Судя по нараставшему гулу, колонна вплотную приблизилась к балке. Вот передний транспорт поменял тон работы двигателя — пополз вверх по перешейку. Я замер, неотрывно глядя в щель между крышкой и краем окопа, и принялся размеренно считать. Первый транспорт пропускаем и заодно тренируемся: через какой промежуток времени с момента въезда на перешеек он проскочит над моей позицией.
Раз, два, три, четыре… на счете 92 надо мной прошелестел «уазик». Я тотчас же начал новый отсчет, умножив ожидаемое число в полтора раза — в расчете на большую тяжеловесность «КамАЗа». На счете 12 чертыхнулся про себя: вычисления обещали быть весьма приблизительными, поскольку водители «КамАЗов» грубо нарушили правила перемещения в колонне. Иными словами, поперли парой вслед за «уазиком», не соблюдая дистанцию, — это было ясно по нараставшему сдвоенному гулу мощных моторов.
Бросив считать, я прикинул на глазок расстояние и выпрямился в окопе, одновременно вылущив заветное полено из выемки и поставив его перед собой. Медленно поднял головой крышку, приложил «АС» к плечу, уперев магазин в грунт. Через несколько секунд снизу выскочило яркоглазое рычащее чудище и медленно поехало на меня. Удерживая ствол под углом 45 градусов, я взял прицел чуть выше правой фары, нажал на спусковой крючок и плавно повел стволом влево, перечеркивая кабину от габарита до габарита свинцовой горизонталью. «АС» податливо вибранул в руках, быстро выплевывая беззвучную смерть. «КамАЗ» продолжал двигаться, но мгновенно сбавил обороты.
— Есть!!! — выдохнул я, выщелкивая пустой магазин и подхватывая выпавший изо рта самопальный — на тридцать патронов. Поменяв магазин, выдернул из нагрудного кармана «разгрузки» запасной и опять взял его в зубы. Пригнулся невольно — «КамАЗ» заехал на окоп и встал, тихо работая на малых оборотах. Без особых потуг покинув свое убежище, я распластался под машиной и сориентировался в обстановке. «Уазик» тоже встал — мигнул стоп-сигналами метрах в тридцати спереди и замер на месте. Снизу по перешейку продолжала подниматься вторая фура, медленно сокращая незначительный промежуток, отделявший ее от остановившегося «КамАЗа».
Перекатившись на правую сторону, я вылез из-под машины и застыл у борта, изготовившись для стрельбы стоя. Когда замыкающий «КамАЗ» приблизился на 10 метров и начал сбавлять ход, я отделился от борта, шагнул вперед и тремя длинными очередями прошил кабину насквозь.
Мгновенно поменяв магазины, я запрыгнул на подножку замыкающего «КамАЗа» и, приоткрыв дверь, сунул в кабину ствол. Пахло кровью и горелым металлом, на дверь что-то мягко давило изнутри. Я отпрянул назад, отпуская дверь, — она тотчас же распахнулась под тяжестью мертвого водилы, который не замедлил в два приема вывалиться на снег. Как только убитый рулевой покинул кабину, «КамАЗ» начал валять дурака: вздрогнул всем корпусом, заглох и медленно покатился назад, чуть-чуть забирая в ту сторону, где уже валялся его разукомплектованный собрат. Не повезло! Водителю приспичило переключиться как раз в тот момент, когда кабину накрыла свинцовая струя — рычаг переключения передач оказался в нейтральном положении.
Я оглянулся назад — второй «КамАЗ», в котором сидели женщины, стоял на месте и тихо гудел. Никто не визжал, заходясь от боли, — значит, я все рассчитал верно, дамы не пострадали. Это радовало: в противном случае мне пришлось бы экстренно лезть в кабину, вытряхивать оттуда труп водилы, переключаться, затем ломиться в кузов и оказывать первую помощь раненым. А это довольно долго и неудобно — в свете вновь возникших обстоятельств. Вон они, обстоятельства: вылезли из «уазика» и направляются в мою сторону…
От «уазика» шли двое, беспечно держа автоматы в положении «на ремень стволом вниз». Сместившись вправо, я быстро двинулся им навстречу, стараясь поймать обоих в сектор кинжального огня до того момента, как они выпадут из слепящего света фар и сумеют рассмотреть, что приключилось с кабиной. На секунду я замешкался и обругал себя за то, что не отследил момент выхода персон из «уазика»: тогда сразу бы стало ясно, кто из них караван — баши.
— Что у вас там? — недовольно спросил по-чеченски тот, что шел справа. — Чего встали? — И, сделав еще пару шагов, вдруг без перехода заорал командным голосом:
— Бегом назад! Смотри — ваша машина назад едет! Бегом!
