Неловкое движение Орлова привело к тому, что каблуком ботинка он сломал замерзшую руку одного из тел. Лейтенант поспешил прочь, словно опасаясь возмездия со стороны мертвых.
Оказавшись внутри, Василий поборол отвращение и обошел кольцо из камней, потемневших от золы, обозначавшее место для разведения костра. Должно быть, команда сожгла свои сани после того, как использовала их для перевозки снаряжения и еды. Тем не менее, в глубине пещеры был обнаружен один предмет, который не пострадал от огня. Несмотря на то, что команда замерзла насмерть, они не сожгли этот артефакт. Это говорило о его ценности.
Ломоносов быстро направился к этому призу.
Орлов, стоявший в стороне, направил свой фонарь на соседнюю стену. На скале был высечен длинный ряд имен, вероятно, это был список экипажа или эпитафия, написанная погибшими.
Вздох Ломоносова привлек внимание Василия. Советник стоял перед большим артефактом, лежавшим в глубине пещеры. Это был огромный рог из слоновой кости, изогнутый и длиннее вытянутых рук человека.
- Что это? - Спросил Орлов.
- Бивень мамонта, - ответил Ломоносов. Его также называют “рогами маммоны". Многие подобные находки были обнаружены в размытых руслах северных рек, часто самоедскими племенами Сибири. Считается, что они принадлежат к давно вымершему виду морских слонов.
Василий пожал плечами.
- Но почему команда затащила его сюда? Чтобы защитить?
Ломоносов махнул Орлову.
- Лампа... поднесите ее поближе.
Василий кивнул своему лейтенанту, чтобы тот следовал его указаниям. Ломоносов указал на часть бивня.
На большей части его изогнутой длины грубая внешняя оболочка была срезана, создавая полотно для работы древнего художника. На слоновой кости были выгравированы изящные завитки. К сожалению, время и погода разбили изделие на мелкие кусочки.
Тем не менее, там осталось место, где можно было разглядеть очертания какого-то города с пирамидальными сооружениями.
Ломоносов поперхнулся словами.
- Это... это точно так, как описывал капитан Разин...
- Но кто это запечатлел?- Спросил Орлов. - Это был кто-то из экипажа?
Ломоносов проигнорировал вопрос. Даже Василий понимал, что это не может быть правдой. Этот бивень был намного старше любого из покойников.
Ломоносов забрал лампу Орлова и принялся изучать всю длину бивня. Он освещал и тщательно осматривал поверхность, время от времени открывая другие детали: разрушенную башню, украшенный трон, кусочек луны.
- Что здесь изображено?- Спросил Василий.
Ломоносов напрягся и поднес лампу поближе к слоновой кости. Он несколько мгновений разглядывал фрагмент, затем передал лампу Василию.
- Подержи это.
После того, как Василий взял фонарь, Ломоносов отступил на шаг и принялся рыться во внутренних слоях своего тяжелого одеяния. Василий воспользовался моментом, чтобы посмотреть, что вызвало такую реакцию у этого человека.
В свете лампы был виден еще один фрагмент завитков, всего лишь щепка, но этого было достаточно, чтобы различить следы письменности, которые выглядели более грубо, возможно, сделанными в спешке.
Василий прищурился, вглядываясь в буквы.
- Это письмо... оно похоже на...
- Греческое, - подтвердил Ломоносов, доставая из внутреннего кармана небольшую книжку.
- Я полагаю, что это имя. Из глубины веков.
- Какое же это имя? - Спросил Орлов, с опаской оглядываясь на тела.
Ломоносов пролистал страницы, затем остановился и показал Василию отрывок.
- Это написано Пиндаром, греческим поэтом-песенником шестого века до нашей эры, в десятом разделе его “Пифийских од”.
Василий нахмурился и покачал головой, не понимая смысла сказанного.
Ломоносов вздохнул и постучал пальцем по одному-единственному слову в этом отрывке.
- Тебе это не кажется знакомым?
