Мартина била дрожь. Глаза его широко раскрылись, когда он увидел на фотографии семью: симпатичная пара лет сорока, мальчик-подросток и его сестра чуть постарше.
— Кровь любимых проложит кратчайший путь к истине. Ваша сестра очень красива. И дочь ее так похожа на маму, а вот сын — весь в папу.
— Храни вас Бог, — с презрением ответил Мартин.
— Страховочка, отец. Помогите нам, и я гарантирую, что их жизни будут сохранены. Итак, еще разок… Где кости?
Священник почувствовал кислый привкус во рту, и конечности невольно задрожали.
— Я говорю правду. Я не знаю!
Недолгая пауза: похититель изучал выражение глаз и язык тела священника.
— Хорошо. Тогда кто знает?
Мартин принялся лихорадочно вспоминать события. По распоряжению кардинала Сантелли он в июне организовал визит доктора Берсеи в музеи Ватикана на предмет исследования и установления подлинности некоего «ценного приобретения». В связи с этим были подписаны конфиденциальные соглашения. Однако Сантелли никогда не открывал Мартину, что это был за артефакт. Может, оссуарий? Кости? Кстати, был приглашен еще один ученый. Генетик из Америки. Вот только имени припомнить ему не удалось.
И все же существовал человек, у которого, по убеждению Мартина, были ответы на вопросы этих людей. Не отрывая полного ужаса взгляда от фотографии, Мартин назвал его имя.
Кумран, Израиль
Амит Мицраки, плотный израильтянин с эспаньолкой, вышел из-под тента синей палатки с оборудованием группы, мрачно вглядываясь в почти отвесный утес из песчаника. Примерно на его середине долговязый двадцатилетний израильтянин в альпинистской «сбруе» спускался по тросу. Рядом со студентом свисал ящичек с колесами, напоминающий высокотехнологичную газонокосилку.
— Есть что? — крикнул Амит.
Эхо разнесло по ущелью его густой баритон.
Студент поставил ногу на скальный выступ и подтянулся поближе к георадару. Прижавшись лицом к его жидкокристаллическому экрану, он сосчитал до трех и проверил радарограмму. Нулевые ондуляции.[11]
— Пока ничего!
Амит, уже почти свыкшийся с такими ответами, тем не менее не удержался и чертыхнулся шепотом. Затем сделал бесполезное движение, пытаясь отмахнуться от крошечных пустынных мошек, роящихся перед лицом.
— Пойдем до самого низа? — донесся сверху вопрос студента.
Вот-вот, до самого низа. В точности как и карьера Амита в случае, если в ближайшее время они ничего не обнаружат. Уже скоро два года, как в Кумране ведутся раскопки, но находки их группы трудно назвать серьезными: мелкие глиняные черепки от хасмонейских масляных ламп и амфор, клишированные римские монеты, захоронение первого века с остатками скелета мужчины — почти все то же, что и прежде находили в этих местах.
— Давай донизу, — велел Амит. — Прервись перед следующим разрезом. И не забывай пить воду. Не хватало мне, чтоб тебя хватил тепловой удар.
Парень снял с «многоцелевого» пояса флягу с водой и поднял ее в шутливом жесте произносящего тост.
— Mazel tov![12] — проворчал Амит. — Давай работай.
Он стянул авиаторские солнцезащитные очки и вытер носовым платком пот со лба. Даже в сентябре зной Иудейской пустыни был безжалостным и порой просто сводил с ума. Но Амит не собирался сдаваться Кумрану. В конце концов, терпение и решительность первостепенны для каждого археолога, достойного долота и кисти.
С другой стороны, спонсоры проекта живут совсем по другим часам и с каждым месяцем все решительнее сокращают расходы.
Наблюдая за тем, как студент пристегивал к поясу флягу, затем приспускал радар на два метра для следующего сканирования, он вдруг почувствовал, что с удовольствием поменялся бы с ним местами. А вдруг неопытный паренек что-то пропустил, неверно истолковав радарограммы? Однако сорокадвухлетний Амит с его заметно раздавшейся фигурой не очень-то любил карабкаться по скалам: особые хлопоты ему доставляла страховочная «сбруя», больно сдавливавшая мужское достоинство. Такие вот худосочные лучше приспособлены к археологии. Поэтому Амит подходил к решению вопросов прагматично: возлагать, вменять и поручать.
Сердито глянув на скалу — коварную соблазнительницу, отбившую у него все иные стремления, — он проворчал:
— Хватит ломаться. Давай поделись хоть чем-нибудь.
