Кушер взял телефон и набрал номер, тем временем заканчивая свои тезисы.
— Я опубликовал две статьи, так что, я думаю, мое имя прозвучит. Этот парень, Челси, интересовался, слышал ли я что-нибудь о тех мышах. Я сказал, что нет, все мои работы до этого были на другие темы. Он послал мне научную статью, которая была напечатана, и предложил сотрудничать. Сорок тысяч в год. Неплохие деньги для того, кто только что окончил колледж.
— Послушай, расскажи мне о них. — О Виолетте и Вансе?
— Кто это?
— Те мыши-полевки, — разъяснил Уиндер, — у них были имена.
— В самом деле? — Уилл Кушер был удивлен, — я всегда называл их просто Самец и Самка.
— Нет, у Кингсбэри далеко идущие планы. Маленькие мыши-полевки кажется завтра станут известными, не удивляйся, если об этом заговорят по радио.
— И это все? — спросил Кушер без особого энтузиазма. Уиндер подумал, что ученые могут разувериться в идее происхождения человека и грызунов от одного предка и решил оставить эту тему. Однако, спросил о языке:
— Неужели у них действительно синий язык? Ярко-синий? Могу ли я назвать его индиго [2]? — Джо Уиндер взялся за блокнот.
— Да, похоже.
Кушер хотел еще что-то сказать, но сдержался.
Джо Уиндер задумчиво спросил:
— Что губит остальных мышей? Болезни или еще что-нибудь?
— Нет, — тотчас ответил Уилл, — это всем известная история: вмешательство человека — вот причина всех бед природы. — Кушер развернул карту, где были отмечены места, на которых когда-то были распространены мыши-полевки: от Миддл Кей до Палли Бич. — Но с расширением строительства на побережье, территория обитания мышей уменьшилась. Мне говорили, что последняя колония мышей была здесь, в Северном Кей Ларго. Один из коллег Кингсбэри обнаружил ее. То же самое случилось и с птицей-синухой. Ему удалось спасти только двух мышей.
— И они стали обрученными на всю жизнь? — поинтересовался Уиндер.
— Кто тебе такое сказал?
— Челси.
— Это только формально. Они не супруги друг другу. Они интересуются играми и всем, чем угодно, кроме другой мыши-полевки.
— Да, это наводит на размышления: почему их было только две на нашей выставке? Они ведь были вместе где-то около года, да? Где же тогда мышиные малыши?
Кушер раздраженно сказал:
— В этом-то и состоит наше самое большое разочарование…
— Я кое-что слышал на этот счет, — прервал его Джо, — обычно самка приносит потомство каждые два месяца, по 8-9 малышей — исходя из такого прироста можно посчитать, сколько их должно было быть через год.
Уилл Кушер недовольно пожал плечами:
— Самка была невосприимчива, ты понимаешь, что это значит?
— Не уверен.
— Это был особый случай. Самец несколько раз чуть не убил Самку. Мы вынуждены были нанять охранника, чтобы следить за клеткой.
— Охранника?
— Да, чтобы быть уверенным, что она в безопасности.
Уиндер захохотал. Кушер же, не видя ничего смешного в этой истории, сказал. — А мне было жалко бедняжку. Самец был намного больше ее и такой агрессивный. В любой момент он мог на нее наскочить и ей надо было защищаться.
Джо Уиндер отложил свой блокнот. Он обдумывал, как написать об этом.
Кушер произнес:
— С Самкой было не все в порядке.
— В каком смысле?
Но Кушер уставился на кого-то позади Джо.
Уиндер обернулся и увидел за стеклянной дверью Чарльза Челси. Тот поприветствовал их и исчез.
Доктор ответил:
— Теперь не время вдаваться в подробности. Обсудим это в другой раз. — Кушер встал и отряхнул на груди свою лабораторную куртку: — Эта программа на радио… Ты говорил серьезно?
— Отличная идея, — подтвердил Уиндер, — сочини жалобную историю и мы прочтем ее по радио.
— О, господи! — воскликнул Кушер.
— Извини, — отозвался Уиндер, — я понимаю, чем были для тебя эти два маленьких зверька.
Уилл Кушер печально улыбнулся. Он свернул карту и убрал ее на место. Вид у него был усталый и грустный. Уиндеру стало жаль его.
— Ничего, все в порядке, — вымолвил молодой ученый, — они были обречены, не важно, как.
— Мы все обречены, — возразил Джо Уиндер, — если ты действительно об этом думаешь. — Сам он избегал подобных мыслей.
* * *
Бад Шварц оставил машину под большим деревом. Он велел Денни открыть двери только на сeкунду, чтобы не налетели комары. Машина оказалась в свистящей туче насекомых, которые ударялись о лобовое стекло и фонари.
— Бьюсь об заклад, что у нас нет средства от комаров, — сказал Денни.
