Мы с Трэвисом спали в одном манеже, ползали по одному и тому же пыльному коридору, бесчисленные разы купались вместе, и плакали перед одними и теми же ассистентами преподавателя, которых привлекали посидеть с нами, пока наши матери уходили на перерыв. У меня мало воспоминаний об Иллинойсе, в которых так или иначе не учавствовал бы Трэвис. Мы даже вместе отпраздновали наш первый день рождения: мама Трэвиса устроила огромную тусовку в их доме, с клоунами, надувным замком и даже каким-то поездом, который возил всех по большому двору. Нам было по году, поэтому мы все проспали, но когда я проснулся, по словам мамы, что я не прекращал плакать, пока не проснулся Трэвис и мы не начали ползать вместе. Она говорит, что мы пробыли там неделю. У них хватало места.
Когда вы одного возраста с тем, с кем проводите столько времени, вас неизбежно сравнивают, и маму Трэвиса всегда беспокоило, насколько быстрее я всему учился. Я лучше спал, я меньше плакал, я даже понял, как пользоваться ложкой, хотя получившийся от этого бардак едва ли стоил этого открытия. И черт, как я двигался. Мама всегда говорила, что, если отводила взгляд от нас с Трэвисом больше, чем на секунду, она поворачивалась и видела, что я уже наполовину успел спуситься с лестницы, спеша куда-нибудь, пока Трэвис просто сидел посреди комнаты, смеясь и подначивая меня. Мама тогда называла меня Триклом, мой маленький Коул Трикл [6], и она до сих пор иногда вспоминает это прозвище. Она как-то пошутила, что собиралась обмотать мою колыбель колючей проволокой. А Трэвис просто сидел и смеялся.
Однажды в ленивый субботний день, когда нам было по восемнадцать месяцев и мы вчетвером зависали в доме мамы Трэвиса, пока сестры носились кругом и вопили друг на друга наверху, моя мама заметила кое-что странное. Когда мама Трэвиса поднимала его за руки и пыталась провести его по покрытому линолеумом полу, он нетвердо брел, левой, правой, и тысячелетия дарвинистской мышечной памяти вместе с инстинктом создавали… ходьбу! Движение! Автономность! Но я? Я не мог этого сделать. Я не только не мог слаженно двигать ногами, мои ноги вообще не могли выдерживать никакой нагрузки. Если меня поднять, я тут же падал. Каждый раз, когда она поднимала меня, я снова валился на пол. Вот Трэвис, который обычно отставал, начинал подниматься сам и двигаться вперед. Но не я. Я не мог с этим справиться.
Недели шли, моя мама все больше беспокоилась. Она слышала о «синдроме болтающихся ног», являющемся признаком того, что у ребенка низкий мышечный тонус, а я не становился сильнее, поэтому она подумала, что проблема в этом. Когда Трэвис начал по-настоящему ходить, пока я все еще просто лежал, она не могла больше ждать. Ей никогда не нравилось звонить и беспокоить врачей каждый раз, когда у меня появлялся насморк. Она не хотела быть одной из таких мам. Но это было странно. Если была проблема, она хотела ее исправить.
Ай-Чин исчезла семьдесят два часа назад.
Первая статья появилась в «Баннер-Вестнике Атенс».
ПРОПАЛА СТУДЕНТКА УД ИЗ КИТАЯ
Мэттью Эдер
Полиция университета Джорджии просит помощи в поисках исчезнувшей в Атенс женщины.
Спикер полиции, Майкл Сетера, заявил, что друзья оповестили полицию в эти выходные о том, что девятнадцатилетняя Ай-Чин Ляо в последний раз давала о себе знать примерно в половине седьмого пятницы. Попытки связаться с ней дома или по мобильному были безуспешными, сказал Сетера. Полицейские также поговорили с друзьями и проверили местные больницы, как полагается в делах о пропаже человека.
Ляо была гостевым исследователем из Китая, изучала ветеринарную медицину. Она жила в комплексе семейного размещения на Агрикалчер-стрит в Файв-Пойнтс, и в последний раз была замечена отправляющейся на занятия в пятницу утром, сказал Сетера. Друг семьи и местная жительница Мелисса Лей первой оповестила полицию. Это она расклеила плакаты с фотографией Ляо в Атенс. Лей рассказала «Баннер-Вестнику», что Ляо приехала в Атенс в середине августа. Лей говорит, что она недавно познакомилась с Ляо через родственников в Китае и планировала представить ее своей университетской христианской молодежной группе. «Она больше никого не знает в городе, и я понятия не имею, куда она могла деться.»