Именно нынешний проект стал причиной недавней катастрофы в личной жизни Амита — развода со второй женой Сарой. Что ж, по крайней мере, на этот раз никто не манипулировал детьми: в последнем браке их не было.
Через секунду издалека до него донесся крик:
— Профессор! Профессор!
Амит повернулся и заметил гибкую фигурку, двигающуюся через узкое ущелье с удивительным проворством, — Ариэл, самое свежее пополнение его команды. Добежав до него, девушка остановилась рядом.
— Что стряслось?
Указательным пальцем Ариэл сдвинула очки, сползшие едва не на самый кончик хорошенького носика, и, ловя ртом воздух в паузах между словами, выпалила:
— В туннеле… Мы… Радар что-то зацепил… За стеной…
— Давай-ка по порядку, — попытался успокоить ее Амит.
Молодые специалисты, как правило, бурно реагировали на малейший всплеск на экране радара, а девятнадцатилетняя Ариэл была самой молоденькой.
— Что именно вы увидели?
Он с трудом сдерживался, чтобы голос не выдал волнения.
— Гиперболические прогибы… глубокие!
Чтение радарограммы было скорее сродни искусству, чем науке, и с ее интерпретацией следовало быть предельно внимательным.
— Насколько глубокие?
— Глубокие!
Амит расправил плечи и выпятил широкую грудь под мокрой насквозь футболкой. Морщины на его прокопченных солнцем щеках стали резче.
«Так, спокойно, — велел он себе. — Может, ложная тревога».
Георадар был весьма эффективен при сканировании сухого песчаника, но при работе с влажным результаты могли оказаться спорными: чрезмерная влажность препятствовала проникновению волн диапазона УКВ. Глубокие прогибы предполагали наличие в почве существенных пустот.
Втянув сквозь зубы воздух, девушка продолжила:
— А еще эта стена — она не каменная… То есть не совсем каменная. Мы начали соскребать глину…
— Что?
— Да знаю, знаю. — Она подняла ладони, словно укрощая льва. — Мы собирались позвать вас, но сначала решили убедиться, что… В общем, мы там кое-что нашли. Кирпичи.
Спину Амита будто обдало холодом.
— Пошли, покажешь. Скорей.
В последнее время Амит не нагружал свое тело ничем более обременительным, чем быстрая ходьба, и сейчас казался себе носорогом на «бегущей дорожке». Но, шагая за Ариэл, почувствовал в своей походке легкость и плавность, чего не ощущал с тех самых пор, когда уходил от обстрела в Газе более двадцати лет назад. Будучи тогда сереном,[13] или командиром роты, он легко мог бы сделать военную карьеру в вооруженных силах Израиля, однако к тому времени был уже сыт по горло «вязкой» политикой Израиля в отношении оккупированных палестинских территорий. Так что Амит нацелился на иную профессию: поступил в Тель-Авивский университет и в итоге поменял эполеты с тремя оливковыми ветвями на диплом доктора философии библейской археологии.
В ста ярдах от палатки Ариэл завела его в прохладную тень ущелья. Чуть впереди разлом сужался, углубляясь над утесом, где зимние ливневые паводки устремлялись к сапфировой голубизне Мертвого моря. Девушка остановилась над самым обрывом в футе от высокой лестницы, приставленной под углом к вертикальной скале.
Тяжело дыша, Амит глянул вверх на зев пещеры — до нее было добрых четыре метра.
Он перенесся мыслями на месяц назад, когда GPR отметила,[14] что эта подповерхностная аномалия замурована почти двухметровым слоем образования из каменных обломков, глины и алеврита.[15]
Десять дней ушло на то, чтобы расчистить его, каждая унция почвы просеивалась через сито в надежде обнаружить хотя бы мельчайшие остатки артефактов. Не нашли ничего. То, что лежало за завалом, по сути, не являлось пещерой как таковой, скорее, туннелем, под острым углом, поднимающимся в недра утеса.
Ариэл первая стала подниматься по лестнице — легко и проворно. Взобравшись наверх, она подтянулась на руках к темному отверстию.
Набрав полную грудь воздуха, Амит крепко ухватился за боковины лестницы мясистыми ладонями. Сердце учащенно забилось. Не сводя глаз с пещеры, он осторожно полез вверх, алюминиевые ступеньки поскрипывали под его весом. Почувствовав вдруг свою уязвимость — это случалось с ним всякий раз, когда ноги отрывались от земли, — Амит поборол желание взглянуть вниз.
«Вперед, вперед. Держи перед глазами приз».
Наверху он ухватился за каменный край отверстия и, подтянувшись, ввалился внутрь.