Я застыл на месте — не оттого, что хитрый план придумал, а просто замешкался на пару секунд, не зная, как поступить. Вот они, вороги, в моем смертоносном секторе, никуда им не деться. Можно валить одной очередью — с десяти метров я не промажу даже из-под колена стоя на лошади. Но вот этот крикун командный — сам раскрылся, ласточка! — нужен мне для скоротечной беседы объемом буквально в двадцать секунд. А если я завалю водилу, не тронув караван-баши, он — опытный воин — мгновенно рассчитает меня одной очередью. Ему только ствол вскинуть…
Пока я соображал, караван-баши сориентировался в обстановке и тем самым значительно облегчил мою задачу.
— Мехмет — давай бегом туда! — бросил он водиле, тот сразу же припустил к съезжавшей назад замыкающей машине.
— Ну, что с тобой? — досадливо поинтересовался командир, подходя ко мне и выпадая из освещенного участка. — Тебе что — плохо? Ты… Ва-а-а!!!
— Мне очень, очень плохо, — пробормотал я по-чеченски и, не давая отзвучать возгласу удивления, слетевшему с уст пораженного караван-баши, от души зарядил ему прикладом в челюсть.
— Хх-хак! — нестандартно всхрапнул командир, падая на снег и раскидывая руки. Уверенный в результате ударного воздействия, я развернулся на 180 градусов, присел на колено и, надежно поймав в прицел силуэт бегущего к аварийной фуре водилы, дал короткую очередь.
Водила, словно запнувшись, с разбегу плюхнулся на снег — я быстро перекатился вправо, под колесо «КамАЗа», и, покосившись на отдыхавшего рядышком караван-баши, прицелился в черневший на снегу силуэт. Прошло с полминуты — никто не пожелал попотчевать меня огоньком. Медленно убегавший по перешейку беспризорный «КамАЗ» скрылся из глаз, спустя еще несколько секунд раздался грохот падения и противный металлический скрежет — я инстинктивно прикрыл глаза, ожидая взрыва. Такового не последовало — я открыл глаза, вспомнил, что утверждал Поликарпыч: дизельное топливо несколько отличается от бензина, — и мысленно поздравил коридорную команду с приобретением нового качественного металлолома: теперь в балке будут валяться два «КамАЗа».
— Та-та, та-та-та, та-та-та-та, та-та! — хулигански отфутболил я в небо из автомата караван-баши — сигнал для обиженного Поликарпыча: можно мчаться на место происшествия. Караван-баши заворочался и начал мычать, держась за голову руками: то ли стрельба включила сторожевой пунктик в подсознании воина и заставила его выбираться из обморочного состояния, то ли просто удивительно здоровый экземпляр попался — даже в условиях столь скудного освещения было заметно, что командир коридорного конвоя могуч и матер, аки вепрь дикий.
— Два вопроса, дорогой Аюб, — напористо произнес я, приставляя компенсатор к голове караван-баши. — Два вопроса. Первый: год назад ты участвовал в акции по уничтожению команды, которую Зелимхан нанимал для кое-какой щекотливой работенки в ЗОНЕ. Меня интересует следующее: а) как Зелимхан вышел на расположение моей команды; б) как проводилась акция: просто поджог или сначала расстрел, а потом поджог; в) обнаружены ли трупы на пепелище. Быстренько скажи мне, что знаешь. Ну, давай — я жду.
— Я думал, что ты умер, — глуховато произнес караван-баши после продолжительной паузы. Говорил он без акцента, голос его предательски вибрировал — и виной тому была не только что полученная травма. Я криво ухмыльнулся — ну надо же! Парень сидит ко мне затылком, хорошенько рассмотреть до этого не мог по причине недостаточной освещенности, однако… Да я тут популярен, черт подери, похлеще, чем любая звезда эстрады!
— А я вот взял и не умер! — досадливо сплюнув, сообщил я. — Имею дурную привычку выживать в любых условиях. И, как видишь, не спрашиваю, откуда ты меня знаешь — и так ясно. Я тебя слушаю.
— Ты все равно меня убьешь, — замогильным тоном произнес Аюб. — Ты — шайтан, и так все знаешь. Зачем тебе что-то рассказывать? Нет, не буду. Убивай.
— Вот всегда так! — огорчился я. — Я с вашей породой уже не первый год вожусь, и всегда одно и то же. Ну все равно ведь расскажешь! Будешь колоться, как грецкий орех. И знаешь почему?
— Почему? — невольно заинтересовался Аюб, пытаясь оглянуться.
— Не крути башкой, — предупредил я, тыкая компенсатором в стриженый затылок абрека. — Я вижу, ты здоровый парень, потому баловаться с тобой не стану — моментально пулю схлопочешь. Ты веришь в существование волшебного слова? Я всем вам всегда предлагаю альтернативу, и вы постоянно выбираете одно и то же. Ты догадываешься, какую альтернативу я имею в виду?