Посольство Китая в Вашингтоне было проинформировано об исчезновении Ляо.
«Мы исчерпали все варианты, поэтому просим помощи у общественности. Мы ничего не исключаем», сказал Сетера. Полиция просит жителей Атенс звонить на горячую линию по делу Ай-Чин Ляо по номеру 706-234-4022, если у них есть какие-то сведения.
У меня есть о ней только одна деталь, но она большая: я видел ее каждый будний день последние два месяца в одно время, в одном месте. Она помахала мне только один раз, в тот день. В последний день. Я понял это только прошлой ночью перед сном, когда ее фото показали в новостях. Ай-Чин была похожа на нее. Очень. Я немедленно написал Трэвису, что женщина из новостей ходила мимо моего дома каждое утро. И только позже сегодня утром я вспомнил кепку «Трэшерз» и ботинок, блеснувший хромом.
Это та девушка. И это та машина.
– Так давай поговорим о девушке, слушай, – говорит Трэвис. Его теория, излагаемая параллельно с тем, как он кладет свинину-барбекю мне в рот, следующая: Ай-Чин Ляо наркоманка.
Было неизбежно, что Трэвис предложит эту теорию в какой-то момент, хотя, должен признаться, я немного удивлен, что она стала у него первой. Мысль: она в новом месте. Никого не знает. На нее сильно давит потребность преуспеть в учебе. Она никогда в жизни не была свободна. Она немного интереснее, немного раскованнее, чем думают другие, и теперь впервые в жизни она может это выразить. Ее новые соседи скучные и подавляют ее. Они просто хотят, чтобы она училась – но она не хочет учиться! Америка не для того, чтобы учиться! Она для поп-музыки, Нетфликса и травки. Точно травки.
По мнению Трэвиса, она, наверное, ускользнула от других китайцев как-то ночью и оказалась на вечеринке студенческого братства. («Она симпатичная», говорит он, пожимая плечами.) Она знакомится с какими-то ребятами, курит с ними траву, что только больше расширяет ее мировоззрение. Почему она так много времени тратит на усердный труд? Почему она так далеко от дома? Почему все вообще хотят, чтобы она стала ветеринаром? Ветеринарам приходится усыплять животных, типа, все время. С чего кому-то хотеть делать эту дерьмовую работу? Она понимает, что вся ее жизнь была ложью, что она не хочет быть частью системы, что она должна быть Ай-Чин, понимаешь? И она решает послать все на хер. Она находит подругу планокуршу, с которой сбегает – «Может, она лесбиянка и даже этого не осознавала!» – и прячется в квартире в Нормалтаун, заказывая доставку, затягиваясь из бонга и засматриваясь всеми эпизодами «Черного зеркала». Она даже не знает, что ее ищут. Она просто проживает Америку, понимаешь?
Возможно, Трэвис немного проецирует в этом случае. Но я на всякий случай отмечаю эту теорию.
Он прерывается, чтобы затолкать побольше мяса себе в рот, и я жду пока он дожует и продолжит, но потом он заглатывает еще один огромный кусок свиного окорока, и услужливо дает еще один мне, поэтому я выжидаю окончания теории еще немного. Я начинаю немного давиться свининой, поэтому Трэвис обходит стол и легонько постукивает меня по спине. Он думает, мне сложно дышать, но это не так, поэтому я рычу, так как рот все еще занят сэндвичем. Он фыркает: «Извини, боже», и оставляет меня в покое. Я в порядке.
Через двадцать пять минут мы возвращаемся к девушке, работающей в «Вукстри Рекордс» в городе, с пирсингом в брови и татуировкой Курта Кобейна на спине, которую Трэвис не видел, но хочет увидеть, и как эта девушка сказала ему послушать Wilco, а потом мы возвращаемся к Wilco, и мне честно насрать на Wilco, но это то, на что ты подписываешься, зависая с Трэвисом, и я не против, я рад, что он здесь, а барбекю потрясное.
