Хуан Аласена был сыном одного из лучших друзей покойного отца. Себаштиану хорошо его знал в детстве, но имел весьма смутное представление о том, каким человеком он стал, повзрослев. В последние годы они встречались редко. Хуан производил впечатление любителя легкой жизни, кутилы и ловеласа, так и не остепенившегося, не склонного обременять себя обязательствами.
Иное дело – его отец, известный предприниматель, блестящий и успешный, стоявший на пороге ухода на покой, со строгими старомодными взглядами, сформировавшимися в прошлом столетии. Понятно, что человек, привыкший полагаться на содействие властей, растерялся, столкнувшись с более чем формальным отношением к нему следователей. Но детективы сейчас по горло заняты проверкой рабочих версий, медицинской экспертизой и сбором вещественных доказательств, так что у них, как ни цинично это звучит, совершенно нет времени на сострадание к семье погибшего.
Себаштиану решил, что честно постарается сделать все возможное, чтобы разузнать о деле Хуана. При этом он не питал иллюзий, будто дон Клаудио удовлетворится неполными сведениями. В кругах профессионалов Себаштиану пользовался уважением и мог похвастаться дружескими связями в полиции, но так уж повелось, что оперативники всегда неохотно шли навстречу тем, кто от имени родственников пытался вытянуть у них конфиденциальную информацию. Такие партии, как правило, разыгрываются втемную. Поэтому перед Португальцем стояла довольно сложная задача, учитывая сжатые сроки и плотность графика. Во время своего пребывания в Мадриде он предполагал разобраться с делами, которые до сих пор откладывал в долгий ящик, а вечером в понедельник ему предстояло читать доклад о тенденциях суицида среди подростков на конференции, куда были приглашены крупнейшие эксперты со всего мира.
Такси резко затормозило. Себаштиану открыл глаза и с тяжелым вздохом достал мобильный телефон из внутреннего кармана пиджака. Просмотрев записную книжку, он активировал нужный номер.
– Слушаю вас.
Услышав голос старого друга, Себаштиану невольно улыбнулся.
– Морантес? Это Себаштиану.
Возникла секундная пауза.
– Быть не может, Себаштиану! Где пропадаешь?
– Я в Мадриде, по делам. Если ты свободен, приглашаю выпить по рюмочке.
– С удовольствием. Куда пойдем? – с готовностью согласился собеседник.
В конце концов они остановили выбор на известном пивном баре в центре, и Себаштиану снабдил таксиста новым адресом.
Бар «Ла-Ардоса» на улице Колумба принадлежал к числу излюбленных баров Морантеса. Дело даже не в том, что старинная таверна, уютно устроившаяся в знаковом районе города, отличалась особой атмосферой, просто лучше пива, чем предлагали в «Ла-Ардосе», в центре Мадрида было не сыскать. Не говоря уж о превосходной тортилье[7] из картошки с луком. Стены бара, сравнительно небольшого, украшали изразцы с изображением быков, в глубине высилась солидная стойка, радовавшая глаз изобилием кранов и бутылок с пестрыми этикетками, а вместо столов в зале стояли три большие деревянные бочки. К бочкам прилагалось по паре табуретов, и это были все удобства, на какие могли рассчитывать посетители, заглянувшие сюда, чтобы отдохнуть и расслабиться. День был в разгаре, когда Себаштиану переступил порог бара. Морантес уже дожидался его, коротая время за первым стаканом пива.
Себаштиану вспомнил их первую встречу. Тогда Морантес протянул ему свою визитную карточку со словами: «Если возникнут проблемы, ты знаешь, кому позвонить». Порой, столкнувшись с особенно запутанным и необычным преступлением, Себаштиану обращался к нему за помощью, и Морантес охотно вытаскивал для него каштаны из огня.
– Как поживает великий Морантес? – воскликнул Португалец и добавил, отвечая на свой вопрос. – Явно процветает.
– Obrigado, meu amigo.[8] – Морантес подошел к Португальцу, чтобы обнять друга. При этом он порывался доесть маринованный огурчик, который держал в руке.
– Вижу, ты по-прежнему норовишь сделать несколько дел одновременно. Не можешь на минутку перестать жевать? – рассмеялся Себаштиану.
Морантес, невысокий человек лет пятидесяти, слегка располневший и изрядно облысевший, работал в Национальном разведывательном центре, бывшем СЕСИД,[9] включенном в систему спецслужб, отвечавших за борьбу с терроризмом.
– Как, ты разве не знаешь, что секрет моей силы именно в огурцах! А эти еще и ядреные. Хочешь попробовать? Или в Англии ты отвык от настоящих корнишонов? – Не прерывая тирады, Морантес повернулся к стойке и потребовал пинту «Гиннесса» для своего друга. – Очень рад тебя видеть, профессор Сильвейра.
– И я тоже, – искренне сказал Себаштиану. – Как жизнь?
Морантес скорчил театральную мину.
– Хм, грех жаловаться. Скрипим помаленьку.
Полтора года назад жена Морантеса скончалась от рака легких. Агония длилась почти год, метастазы одержали верх над химиотерапией и героическими усилиями врачей. Донья Соль запомнилась Себаштиану как женщина необыкновенная, терпеливая и добрая, боровшаяся с болезнью с удивительным мужеством. Она хотела умереть в родном доме, на супружеской постели и рядом с любимым мужем. И однажды осенним утром она ушла, внезапно, оставив в душе знавших ее людей пустоту, которую невозможно заполнить.
– Приятель, я вижу тебя насквозь.
– Ты, португальский джентльмен. Ничего себе комбинация! – Морантес хлопнул его по плечу. – Ну, рассказывай, сколько ты здесь пробудешь? Что собираешься делать?
– Я ненадолго, – сообщил Себаштиану. – До вторника.
– Предупреждаю, мой великолепный нюх учуял, что потягивает душком. Почему ты вернулся? Расследуешь новое дело?
– Нет, – ответил Португалец.
Себаштиану был профессором антропологии Университетского колледжа Лондона и возглавлял кафедру социальной антропологии. Преподавательскую деятельность он совмещал с сотрудничеством с Интерполом и британской полицией, составлял психологические портреты и конструкции модели поведения серийных убийц. Работать с полицией он начал несколько лет назад, когда жителей Лондона до глубины души потрясла череда убийств, совершенных с особой жестокостью. В помощь следствию по этому громкому делу Интерпол создал консультативную комиссию экспертов, и Себаштиану пригласили войти в ее состав как специалиста в области поведенческих структур человека. Комиссия сыграла решающую роль в том расследовании, выявив психологические характеристики и специфические особенности поведения преступника, что в конечном счете дало возможность поймать маньяка. Работа стала для Себаштиану своеобразной отдушиной, восполняя личную жизнь, которая совсем его не устраивала: он с удвоенной энергией принимался за расследование дел, требовавших его участия. Поэтому, а может, еще по какой-нибудь причине его брак развалился. Так или иначе, но в один прекрасный день Сьюзен ушла от него после холодного объяснения, состоявшегося в не менее холодное лондонское утро. Жена винила его в том, что он не боролся за сохранение их отношений. Вероятно, она была права.
С той поры сотрудничество Себаштиану с Интерполом сделалось более-менее постоянным; он также поддерживал связь с Научным поведенческим отделом ФБР и полицией нескольких европейских стран. В течение короткого периода времени Себаштиану работал совместно с подразделением по борьбе с терроризмом в Испании и таким образом познакомился, а затем и подружился с Морантесом.
– Никаких серийных убийц, – подчеркнул Себаштиану. – Я приехал, чтобы принять участие в международной конференции и попить пивка с друзьями.
Морантес поднял пивной бокал и провозгласил тост:
– С приездом, коли так.
Себаштиану снял пробу с «Гиннесса» и закусил фаршированными оливками.
– Правда, это еще не все, – признался он. – Откровенно говоря, мне совсем не хочется обременять тебя, но без твоего содействия мне не обойтись. Пустяк, ничего существенного. Нужна хотя бы предварительная информация по делу, о котором мне сегодня рассказали.
– Что за дело? – Морантес взял очередной корнишон и, выдернув из него деревянную шпажку, отправил в рот.
– Друг, а точнее, друг моего отца, Клаудио Аласена, солидный, уважаемый человек, обратился ко мне за помощью. Их семью постигла трагедия: убили сына, а близкие даже не знают, как и что произошло. Полиция, похоже, не расположена посвящать родных в подробности его гибели. Дон Клаудио попросил меня разобраться, расспросить знакомых – вдруг что-то выяснится. Конечно, преступление было совершено позавчера, и рано делать выводы, но только представь, каково родителям. Ты знаешь, к кому можно обратиться?
Закончив речь, он заметил выражение лица Морантеса и удивленно поднял брови.
– Хуан Аласена? – уточнил Морантес.
Себаштиану был поражен.
– Он самый. Ты с ним знаком?
