— Он тут ни при чем. Ты не понимаешь, все не так просто. К тому же Джимми по-своему очарователен.
Джек не был знаком с профессором Джеймсом Чаном, выдающимся врачом и черепно-лицевым хирургом, работавшим в Лондонском Королевском госпитале. Но он ему уже не нравился. Если бы Джек мог вечно заниматься с Лили любовью, он бы благословил каждый миг этой вечности. Вот только на нее претендовал Джеймс Чан, поэтому благословения Джека можно было спустить в унитаз. Честно говоря, ему хотелось в открытую поговорить с доктором, но вместо этого он положил голову на локоть и снова попытался урезонить Лили.
— На самом деле это несложно. Это же не средневековый Китай и даже не средневековая Англия. Мы живем в двадцать первом веке. И ты счастлива со мной… и тебе скоро тридцать лет, Лили. — Он старался, чтобы голос звучал мягко, хотя ему хотелось схватить ее и как следует встряхнуть.
— Ты ставишь меня перед выбором?
Он покачал головой.
— Нет, я буду действовать более тонко. Я попрошу моих парней поставить тут камеры. Я просто покажу твоим родителям, чем ты занимаешься, вместо того чтобы успокаивать несчастную Салли. Особенно меня интересуют их мнения о той любопытной вещи, которую ты мне сделала во вторник.
Она взвизгнула и стукнула его кулачком, а потом с беспокойством посмотрела на потолок. Джек рассмеялся, но тут же снова стал серьезным.
— Скажи, могло бы нам помочь, если бы…
Лили коснулась кончиками пальцев его губ, и Джек замолчал. Она поцеловала его, долго и страстно, и только потом ответила.
— Я знаю, в моем возрасте стыдно быть такой трусихой, но мама и папа свято чтут наши традиции. Я не хочу просто бросить им в лицо, что я больше не девственница. Ничто не спасет нас, мой красавчик. Я выйду замуж за Джимми Чана, но у нас есть еще несколько недель, прежде чем я приму его предложение. Давай не будем тратить их на споры и разговоры о любви и одиночестве. Я знаю, ты любил женщину, которую называешь Софи. Я знаю, с тех пор ты бежишь от воспоминаний о ней. И, несмотря на всю мою любовь к тебе, ты ничего не рассказываешь о ней, а значит, не готов к новым отношениям. «И жили они долго и счастливо…» — это не о нас. Я знаю, тебе хорошо со мной, и, может быть, ты когда-нибудь полюбишь меня, но сейчас неподходящий момент для того, чтобы говорить о чем-то, кроме мимолетных развлечений, поскольку никто из нас не готов ни к чему другому.
— Ты ошибаешься.
Она грустно улыбнулась и покачала головой.
— Мне нужно идти, — вздохнул Джек. — Тебя подбросить домой?
— Нет, спасибо, — ответила Лили, выбираясь из-под одеяла. Холодный воздух коснулся обнаженного тела, и она вздрогнула. — Я должна забрать Элис из школы. Она очень сообразительная, и я не хочу, чтобы она видела тебя, тем более что она влюбилась в тебя с первого взгляда, когда ты только пришел в цветочный магазин. — Ее лицо озарила лукавая улыбка. — Но если ты не очень спешишь, мы можем хотя бы душ принять вместе!
Джек вскочил с кровати, помчался в ванную открывать краны и услышал за спиной ее смех. Ему было грустно. Две недели… Как несправедливо! Затем, словно боги решили еще больше наказать его, зазвонил телефон. Зловещая тема Дарта Вейдара означала, что проигнорировать этот звонок нельзя. Джек застонал.
— Иди без меня! — крикнул он Лили и потянулся за телефоном. — Добрый день, сэр, — сказал он, приготовившись выслушивать извинения комиссара Малькольма Шарпа.
— Джек, мои извинения. Знаю, ты взял отгулы…
— Да, сэр, все верно. Что-то случилось?
— Случилось. И без тебя не обойтись.
— Куда ехать?
— Ты сейчас дома?
— Да, но я могу подъехать в «Императрицу».[6]
— Нет, не нужно. Я хочу немного проветриться, встретимся где-нибудь в твоем районе.
— Сэр, вы собираетесь пересечь реку, я правильно расслышал? — весело спросил Джек.
— Мне интересно, почему любителей мексиканской кухни так тянет туда. Где мы встретимся?
Джек почесал небритую щеку.
— Э-э… Наверное, в Кэнэри-Уорф, но, если хотите, можем встретиться здесь, в Гринвиче.
— Ничего не имею против Кэнэри-Уорф. Я как раз пересаживаюсь на ветку «Джубили». Встретимся в половине четвертого, договорились?
— Да, сэр. Увидимся через час на станции, — ответил Джек и закрыл крышку телефона.
Из заполненной паром ванной появилась Лили, грациозная, как кошка. Она распустила волосы, и они, словно сами по себе, улеглись в идеальную прическу.
— Ты пропустил все веселье, — поддразнила его она.
— Я категорически требую повторить! — с негодованием ответил Джек, но Лили продолжала вытираться махровым полотенцем.
— Встретимся в пятницу, — предложила она.
— Раньше не получится?
Она грустно улыбнулась.
— Сегодня у меня много работы, масса доставок в больнице, но завтра — просто ужас! К трем часам я должна закончить и вернуться на рынок.
— Хорошо, я позвоню тебе, — сказал он, нежно ее целуя. — Мне нужно встретиться с боссом, я быстро ополоснусь. — Он кивнул в сторону ванной.
— О’кей, но я не буду тебя дожидаться. До пятницы.
— Сходим куда-нибудь, — сказал он и, увидев, как встревожилась Лили, тут же поспешил ее успокоить: — Не волнуйся, мы поедем за город. Никто не увидит, обещаю. Я знаю хорошее место в Сент-Олбанс, там прекрасный ресторан, готовят на открытом огне. Тебе обязательно понравится, еда там фантастическая.
Лили улыбнулась.
— Буду ждать с нетерпением.
Она послала ему воздушный поцелуй и начала искать ключи от машины.
Джек встретил Шарпа на станции «Кэнэри-Уорф». Подземка выплюнула его вместе с массой туристов и бизнесменов. Он повел сетующего на холодную погоду шефа к пабу под названием «Все в одном».
— Я постоянно забываю, насколько великолепно это место, — признался Шарп, когда они поднимались по эскалатору с платформы метро, — кажется, что попал в научно-фантастический фильм.
— Дизайн впечатляет, — согласился Джек, перебрасывая шарф через плечо, и указал на свечку небоскреба «Уан-Кэнада-Скуэр». — Высочайшее здание в Англии. В ясный день его можно увидеть из Гилдфорда. На расстоянии более чем тридцати миль отсюда!
Шарп страдальчески вздохнул, его дыхание вырвалось облачком плотного, как туман, пара.
— Думаю, я выбрался сюда не для того, чтобы слушать твои лекции по архитектуре.
Джек только добродушно улыбнулся.
— Хотите знать, сколько там этажей, окон, лифтов? Или, может, вам интересно, почему здание называется «Кэнада-Скуэр»?
— Нет, не хочу. Джек, ты ходячая энциклопедия по архитектуре. Ты не мог выбрать себе другое, нормальное хобби?
— Ну, вы же знаете, что еще я люблю печь булочки.
Малькольм с отвращением посмотрел на него. Джек явно дразнит его.
— Как бы там ни было, я думал, что только исторические здания разжигают в тебе такой огонь.
— Сэр, «Кэнада-Скуэр» уже вошел в историю Лондона. Строительство началось в тысяча девятьсот девяностом году, хотя возраст постройки для меня не так уж и важен — больше всего я ценю дизайн, красивый и продуманный. Это здание, несомненно, прекрасно, и мне всегда есть что о нем сказать, сэр.
Шарп слегка хлопнул ладонью по руке Джека.
— Мы сейчас не при исполнении, поэтому я буду признателен, если мы опустим формальности и урок по архитектуре.
— Хорошо, Малькольм, что будете пить? — ответил Джек, по-прежнему глядя на обелиск небоскреба.
— Кофе. Слишком холодно для всего остального. А еще мне предстоит готовить чертовы напитки для чертового книжного клуба Мэри. Сегодня вечером дамы собираются у нас дома, — пожаловался он, и Шарп скривился, вспомнив о клубе. — Почему они всегда выбирают Джейн Остин или Мейв Бинчи? А то, что мне нравится, — никогда!
— Наверное, потому что вы читаете только отчеты о вскрытии. Когда вы в последний раз проводили спокойный вечер за хорошим романом?
Шарп нахмурился и ничего на это не ответил.
— Сходи за кофе, — попросил он. — Я займу столик. Мне обычный кофе, без всех этих фокусов. Крепкий, с нормальным молоком, а то взяли моду разбавлять да обезжиривать все подряд.
— Сейчас вернусь. Отдыхайте и наслаждайтесь видом. — И Джек указал на дивную панораму реки, окруженную зеркальными зданиями, которые отражали тусклое солнце ранней весны.
Скоро он вернулся с двумя стаканами, над которыми поднимался ароматный пар. Также он счел необходимым прихватить два миндальных бисквита с прослойкой из молочной тянучки. Жевать их можно бесконечно долго.
— Угощайтесь, — сказал детектив, улыбаясь до ушей, ведь шеф, похоже, испугался, увидев стакан с кофе, заботливо обернутый бумажной салфеткой. — Малькольм, вам нужно перешагнуть в новый век. Мы больше не пьем кофе чашками, мы пьем или латте, или капучино, или эспрессо. Поверьте моему слову, это вкусно.
