставила тебя плакать?
Маркус почувствовал, как тело Рафаэллы будто пронзило током, но она даже не вздрогнула. «Отличная выдержка», — похвалил про себя Маркус.
Он решил поднажать еще немного.
— Сегодня утром я снова заметил ее на полочке около ванны. Что это за книга?
— Не твое дело, — ответила Рафаэлла и изо всех сил надавила на педаль газа.
Маркусу послышалось, что она приглушенно ругается, и он улыбнулся ей в затылок.
Но его не покидало беспокойство. Он не переставал волноваться все время после разговора с Домиником.
Рафаэлла очень умна и проницательна. Но она вдобавок крайне вспыльчива, и это может причинить ей вред.
* * *
Стоял ясный вечер, в воздухе витали сладкие ароматы, и в какой-то момент Рафаэлла обнаружила, что оказалась наедине с Паулой. Куда делась Коко? Маркус? Все остальные?
Паула не стала терять времени и сразу ринулась в бой:
— Скажите мне, мисс Холланд, за кем вы охотитесь? За Маркусом? За Домиником? Или за моим мужем?
Рафаэлла ничего не ответила, а только улыбнулась Пауле: девушка казалась такой невинной, юной и хрупкой в светло-персиковом шелковом открытом платье, ее длинные белокурые волосы волной лежали на обнаженных плечах. Трудно было поверить, что она не пропускает ни одного мужчину.
— Я хочу, чтобы вы уехали. Здесь нездоровая атмосфера, она не годится для таких, как вы.
Обе женщины стояли на веранде, откуда открывался вид на бассейн. Ароматы цветущих тропических кустарников витали в вечернем воздухе. Было тепло, но не жарко. Солнце только что опустилось за горизонт, и сейчас они имели возможность наблюдать красивейший в мире вечерний пейзаж: закат над Карибским морем.
— Напротив, здесь так красиво. Только вдохните воздух. Он так сладок. Вы не согласны?
— Делорио мой муж.
— Мои поздравления, — проговорила Рафаэлла. — Послушайте, Паула, клянусь, я буду за милю обходить вашего мужа. Это вас устроит?
— А что насчет Маркуса?
— А почему вас волнует Маркус? Он что, тоже ваш муж?
— Это не смешно, мисс Холланд.
— Очень может быть, но знаете, Паула, в 1990 году такие разговоры звучат довольно странно.
— Что вы имеете в виду? — В голосе Паулы сквозило подозрение.
— Я говорю о женщинах, которые ссорятся из-за мужчин, не могут поделить их. И рассматривают друг друга как соперниц, а не как союзниц.
— Вы имеете в виду эту чепуху о сестринской любви, которую проповедовали наши матери сто лет назад?
— Да, именно это я и имела в виду. Послушайте, Паула. Я ни за кем не бегаю. Вам это понятно?
— Неужели? Трудно вам поверить, глядя на то, как внимательно вы относитесь к своей внешности, — я хочу сказать, что на вас дорогое, можно сказать, шикарное платье, а не половая тряпка.
— Да, это так.
В этом Паула была права. Рафаэлла солгала бы, заявив, что никогда не извлекает выгоду из своей внешности. Напротив, она делала это довольно часто ради того, чтобы получить интервью. Рафаэлла вспомнила свой первый визит к тому подлецу неонацисту — он называл себя Лазарем — с целью разговорить его.
— А вы можете поверить, Паула, что в жизни, помимо мужчин, существует что-то еще?
Хватит держать рот на замке. И хватит вести себя как последняя лицемерка, хотя, наверное, она такая и есть. Ведь Рафаэлла никак не желала признаться самой себе, что Маркусу за рекордно короткое время каким-то образом удалось не раз сбить ее с толку.
— Вы пытаетесь охмурить Маркуса, и я…
— Что, Паула?
— Заставлю вас пожалеть об этом.
Совсем еще девочка. По крайней мере так кажется со стороны. Избалованная богатая маленькая девочка, требующая, чтобы внимание всех мужчин и каждого в отдельности было постоянно приковано исключительно к ней. Рафаэлла внимательно разглядывала Паулу. Эл Холбин постоянно предостерегал ее от поспешных суждений о людях. «Не суди по внешности, всегда копай глубже, Раф, даже если человек кажется тебе законченным идиотом».
Маркус воспринимает Паулу именно такой, какой она кажется на первый взгляд. Но он — мужчина, и, без сомнения, Паула не раз пыталась залезть к нему в штаны. Когда Маркус оказался беспомощным… Что же она такого сделала?
— Чему вы улыбаетесь?
— Просто я вспоминаю, что мне рассказал о вас Маркус; когда он был беспомощным и вы… — Рафаэлла остановилась, не зная, что говорить дальше. Но ей не пришлось долго раздумывать. Паула побледнела, потом покраснела, как вишня. Она была в ярости.
— Он рассказал вам об этом!
Рафаэлла пожала плечами, улыбка не сходила с ее лица. Так что же сделала Паула?
К огромному удивлению Рафаэллы, Паула выглядела униженной.
— Какой мерзавец! Ему же нравилось, просто сначала он притворялся. Он возбудился и с удовольствием засунул эту свою штуку мне в рот, он стонал и дергался, этот проклятый ублюдок!
И Паула в гневе удалилась, повернувшись на каблуках так, что взметнулась вверх ее персиковая шелковая юбка.
— О чем вы тут шептались?
Рафаэлла вздрогнула от неожиданности.
— А, это ты, Маркус. Надеюсь, ты не подслушивал? Наверное, нет, иначе ты не смог бы высидеть так тихо, принимая во внимание предмет нашей беседы.
— О чем ты? Я принес тебе ромовый пунш.
Рафаэлла сделала глоток. Напиток показался ей слишком приторным и слишком крепким. Она улыбнулась Маркусу.
— Я говорю о Пауле, которая, хм, воспользовалась твоей беспомощностью. Она сказала, что тебе понравилось.
— Да, да, — произнес он задумчиво, но Рафаэллу не так легко было обмануть. Пальцы Маркуса крепко сжали бокал, а челюсть начала как-то странно дергаться. Маркус был смущен. А еще разъярен. И он не хотел этого. Рафаэлла читала по Маркусу, как в открытой книге, и ей казалось странным, что она так хорошо изучила его всего за несколько дней. Первый раз в жизни ей удалось узнать или почти узнать человека за такое короткое время.
— Ты в самом деле был настолько беспомощным? Когда это было?
— Меня ранили некоторое время тому назад. Я был прикован к постели и слишком ослабел, чтобы сопротивляться. Коко пыталась защитить меня, но не могла же она сидеть со мной круглые сутки.
— А Делорио?
— Он был в Майами. Я почувствовал себя в безопасности только после того, как он вернулся.
Маркус уставился на Рафаэллу. Только что он, черт возьми, раскрыл ей всю душу, а ведь она даже не нажимала на него, а просто ласково смотрела, как будто своим рассказом Маркус мог разрешить все свои проблемы. Но это было ошибкой. Подобные рассказы могли привести к гибели обоих.
— Послушайте, госпожа Холланд. Я не хочу, чтобы вы оставались на этом проклятом острове. И даже на любом из островов Карибского моря. Вы представляете опасность для самой себя и для меня, черт побери. — Маркус смотрел на Рафаэллу так, словно хотел ее отшлепать. Затем в растерянности покачал головой и пальцами взъерошил волосы. — Это черт знает что такое! — И подобно Пауле он резко повернулся и зашагал прочь. Только Маркус выбрал противоположное направление: он двинулся вдоль бассейна, направляясь к дальнему глубокому краю, окутанному вечерними сумерками.