Бад Шварц указал на дом:
— На счет «три» выпрыгиваем из машины и бежим к нему.
Денни Поуг заметил, что в доме темно:
— Она экономит электричество или что? Может ее и вовсе нет дома? Сдается мне, она надеялась, что мы попадемся, и ей не придется нам платить.
— Помолчал бы ты, — проворчал Бад, — ты самый гнусный тип, которого я когда-либо видел, трахнутый какой-то. Твоя кожа потому все время в прыщах, что дурные мысли у тебя как яд в крови.
— Брось, у каждого могут быть прыщи.
— Тебе 31 год. Скажи, разве это нормально в аком возрасте? — ехидничал Бад Шварц.
— Будем мы искать средство от комаров или нет?
— Нет. — Бад приоткрыл свою дверь, — раз, два, три!
Он стремглав бросился из машины и понесся к дому, на бегу отмахиваясь от настигающих его комаров. Они вдвоем влетели на закрытую веранду, тут же повернулись и начали убивать комаров друг на друге. Вдруг зажегся свет, и Молли Макнамара открыла дверь. На ее белых волосах болтались бигуди, на щеках толстым слоем лежал жирный желтый крем, а ее широкоплечая фигура была одета в синий махровый банный халат.
— Входите, — сказала она молодым людям. С первого взгляда Бад Шварц понял, какая она некрасивая, а крем, бигуди и халат тем более ее не красили. Весь дом был как в тумане из-за расположенных повсюду деревянных панелей. Кругом царила темнота. В комнате пахло жасмином или каким-то другим запахом пожилых женщин. Это напомнило Баду комнату его бабушки.
Молли Макнамара села в кресло-качалку. Бад Шварц и Денни Поуг по-прежнему стояли рядом, как прислуга.
— Где они? — спросила Молли, — где коробка?
Денни Поуг посмотрел на Бада. Тот ответил:
— Они сбежали.
— Ты меня обманываешь, — произнесла Молли, обхватив руками колени.
— Нет, мэм.
— Тогда рассказывайте, как это произошло.
Не успел Бад открыть рот, как Денни уже тараторил:
— В коробке были дырки, через них крысы и убежали.
Правая рука Молли быстро скользнула вдоль халата в карман, и она мгновенно выпрямилась, держа маленький пистолет. Не говоря ни слова, она направила дуло в Денни и дважды выстрелила, размозжив ему левую ногу. Тот упал и скорчился на полу от боли. Бад не мог поверить своим глазам, он пытался заговорить, но только хрипы вылетали из его горла. — Нет, мальчики, вы врете, — сказала Молли, вставая с кресла-качалки и выходя из комнаты.
Через несколько минут она вернулась, держа в руках полотенце, колотый лед, вату и кусок стерильной медицинской марли. Молли велела Баду быстро забинтовать своего товарища, пока кровь не залила всю комнату. Бад опустился на пол рядом с Денни и попытался его успокоить, Молли уселась в кресло и стала спокойно качаться.
— Заткни ему рот полотенцем. Я не собираюсь слушать это завывание.
И правда, выносить стоны Денни было невозможно, даже зная, что он ранен. Это напомнило Баду, как кричала его первая жена во время рождения их первенца.
Наконец, Молли произнесла:
— Об этом трубили во всех новостях, так что я в курсе того, что вы все сделали и ушли целехоньки. Я понимаю, что должна заплатить вам.
Но Бад прекрасно осознавал, что теперь она скорее убьет их, чем заплатит. Перспектива быть убитым семидесятилетней старухой в бигудях не улыбалась ему ни с какой стороны.
— Что, я не права? — продолжала Молли, — скажите лучше, что вы открыли коробку, и они все разбежались.
— Это близко к истине, — сказал Бад, собираясь забинтовать ногу Денни. Он задрал его штанину и осмотрел рану. Чудом (или так было задумано) ни одна пуля не задела кости, так что Денни мог шевелить пальцами. Когда он перестал кричать, Бад Шварц снял полотенце, которым был завязан его рот.
— Итак, вы думаете, что они еще живы? — поинтересовалась Молли.
— Почему бы и нет? Кто будет специально им вредить?
— Это очень важно. — Пистолет лежал у нее на коленях и казался не более опасным, чем макраме.
Денни Поуг подтвердил:
— Мы их не убивали, клянусь Богом. Эти дряни просто удрали из своей клетки.
— Они ужасно шустрые, — прибавил Бад.
— О, сделайте одолжение, — взмолилась Молли. Даже Денни понял ее сарказм.
— Мы не знали, что их там всего две, — сказал он, — казалось, что в такой коробке их должно быть гораздо больше. Поэтому-то мы особо не волновались, подумаешь, смылись две крысы, глядим, а там уже никого не осталось.
Молли стала качаться быстрее. Кресло ни разу не скрипнуло на покрытом лаком паркете. Наконец, она произнесла:
