рисовал вчера. Твердо решив, что никаких дел со своими похитителями он вести не будет, он зарисовал свое состояние этой самой решимости на клочке бумаги, удачным образом лежавшей рядом. Ручка тоже неожиданным образом нашлась в этом самом багажнике: все складывалось удачно, а значит, пора рисовать!
Этот рисунок получился самым красивым за последние несколько лет: удивительная реалистичность в последствии приводила в восторг всех, имевших счастье видеть эту зарисовку. На ней они видели человека, летящего над этим маленьким заснеженным городом (который был передан в максимальной точности), и последнее, что его держало, запрещало улететь выше — какое-то здание вдалеке от города.
Эверт сидел в багажнике еще несколько часов, вкладывая смысл в этот рисунок аккуратно, как скульптор, заканчивающий творение всей жизни. Тут он понял: машина не двигается уже долго. Впервые за день он прислушался — точно, никаких звуков с сидений не доносилось. Значит, они куда-то приехали, а его забыли! Досадно. Внезапная мысль заставила его попробовать открыть дверь багажника. Она легко подалась вперед. Его ослепил белый свет. Прищурившись, он смог разобрать в очертании рядом стоящего здания его старый санаторий. Дрожь прошла по его телу. Здесь работал его отец. Его голова будто сама придумала предлог для того, чтобы уйти оттуда: он ведь обещал Ширату зайти к нему в магазин!
Идя по заснеженной дороге к городу, он иногда торопливо оглядывался назад, на то большое здание, но сразу же разворачивал голову обратно — мало ли что можно увидеть посреди леса. Лучше просто идти обратно в город. Дорогу, по которой он шел, окружал сосновый лес на много километров во все стороны. Поглядывая то в одну, то в другую сторону, он будто играл в игру — если макушки деревьев выше с правой стороны, то он тоже идет справа, а если выше были левые, то он быстро переходил на ту сторону. Так, идя зигзагами всю дорогу, он дошел до маленького здания магазина.
В нем он надеялся встретить Ширата с его привычным приветствием и историями, но вместо этого в магазине он встретил другого человека. Это был мужчина лет 30, с темными волосами. Эверт тут же забыл про обещание купить еду: он точно был уверен, что этот человек — кто-то, связанный с Директором. Ему вспомнилось другое обещание — утренний разговор с тем другом… Срочно нужно было вспомнить историю про отца. Но он не мог… Виновато почесав шею, он подошел к незнакомцу: тот был выше него, поэтому приходилось чуть задирать шею вверх. Эверт начал:
— Прост… простите, я… я ничего не вспомнил, — начал он отрывисто, — Только не трогайте моего друга! — фраза вылетела из его рта скороговоркой.
Директор взял его за локти, и спокойно начал:
— С ним все будет хорошо, не бойся. Как тебя зовут?
Федор Юрьевич совершал вечерний обход с несколькими новыми санитарами, пока их не прервал его заместитель, который буквально прибежал к нему, сияя от смеси удивления и радости:
— Вспомнил! Он вспомнил! — выпалил он, задыхаясь от бега.
— Кто? Кто и что вспомнил? — спросил главврач, начиная проникаться его радостью.
Санитары сзади стали перешептываться, споря, кто, где и что вспомнил. Вариантов было несколько: Саша из 34 палаты вспомнил что он уже несколько лет как не продавец, а всего лишь психбольной — или, может, Игорь со второго этажа признался себе в том, что его кафе давным-давно сгорело и теперь он заперт тут до конца жизни?..
Федор Юрьевич тем временем получил ответ от еще не до конца отдышавшегося заместителя.
— Что же такого случилось? — сказал уже полностью повеселевший голос Федора Юрьевича.
— Да кто его знает… — несколько помедлив, ответил Андрей Александрович.
Последний день дома.
10-минутная беседа с новым продавцом прояснила все вопросы этого дня: утренние похитители были его же старыми санаторными друзьями, которых он не узнал из-за сильной метели. Поначалу Эверт сомневался — ведь он точно помнил утро солнечным. Но новый знакомый звучал убедительно, да и ранее работавший тут Шират ему никогда не врал…
Новый знакомый сказал, что завтра с утра они снова приедут к нему — чтобы прокатить его по лесу. Эверту эта идея понравилась. А если эта прогулка будет еще и в компании старых друзей — почему бы не поехать?
Домой он дошел быстро — ночная темнота не успела до конца погрузить его взбудораженный разум в вялое состояние. На кухне он обнаружил непонятно откуда взявшуюся кастрюлю с едой. «Может, мама решила сама что-то приготовить?..» Он съел все содержимое, не оставив еды даже на завтрак. Через время ночная темнота была более «ночной», как вывел для себя Эверт. Все сегодня ему казалось более реальным, чем когда-либо раньше. Последний раз он ощущал себя так еще в детстве. Медленные движения. Тяжесть рук и головы. Отсутствие мыслей. Такое пустое, но такое тяжелое тело само понесло его к кровати. Сил не было ни на что: он так и уснул в одежде и кроссовках.
Проснулся он ближе к обеду — ни разу за свою жизнь он не просыпался так поздно. В его голове почти не осталось признаков вечерней проблемы. Эверт решил, что это произошло из-за большого количества съеденной еды: ведь он съел всю кастрюлю за раз, а это было для него также странно, как и проснуться в обед. На сэкономленное от надевания одежды время он постарался еще раз вспомнить вчерашнего продавца. Внешность его он не вспомнил, зато вспомнил, что пообещал ему поехать с друзьями на прогулку! Отбросив все мысли, он быстрым шагом дошел до кухни, которая в последнее время стала выполнять большую роль в его жизни.
На кухне уже сидели трое вчерашних знакомых: правда, метель теперь шла на кухне, благодаря открытому окну, и гостей Эверт разглядеть снова не смог. Почему-то он доверял вчерашнему незнакомцу. Наверняка это его друзья, которые просто хотели провести с ним время после долгой разлуки. Он был уверен в этом полностью. Только он зашел на кухню, как все трое синхронно встали из-за стола, смотря на него. Двое сразу полезли в окно на улицу, а третий, хихикая, указал обеими руками на это же отверстие в стене, будто приглашая его пройти с ними. Эверт, все еще удивляясь непринятию среди старых знакомых простых дверей, медленно, смотря на последнего стоящего в комнате, залез в окно и залез в машину, теперь уже на заднее сидение. Третий, вновь спохватившись, быстро перелез на эту сторону карниза, прикрыл окно, и неуклюже спрыгнул. Все это