Василий перевел взгляд с того, что было написано на странице, на то, что было выгравировано на бивне.
- Похоже, что одно и то же слово — по крайней мере, его фрагмент, вырезано на слоновой кости. Но что оно означает?
- Как я уже сказал, это название мифического места.- Ломоносов вернулся к изучению изображения пирамид.
- Какого места?- Настаивал Василий.
- Гипербореи.
Василий недоверчиво усмехнулся. Все, кто плавал по этим морям, слышали о легендарном затерянном континенте на севере, земле, свободной ото льда, покрытой густыми лесами и населенной почти бессмертным народом. Многие исследователи отправлялись на поиски этой земли.
Василий выпрямился, когда его осенило понимание. Он пристально посмотрел на Ломоносова.
- Так вот что искали эти бедняги — не Северо-Восточный проход, а Гиперборею?
- По просьбе императрицы Екатерины, - подтвердил Ломоносов.
Василий сжал кулак.
- Значит, они были обречены с самого начала.
Ломоносов не отрывал взгляда от изгиба бивня.
- Перед ними действительно стояла непростая задача. Цитируя Пиндара, ”Ни на корабле, ни пешком вы не смогли бы найти чудесную дорогу к месту встречи гиперборейцев".
- Другими словами, глупая затея.
Ломоносов уставился на Василия, приподняв бровь.
- Ты смеешь называть нашу императрицу глупой?”
Василий поморщился, напомнив себе быть осторожнее в выражениях, чтобы его не повесили за государственную измену.
- Екатерину никто не может одурачить, - настаивал Ломоносов. - На самом деле, она сделала то, чего не удавалось ни одному мужчине или женщине.
Мужчина покачал головой, и его губы сжались в тонкую линию, словно напоминая себе, что нужно быть осторожным в своих словах. - Достаточно сказать, что она не отправляла их без каких-либо указаний.
Василий хотел уточнить эту последнюю деталь, но он знал, что Ломоносов не уступит. Поэтому он сменил тактику.
- В любом случае, почему императрица ищет этот затерянный континент? Я слышал истории о жителях Гипербореи, об эликсире, который продлевает жизнь на столетия. Многие исследователи мечтали заполучить такое сокровище. Это то, что она надеялась обнаружить?”
Ломоносов тяжело вздохнул. - И снова вы называете ее дурой, не заявляя об этом прямо. Единственное бессмертие, к которому она стремится, - это возвысить Российскую империю, заставить нас сиять ярче, чем европейцев, которые смотрят на нас свысока, как на дикарей. Открытие Гипербореи — даже ее остатков — принесло бы империи гораздо большую славу, чем даже открытие Северо-Восточного прохода.
Василий сомневался, что это правда, но все же вернул свое внимание к изгибу клыка.
- И вы полагаете, что это может быть доказательством того, что первая экспедиция была успешной?
- Я... я не знаю, но это надежда. Это начало.
Василий почувствовал весомость слов собеседника и то, что он оставил невысказанным.
- И вы хотите, чтобы мы закончили это дело?
- Вот почему императрица Екатерина послала меня со своим указом.
Василий оглянулся на ледяной склеп, молясь, чтобы его и его людей не постигла та же участь. Он заметил Орлова, стоявшего в стороне, возле бивня. Лейтенант запрокинул голову. Он уставился не на бивень, а на стену за ним.
Все еще держа фонарь в руке, Василий подошел к Орлову и поднял фонарь повыше. Подобно именам погибших, высеченным на стене пещеры, кто-то высек на камне последнее предупреждение.
Орлов прочитал его вслух. “Никогда не ходи туда, никогда не вторгайся на чужую территорию, никогда не буди того, кто спит”.
Василий повернулся к Ломоносову. Взгляд советника был прикован к бивню, к древнему городу, выгравированному на слоновой кости. Глаза мужчины сверкали в свете лампы.
В этот момент Василий понял правду. Никакие предупреждения мертвеца не остановят их.
